— Я умышленно оставила сумочку в машине.

— Для чего? — спросил он, заранее зная, каков будет ответ, но пытаясь по мере возможности обострить ситуацию.

— В ней есть кое-что, что должно вас заинтересовать.

— Да?

— Не хотите взглянуть? — предложила она, показывая на сумочку.

Но Вебер не тронулся с места. Снова на несколько секунд повисла пауза, потом она собрала всю свою отвагу:

— Сегодня вы дали мне понять, что неплохого обо мне мнения. Верно?

Вебер уважительно кивнул.

— Да, Анна! Виктория — того же мнения, а Виктория — разумная женщина.

Анна покачала головой.

— Загляните в сумочку, и от вашего доброго мнения ничего не останется.

Он слегка усмехнулся.

— Я — совершенно безнадежный случай, Анна.

— Анна, Анна…— повторила та сдавленным голосом, дрожа от возбуждения. И вдруг закричала с неподдельным отчаянием в голосе: — Я вовсе не Анна!

В комнате долго стояла тишина. Девушка упала в кресло, стоявшее в самом дальнем углу. И отвернулась. Вебер не слышал ни звука, но знал, что она плачет, причем плач явно не приносил ей облегчения.

Он закурил.

— Да, вы не Анна,— наконец произнес он, задумчиво глядя на догоревшую спичку в руке.— Это я знаю уже давно.

Девушка сидела сломленная, потрясенная и несчастная. Он хотел бы помочь, но не умел. Придется ей самой с этим справиться, как и с тем, что еще предстоит сказать.

— Потому что Анны нет в живых.

Девушка сорвалась с места. Казалось, она не понимает, что он сказал.

Он повторил еще раз, на этот раз резко, почти грубо:

— Вы прекрасно слышали: Анны нет в живых.

— Нет! — истошно крикнула она.

— Вам об этом не сказали?

Он был почти уверен, что не говорили, но в его вопросе все-таки звучало сомнение.

Девушка шагнула к нему, с трудом держась на ногах. Ей едва хватало сил, чтобы сдерживать свое возбуждение. Голос хрипел и срывался.

— Этого не может быть! Ее просто отправили за границу, чтобы ребенок родился там.

Вебер был поражен. Совершенно новая версия, дарившая слабую надежду: Анна жива и пребывает где-то за границей в ожидании родов, а тем временем эта девушка играет ее роль.

— Куда увезли Анну? — спросил он.

— Не знаю.

Вебер подумал о погибшей с горы Обер, якобы француженке. О том, что Витте легко мог одеть Анну с головы до ног во все французское. Про Михаэля Витте, который записался в отеле Невшателя как Шарль Делорм. И покачал головой.

— Нет, ее нет в живых. Ее в самом деле вывезли за границу, но там убили.

— Это неправда,— глухо простонала она.— Вы обманываете меня!

Он тряхнул ее за плечи, чтобы привести ее в чувство.

— Зачем мне лгать, какая мне с этого польза?

В этот миг в дверь вновь позвонили.

Вебер покосился на девушку; казалось, она не слышит звонка. Кто бы это мог быть? У Виктории собственный ключ, комиссар Линдберг сегодня уже не придет, а если он обо всем узнает, то Вебер мало что сможет сделать для девушки.

— Худо ваше дело,— произнес Вебер очень серьезно, прежде чем выйти в коридор.— И понадобится немало усилий, чтобы вытащить вас из неприятностей.

Открыв дверь, он замер. Перед ним стоял мило улыбающийся Йоханнес — шофер, садовник и лакей семейства Витте, короче говоря, мастер на все руки. В руке тот сжимал не букет цветов, а «вальтер» с глушителем на дуле. Солидная машина, куда солидней той игрушки, что лежала в сумочке девушки. Йоханнес бесцеремонно ткнул его пистолетом в живот.

— Дорогуша, нам нужно кое-что обсудить,— заявил Йоханнес развязным тоном, который Веберу совсем не понравился.

— С этой пушкой?

Йоханнес втолкнул Вебера в прихожую и запер за собой входную дверь.

— Уж слишком ты крутишься вокруг нашей куколки, старый козел,— буркнул он,— и это нам совсем не нравится.

Он втолкнул Вебера в комнату. Девушка исчезла — Вебер, даже пятясь, догадался об этом по бегающему взгляду Йоханнеса, озиравшему комнату.

— Если хочешь говорить, убери пушку у меня из-под носа,— рявкнул Вебер.

— Мне так удобнее,— нахально ухмыльнулся Йоханнес.— И вот что: никаких дурацких штучек!

В этот миг в поле зрения Вебера появилась девушка. Она пряталась за дверью и теперь бесшумно приближалась с маленьким изящным «браунингом» в руке. Сантиметр за сантиметром продвигалась она в сторону Йоханнеса, держа пистолет далеко впереди себя — слишком далеко, чтобы стрелять прицельно. Впрочем, Вебер полчаса назад сам разрядил пистолет.

Он продолжал упорно, не моргая, буравить взглядом Йоханнеса, там самым заставляя того сконцентрировать внимание исключительно на нем. Но это не могло тянуться бесконечно. По всему телу забегали мурашки. «Прямо как в боевике»,— мелькнула мысль. В таких ситуациях детектив всегда нахально ухмыляется. Он попытался сделать то же самое, но не был уверен, что получилось.

— Может, присядем? — спросил Вебер, только чтобы что-нибудь сказать.

— Ни с места! — рявкнул Йоханнес.— Стой спокойно!

В этот миг девушка сделала последний шаг, оказавшись в полуметре от Йоханнеса, и яростно ткнула его «браунингом» в поясницу. На долю секунды Йоханнес растерялся, и этого хватило Веберу, чтобы отскочить в сторону и ребром ладони рубануть его по руке. «Вальтер» полетел на пол, и Вебер отшвырнул его ногой.

Йоханнес оглянулся через плечо и увидел девушку. Поначалу, казалось, он хотел хлестнуть ее наотмашь, потом спросил дрожащим от ярости голосом:

— Значит, эта лахудра все выболтала?

— Кто? — спокойно переспросил Вебер.

— Эта курва!

Едва произнес он это слово, как кулак Вебера въехал ему в челюсть. Раздался сухой треск, и Йоханнес рухнул на пол.

Вебер потер кисть, глядя на верного слугу Витте, который, словно куча мусора, валялся на ковре. Потом поднял с пола его пистолет. Тот был заряжен и снят с предохранителя. Господи, опять эта прогулка по канату! И кто ему приплатит за то, что он вечно нарывается на неприятности? Скользнув взглядом по фигуре девушки, так и застывшей с поднятым пистолетом, он невольно усмехнулся, потом подошел к ней и забрал оружие из дрожащей руки. Затем сел и показал ей на другое кресло.

— Устраивайтесь поудобнее! Полагаю, с вас причитается объяснение.

Она послушно села.

— Где вы взяли «браунинг»?

— В оружейном магазине,— потупилась она.

— Минуточку, это ведь не водяной пистолет и не пугач. На такое оружие нужно разрешение. У вас оно есть?

Ответа не последовало.

— Значит, нет,— добродушно продолжал он.— Одно обладание таким оружием уже уголовно наказуемо. Сколько вы дали на лапу продавцу? Пятьдесят марок?

— Примерно.

Вебер покачал головой.

— Что за времена! Продавать такие пушки маленьким девочкам! Вам вообще-то известно, что такие игрушки имеют обыкновение стрелять? А вы не умеете с ним обращаться.

— Продавец мне объяснял…

Вебер убедился, что девушка почти по-детски наивна.

— Не говорите глупостей,— резко оборвал он.— Я только что видел, как вы держите оружие. От одного вида мне сделалось нехорошо, но, по счастью, я вашу игрушку разрядил.— Он полез в карман и показал патроны.— На кой черт вы его купили?

Она молчала.

— Полагаете, человек, который водится с преступниками, должен перенять их обычаи?

Девушка поморщилась, как ученица, получившая выговор от учителя.

— Вы и в самом деле так считаете, Гизелла?

Девушка потрясенно уставилась на Вебера.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Оно выгравировано на серебряной ложке, которую вы носите в сумочке.

— Так вы в нее заглядывали?

— Разумеется.

— И давно вы знаете, что я не Анна?

— Давно.

— Тогда почему ничего не сделали?

— Не было доказательств. И кроме того, я хотел, чтобы вы сами мне это сказали. Добровольно! Я давал вам шанс. И этот экзамен вы сдали. Теперь я уже знаю, что вы позволили втянуть себя в эту историю только по легкомыслию, добавлю, по преступному легкомыслию, но в принципе вы человек порядочный.