Наконец суета завершилась, рабочие разошлись работать, охрана расположилась на ресепшене, а вожак со своим дизайнером — в выбранном накануне кабинете. Димка подключил системник и периферию, Лина загрузила с флешки свои рабочие программы.

— Детка, вот пароль от вай — фая, — протянули ей бумажку со своими каракулями. — Ты не обидишься, если я отъеду ненадолго?

— С ума сошёл? Да езжай куда хочешь! У меня тут работы непочатый край, а ты над ухом сопишь, отвлекаешь…

— Просто, малыш, ты же без машины…

— Да отдам ключи охране, пусть пригонят, делов то.

— Как мне с тобой повезло, — уже непосредственно в ухо прошептал Димка, вновь давая старт лининым мурашкам.

Она не сдержалась и развернулась с офисным стулом к нему. В этот раз первым с тяжким вздохом отстранился он.

— Я скоро вернусь.

— Можешь не торопиться. Так от производственного процесса меня ещё никто не отвлекал.

— Это комплимент?

— Это вопль души, которой не дают трудиться!

— Да — да, помню, — проказливо улыбнулся Димка. — Это по Заболоцкому: «Душа обязана трудиться, и день и ночь». Только, Лина, меня больше радует, когда трудится твоё…

— Во — он!!! — заорала Лина, мгновенно домыслившая начатое высказывание.

Димка тут же оказался у двери, и уже будучи с той стороны, показал ей язык.

— Жди меня и я вернусь, — продекламировал он в пустом коридоре, и Лина поняла, что тупо смотрит в стену и улыбается.

Она слегка встряхнулась, и вернулась к обдумыванию интерьера комнаты для дочки Бояринова. Когда концепция в её мозгу сложилась, как пазл, она быстро перенесла её в компьютерный файл, и вспомнила про машину. Порылась в своей сумке, в которую не заглядывала со вчерашнего дня, нашла там ключи от вольво и кучу нераспечатанной корреспонденции. Просмотреть её вчера по очевидным причинам не удалось, значит, пока мальчики из охраны пригонят машинку, быстренько почитаем, что там пишут.

Мальчики, получив инструкции и ключи, удалились. Как водится, большую часть бумажной кипы составляли рекламные проспекты и буклеты. Их Лина сразу откладывала. Счета за коммуналку — в другую стопочку. Писем, как таковых, было всего два: одно из налоговой, второе из фирмы, которая вела линину бухгалтерию. В последнем Лину в вежливых выражениях извещали, что контракт с ней разорван в виду форс — мажорных обстоятельств. Интересно. Письмо из налоговой порадовало ещё больше. В нём, согласно решению за?… и постановлению за?…, за не предоставление налоговой декларации от 1 квартала текущего года по налогу на добавленную стоимость, все банковские счета Лины блокировались до погашения задолженности и внесения пеней.

Всё вместе весьма смахивало на наезд. Начать с того, что предприниматель Забродская использовала упрощённую систему налогообложения, где НДС не учитывался. Собственно, поэтому и налоговая декларация по нему отсутствовала — в природе отсутствовала. Плюс отказ бухгалтерской фирмы вести дальше её отчетность. А фирма была подвязана к районной налоговой, и даже находилась в одном здании с ней. Ну, и, на десерт — заблокированные счета.

Это ещё хорошо, что Лина не успела озвучить Димке сумму за работы по особняку, и пока расплачивалась наличкой из своего кармана. Конечно, заблокированные счета особой проблемой не были в любом случае — у Забродской в городе сложилась определенная репутация, поэтому отпустить ей материалы в долг мог любой из её поставщиков. Но неприятно. И надо разруливать, причем отвлекшись от основной работы.

— Алина Аркадьевна, у нас такой жуткий форс — мажор, — пролепетала из трубки девочка — секретарь «Гроссбуха». — С вами… — послышалась возня, и, похоже, телефон у девочки отобрали, потому что теперь Лина услышала другой голос — самой начальницы отдела сопровождения клиентов Алевтины Петровны.

— Алина Аркадьевна, вам надо подъехать в ближайшее время и подписать отказ от претензий, — стальным тоном сказала милейшая Алевтина, бабушка троих внуков, которым лучший дизайнер города фактически бесплатно делала дизайн детской.

— И как скоро мне нужно подъехать? — индифферентно поинтересовалась Лина.

— Лучше всего прямо сейчас, — твердо ответила Алевтина.

— Хорошо, ждите.

Лина нажала отбой, и подумала, что с такой срочностью подписывать отказ от претензий её бы не звали. С Алевтиной они были в приятельских отношениях, в её профессионализме она не сомневалась, и предположить, что «Гроссбух» мог каким‑то образом перепутать систему налогообложения одного из лучших клиентов, можно было бы с равным допущением вторжения пришельцев с альфы Центавра.

Охрана, разумеется, ещё не успела пригнать вольво. Проходя мимо ресепшена, Лина увидела знакомого по клубу Рому.

— Рома, привет. Мне надо отъехать по делу.

— Пойдемте, Алина Аркадьевна, я отвезу.

— Я могу и такси вызвать, — попыталась сопротивляться та.

— Алина Аркадьевна, Дмитрий Всеволодович дал чёткие указания. Я не хочу остаться без работы.

Лина демонстративно дёрнула плечом, и подождала, пока Рома доложит начальству, что объекту понадобилось срочно отъехать, а второй охранник пока не вернулся. Потом он сделал жест, указывающий, что Лине позволено выехать с одним (!) бодигардом, и та направилась к парковке.

Внедорожник, почти такой же, как у Димки, оказался вполне удобным, и почему‑то не столь высоким, по крайней мере, садиться в него было проще. Лина назвала адрес, и спустя минут десять уже выходила у здания налоговой. Роман вышел вместе с ней.

— Рома, не зли меня, — вежливо попросила Лина. — Уж внутри‑то мне охрана не нужна.

— Распоряжение Дмитрия Всеволодовича, — с каменной физиономией отозвался Рома. Я не должен оставлять вас одну вне охраняемого помещения.

— Ох, доберусь я до вашего Дмитрия… Всеволодовича… Ох и походит он у меня с расцарапанной мордой… — настроение портилось в геометрической прогрессии.

Появление Лины в дверях «Гроссбуха» вкупе с амбалом в черной майке и камуфляжных брюках произвело фурор. И когда Алевтина пригласила бывшую клиенту в свой кабинет, он, озираясь с таким видом, будто сейчас откуда‑то выскочит киллер, вошёл следом и встал у двери.

— Видали, Алевтина Петровна? — съязвила Лина. — Кобуры не хватает, а так — вполне себе матрос Кожедуб.

— Это… с вами, Алина Аркадьевна? — спросила Алевтина, явно напуганная уже до появления «матроса Кожедуба».

— Да. Охраняет. Вот честно, сама в шоке, — Лина непринужденно подсела к рабочему столу начальницы отдела сопровождения. — Не бойтесь, при нём можно разговаривать спокойно.

— А… хорошо… — Алевтина явно сделала над собой усилие и собралась: — Алина Аркадьевна, от лица дирекции нашей компании приношу вам свои извинения за…

— Да — да, — прервала её Лина. — Я всё понимаю. Что там мне надо подписать?

На лице Алевтины отразилось облегчение. Она тут же подсунула Лине папку, в которой на первом листе было мелким убористым почерком написано: «Возьмите второй комплект документов». Лина, не поднимая глаз, пролистала всю папочку, проставила свою подпись в трех экземплярах, и забрала второй комплект, заботливо отделённый в собственный скоросшиватель.

— Что ж, Алевтина Петровна, было приятно с вами работать, и жаль, что сотрудничество придётся прервать. Но… я понимаю, над этим вы не властны. Претензий не имею, всего вам доброго.

— Всего доброго и вам, Алина Аркадьевна, и поверьте — и я, и всё наше руководство безмерно сожалеет, но форс — мажор, увы, есть форс — мажор.

Лина сунула папочку в сумку, Рома открыл перед ней дверь, ещё раз подозрительно оглядел затихший офис «Гроссбуха», и визит на этом завершился. Едва закрыв за собой дверь внедорожника, девушка вытащила переданную папку. Рома двумя пальцами вынул бумаги из её рук, и быстро обнюхал. Лина не успела даже возмутиться, как ей всё вернули со словами:

— Безопасно, можете смотреть, Алина Аркадьевна.

— Рома, давай без показухи. И мне не нравится, что ты позволяешь себе вот так выхватывать у меня важные документы.