— Привет, Ли, — в голове послышался знакомый голос.

— Привет, Дракон! — радостно воскликнула Ли, и… поняла, что перед ней действительно Дракон.

Тот оскалился в самой обаятельной улыбке, показав почти целиком свою коллекцию клыков, и Ли рванулась к нему. Она смогла обхватить обеими руками лишь один из гигантских когтей на его лапе, но от этого почувствовала себя полностью счастливой.

— Ли, — опять раздалось в её голове, — зачем ты так пугаешь родителей?

— Я? — удивилась та. — Нет, Дракон, это мне страшно, я всё хожу тут, хожу, и никак не могу найти выход… Ведь ты поможешь мне?

— Хм, а как ты думаешь, почему я здесь?

«Потому что… не самый умный дракон попался тебе, девочка»

— Ой, — Ли завертела головой, — я слышу ещё одного Дракона. Вас здесь двое?

— Я здесь один.

«Он один, я уже исчезаю»

— Дракон, это твой брат — близнец? У Маши в классе учатся Петька и Вовка, они близнецы и у них тоже голоса одинаковые.

— Нет, Ли. Это… не брат — близнец. Забудь о нём. Сейчас я покажу тебе выход отсюда.

— Правда? А ты останешься со мной — там, куда мы выйдем?

— Нет, Ли. Я буду приходить к тебе во сне, и ты перестанешь бояться.

— Дракон, я так скучаю… Давай лучше останемся здесь, вместе.

— В этом… месте? Ли, как‑то тут неуютно. И там тебя ждут папа и мама. Они тоже очень скучают и волнуются. Обещай мне, что будешь хорошо себя вести и слушаться родителей.

— Дракон, ты хуже мамы!

«Это ты ещё бабушку не видела»

— Рррррррррррррррр!!!

«Всё — всё, нет меня. Пообещай ему, девочка, он, и правда, гораздо хуже твоей мамы»

— Вы оба хороши! Дракон, пусть тогда он останется со мной, если ты не можешь!

— Отличная мысль!

«Эй, ты этого не сделаешь! Упаси меня демиурги!»

— Присмотришь за Ли, пока она не заснёт. Но только — шшшш — это секрет. Никто не должен знать про моего… близнеца.

— Спасибо, Дракон! А как его зовут?

— Его не зовут, он сам приходит. Только не разговаривай с ним вслух, ладно? А то родители решат, что я повредил твой мозг.

— Ладно! Ну, а теперь пойдём?

— Конечно.

Дракон развернул свой хвост, сметая одну из развалюх по левой стороне улицы, и Ли увидела яркий свет.

Этот свет разливался из окна в её комнате, за которым вставало солнце — тусклое декабрьское солнце, которое заставило девочку зажмуриться. Она лежала на своей кровати, в своей комнате, все привычные вещи были на своих местах, но почему‑то казались чужими и совершенно не нужными. Ли подняла руки, чтобы откинуть одеяло, и с некоторым удивлением обнаружила резкую слабость.

«Спокойствие, только спокойствие! Лежи, девочка Ли, и вставать пока не надо. Через пару минут зайдёт твоя мама»

— Дракон! Так ты мне не приснился!

«Шшшш! Тебя же предупреждали не говорить со мной вслух! И я — это он, но… не совсем»

«А кто ты?» — тут же сориентировалась Ли.

«Тебе это действительно интересно? Может, лучше рассказать, сколько ты пропустила, валяясь в кровати?»

«А я долго…?»

«Больше двух месяцев»

«А как же школа? А…»

«Тихо. Идёт твоя мать. Меня тут нет»

Еле слышно повернулась дверная ручка, в комнату вошла мама.

— Ли! Ты с нами! Ты пришла в себя! — бросилась она к дочери.

Ли удивилась громким тонам истерики в её голосе, но мама не дала ей даже секунды на осмысление.

— Лина, вставай, давай я тебе помогу, ты очень ослабла, и нужно хорошо кушать. Сейчас — сейчас, — она просунула руку под плечики Ли и приподняла девочку в полусидячее положение, подтянув под спину подушку.

— Мам, я не хочу есть, — пыталась протестовать Ли, но кто ж будет её слушать…

Елизавета Григорьевна умчалась на кухню, погремела там чем‑то и уже черз миг вернулась назад с большой чашкой ароматного куриного бульона и тарелкой сладкой каши. Ли принюхалась, и потянулась к бульону. Она держала чашку двумя руками и медленными глотками пила её содержимое. Мать смотрела на неё и сглатывала слёзы, пытаясь не сорваться в полноценную истерику.

— Как ты себя чувствуешь, доченька? — спросила она, когда с бульоном было покончено.

— Всё хорошо, мама.

Ли чувствовала, что её сильная и всегда выдержанная мать близка к слезам, и старалась успокоить её, хотя на самом деле… На самом деле ей не нравилось ничего — ни бледный вид Елизаветы Григорьевны, ни собственная слабость, ни… отсутствие Дракона.

— Тогда поешь кашу — я сделала с мандаринками, как ты любишь…

— Мам, скоро Новый Год?

— Скоро, котёнок.

— Я пропустила всю четверть?

— Да плевать на ту четверть, ты вернулась! Представить страшно… — она прикрыла глаза, и тут Ли осознала, что всё это время мама боролась за её жизнь. Стало стыдно, и она принялась есть кашу, надеясь хоть так загладить свою вину перед родителями. Все дети знают, как мам успокаивает хороший аппетит.

— Мам, а попить?

— Что ты хочешь, детка, кофе или какао?

— Какао, только без пенки, — позволила себе слегка покапризничать Ли.

— Конечно, доедай, я сейчас! — и мать метнулась на кухню.

Скорость, с которой она передвигалась, несколько насторожила Ли. Раньше мать не мелькала смутной тенью, и от её передвижений не колыхались занавески.

«Привыкай, девочка Ли. Странности только начинаются»

«Странности? Ты о чём?»

Однако ей никто не ответил.

Мать вернулась через несколько минут с чашкой свежесваренного какао, и всё время, пока её не было, Ли доедала манную кашу с дольками мандарина, и смотрела на солнце за окном.

— Ой, горячо! — воскликнула она, приложившись к чашке, и впервые увидела на лице мамы улыбку.

Потом слабость накатила снова, уже от сытости, и мать аккуратно уложила девочку обратно.

— Мам, а папа в командировке?

— Он приедет, я обещаю тебе, родная, приедет обязательно!

— А… Дракон?

— И Дракон твой приедет, правда, после Нового Года, но тоже обещал.

— Правда?!

— Конечно, правда. Разве я тебя когда‑нибудь обманывала? — и мать уселась на постель рядом с дочкой. — Чем ты хочешь заняться?

— А разве тебе не надо на работу? — с подозрением спросила Ли.

— Нет, солнышко, мне дали больничный, ведь ты болела…

— Тогда… расскажи мне… как ты познакомилась с папой?

— С папой? — Елизавета Григорьевна насторожилась. — А почему это тебя так заинтересовало?

— Мне кажется, что я… что я… как Татьяна Ларина. Встретила своего Онегина, — прошептла Ли, густо покраснев. — Расскажи, как это было у тебя?

— Лина, доченька… Если это твой Дракон…

— Мам, он хороший! Он лучше всех!

— И лучше папы?

Ли задумалась. Раньше никого лучше папы в её жизни не существовало.

— Я не знаю… Расскажи мне, чтобы я поняла, — взмолилась девочка.

— Ну хорошо, — вздохнула мать. — Слушай. Однажды я возвращалась домой после спектакля…

— Ты ходила в театр одна? Без подруг? А нас всегда всем классом водят… Ты знаешь.

— Ну, я к тому времени уже была взрослой… барышней, — слегка нервно усмехнулась Елизавета Григорьевна. — От кавалеров отбоя не было. И вот один из них решил, что я… веду себя…

— Не по — комсомольски? — переспросила Ли.

— Да, дочка, это очень точное слово! — развеселилась мать. — Ну и решил меня проучить.

— Вызвать на товарищеский суд?

— Нет. Просто… украсть.

— Как в «Кавказской пленнице»? Здорово!

— Да, как в «Кавказской пленнице», — с явным облегчением выдохнула Елизавета Григорьевна. — Ну а папа меня спас.

— И меня Дракон спас, — согласно кивнула своим мыслям Ли. — И что, ты в папу сразу… влюбилась?

— Ну нет, — строго ответила мать, но лукавые смешинки в глазах выдавали её хорошее настроение.

От истерики не осталось и следа.

— Не сразу? А как?

— Ну, мы с ним сначала долго присматривались… Пытались найти общий язык… Пока однажды…

— Что? Ну что, мам???

— Пока однажды не поняли, что мы созданы друг для друга.