Кевин молча опустил голову.

— Мы все должны поддержать ее, — вздохнула она. — Я стараюсь смотреть на все оптимистически. Пейтон — сильная девочка, но ей еще никогда не приходилось переживать такое душевное потрясение. Большая потеря крови и все остальное.

— Но как потеря крови может быть связана с душевным потрясением?

Мать Пейтон молча посмотрела на него.

— Вы чего-то недоговариваете? — спросил он.

— Хорошо. Вот что сказали мне врачи. Когда женщина теряет много крови, причем очень быстро, то… то, ну, ты меня понимаешь.

— То что?

— Это может спровоцировать выкидыш.

— Выкидыш?

— Прости меня, — сказала она. — Пейтон потеряла ребенка.

— Ребенка?

Их глаза встретились. Ее смущение превратилось в злость.

— Пейтон была на одиннадцатой неделе беременности. Ты не знал об этом?

— Она не сказала мне.

Вэлери приблизилась к нему, пожирая его глазами.

— А теперь послушай меня. Пейтон не знала названия отеля, в котором ты остановился в Провиденсе. Я звонила тебе ночью на мобильный, но ты не ответил. А сейчас выясняется, что ты даже не знал о том, что твоя собственная жена беременна. Все это мне очень не нравится, поэтому я жду объяснений. Дети мои, что за чертовщина происходит между вами?

Он немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Мы уже не дети. Может быть, именно в этом и все дело.

Джейми. Так она хотела назвать своего ребенка. Это имя подошло бы и мальчику, и девочке. Как и ее собственное имя. Джейми Стоукс. Или Джейми Шилдс. Все зависело бы от того… Ладно, это уже не имеет значения.

Пейтон была еще в сознании, когда ее привезли в реанимацию, и успела сказать врачам, что беременна. Она то теряла сознание, то снова приходила в себя, пока врачи обрабатывали ей раны. Пейтон слышала, как один из врачей говорил, что нужно будет сделать выскабливание, и поняла, что у нее произошел выкидыш.

— Пейтон?

Она попыталась открыть глаза, но смогла приоткрыть только один. Здоровым глазом она увидела трубки, тянувшиеся от пластикового мешка к руке. Постепенно она сообразила, где находится. Пейтон чувствовала слабость и головокружение, однако у нее хватило сил ощупать свою перебинтованную голову. Повязка была достаточно внушительной, покрывала один глаз и половину лба. Ее охватил ужас при мысли о том, что на лице серьезные раны.

— Кевин? — слабым голосом произнесла Пейтон. Она почувствовала, как он сжал ее руку, потом увидела его лицо и попыталась улыбнуться, но лицо онемело. Та часть лица, которая была в бинтах, совсем не двигалась. Одному только Богу известно, как теперь оно выглядит, ее лицо. — Что случилось?

— Ты попала в автомобильную аварию.

Она слегка оторвала голову от подушки, чтобы принять сидячее положение.

— Я знаю. Но что врачи говорят о моих ранах?

— Доктор расскажет тебе лучше, чем я. Она говорит, что ты скоро поправишься.

— Я хорошо выгляжу?

Он не сразу ответил.

— Ты выглядишь так, как должна выглядеть счастливейшая женщина на земле.

— Ты говоришь, как мой отец.

— А тебе хотелось бы, чтобы я говорил, как твоя мать?

— Только тогда, когда мы примем двойную дозу болеутоляющих средств, — отреагировала Пейтон. Они улыбнулись друг другу. Улыбка получилась слабой, едва уловимой. Она медленно обвела глазами палату, пытаясь понять, где находится. Это оборудование, эти мониторы, звуки — все было ей до боли знакомо. — Я еще в палате интенсивной терапии?

— Только до тех пор, пока не стабилизируются все жизненно важные функции организма. Ты здорово ударилась головой, поэтому они не хотят рисковать.

— Который час?

— Девять с минутами.

— Я чувствую себя, как моллюск, раздавленный колесами грузовика.

— Ты скоро поправишься, я в этом не сомневаюсь. Ты потеряла много крови.

Наступило неловкое молчание. Они оба знали, к каким последствиям привела автокатастрофа. Хотя ее лицо было покрыто бинтами, Пейтон не могла скрыть выражение боли и страдания.

— Мне жаль…

— Давай поговорим об этом позже, хорошо?

— Я никак не могу понять, почему ты не сказала мне, что беременна?

— Прости меня. Я ждала подходящего момента.

— Почему же этот момент так и не наступил?

— Все так запуталось…

— Я знаю, что в последнее время мы несколько отдалились друг от друга, но все ведь было не так уж плохо, и тебе не стоило скрывать от меня, что у нас будет ребенок. Я прав?

— Ты любишь меня?

Его удивил ее вопрос, но он все-таки ответил ей. Пейтон уловила нотки сомнения в его голосе. Ей показалось, что Кевин ведет себя как-то не совсем обычно.

— Ты знаешь, что люблю, — сказал он.

— Нет. Не знаю. Последние несколько месяцев мне казалось, что я тебе даже не нравлюсь, не говоря уже о любви.

— Возможно, все изменилось бы, если бы ты сказала, что беременна.

— В этом все дело. Я не хотела, чтобы ты остался со мной только потому, что я беременна. Если, конечно, ты собирался уйти от меня.

— Как ты могла подумать об этом? — воскликнул он. — Ты действительно считаешь, что я когда-нибудь смогу уйти от тебя?

— Год назад я бы сказала, что нет. Но чем больше я занята на работе, тем сильнее ты отдаляешься от меня.

— Это не совсем так.

— Ты устал от меня?

Он помолчал минуту, а потом погладил тыльной стороной ладони ее щеку.

— Не могу поверить, что мы с тобой говорим об этом. Тебе не о чем беспокоиться.

— Ты останешься здесь со мной?

— Я всегда буду с тобой.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то грустной.

— Прости. У меня путаются мысли.

— Понимаю. Тебе сейчас кажется, что настал конец света. Но ты просто в рубашке родилась. Не окажись рядом того доброго самаритянина, ты наверняка замерзла бы.

Упоминание о спасении привело ее в полное смятение. Резко, как вспышка света, к ней вернулись воспоминания. Она снова увидела, как тот человек вытаскивает ее из машины, кладет на снег, накрывает своим пальто.

— Он попросту оставил меня одну.

— Что?

— Он вытащил меня из машины, а потом ушел.

— Думаю, ему всего лишь не хотелось ввязываться в это дело. Но у него хватило сообразительности позвонить 911.

Пытаясь унять дрожь, она взяла его за руку.

— Мне надо все рассказать полиции.

Дверь в палату открылась, и появилась медсестра.

— Хватит разговаривать. Теперь нужно отдохнуть.

— Пожалуйста, еще одну минуту, — попросила Пейтон. Она не хотела, чтобы Кевин уходил, и еще сильнее сжала его руку. — Мне действительно надо поговорить с полицией.

— Я думаю, что протокол о происшествии может и подождать.

— Я об этом и говорю. Не думаю, что все произошло случайно. Меня столкнули с дороги.

— Ты хочешь сказать, что это мог сделать какой-то пьяный водитель?

— Нет, — возразила она крайне серьезным тоном. — Я думаю, что это сделали намеренно.

— Кому могло понадобиться причинять тебе вред?

— Я же рассказывала тебе о том жутком дружке молодой мамаши, который ворвался в клинику в Хейвервиле. Боюсь, он мог захотеть отомстить. Может быть, в этом все дело.

— Хорошо, — согласился он. — Я займусь этим. А тебе сейчас нужно думать только о выздоровлении. Я уверен, что это все пустые страхи, как и пару месяцев назад, когда тебе показалось, будто кто-то пытался открыть замок нашей входной двери.

— Но тогда действительно… — Она начала фразу и замолчала. Кевина не было тогда в городе, когда Пейтон услышала те странные звуки у входной двери, как будто кто-то пытался открыть замок. Когда Пейтон сказала ему об этом, он просто посмеялся над ней. Пейтон не хотела, чтобы ее необоснованные подозрения снова заставили его завести разговор на тему «давай-уедем-из-этого-чертового-Бостона». Они уже столько раз спорили об этом.

В палату снова вошла медсестра.

— Нужно проверить повязку. Посетители могут прийти позже, — объявила она.

Кевин наклонился над кроватью и поцеловал Пейтон в лоб. Она взяла его за руку и притянула ближе к себе, сказав тихим голосом, чтобы не услышала медсестра: