— Ангел, — восхитился Димка. — Я согласен ждать твой кофе всю жизнь!

— Не, — покачала головой девушка. — Я, конечно, стервь, но не на столько. Сейчас сделаю.

Она встала и отвернулась к плите, чего, собственно, и надо было пройдохе — анималу. Он быстро вытащил пакет с кондитерским вкусняшками, аккуратно сервировал стол, и метнулся в прихожую. Лина сделала вид, что не замечает его манёвров. Кофе был готов, и даже налит в чашку, а парень всё отсутствовал. Тогда (о, женское любопытство!) она отправилась на поиски. С подостывшим кофе в одной руке девушка вышла из кухни. В прихожей — никого, идём дальше. Справа зал, слева — кабинет — библиотека, куда вчера так удачно и своевременно открылась дверь. Конечно, запах их страсти до сих пор был очень силён, но не на столько, чтоб не расслышать нечто свеженькое. Лина вошла и попала в радушные димкины объятья.

— Что ты тут делаешь? — строго спросила она.

— Жду одну очень красивую и умную девушку.

— Уж не меня ли?

— Она не просто умная, она совершенство!

— Ну хорошо, ты меня дождался. Что теперь?

— А теперь, — у Лины аккуратно отобрали чашку, — я буду разрушать твои стереотипы.

Лина только хотела спросить — а как, собственно? Но не успела. Как будто из воздуха Димка достал нежно — сиреневую розу на длинном стебле, и протянул ей со словами:

— Цветов и песен благодатный хмель

Нам запрещен, как ветхие мечтанья.

Лишь девственные наименованья

Поэтам разрешаются отсель.

Но роза, принесенная в отель,

Забытая нарочно в час прощанья

На томике старинного изданья

Канцон, которые слагал Рюдель, —

Ее ведь смею я почтить сонетом:

Мне книга скажет, что любовь одна

В тринадцатом столетии, как в этом,

Печальней смерти и пьяней вина,

И, бархатные лепестки целуя,

Быть может, преступленья не свершу я?

*(Н. Гумилёв, Роза)*

— Ах, — умилилась Лина, — Гумилёв, семнадцатый год… специально для меня учил?

Роза отправилась на стол, составлять компанию чашке, а девушка поощрила начинающего чтеца — декламатора самым приятным для него способом. Увлеклась. Но на сей раз у анимала хватило сил и благоразумия донести её до спальни. Демон… пировал. Лина наслаждалась и дарила наслаждение. Димка окончательно терял голову — от её запаха, поцелуев и ласк. И на пике они опять побывали вместе. Потом оказалось, что оба лежат поперек кровати, и, остывая от пережитого, Лина непроизвольно водила пальчиками по размашисто вздымающейся груди анимала и слушала его учащенно бьющееся сердце. Пальчики были отловлены суровой мужской дланью, и перецелованы с таким чувством, что дыхание перехватило.

Это тоже было внове для Лины, и она поняла, что очень многое в жизни пропустила. Опасное знание, и лучше его пока не демонстрировать.

— Дим, ты не проголодался?

— Пока нет… хотя я совсем не против повторить… Не, Лин, если б я знал, как на тебя действуют стихи, то читал их с утра до ночи!

— Я тебе про завтрак, — оскорбилась та. — Ну, не хочешь, сама съем.

— И в завтрак, и в обед, и в полдник с ужином, и в промежутках между ними — хочу только тебя, — прошептал Димка прямо в лининно ушко.

Ушко закономерно покраснело, а по коже побежали стаи мурашек. А… приятно. «Успокоились», — цыкнула Лина на мурашки. А парню ответила:

— Боюсь, на такой диете ты долго не протянешь.

— Как знать, — загадочно заметил Димка. — Хотя очень мило, что ты обо мне заботишься.

— А я вообще очень милая, — ответила Лина, нащупывая сброшенный халатик. — И скромная, ага.

И одним стремительным движением поднялась. Анимал удивленно смотрел на свои руки, в которых девушка была вот только что — и — уже нету. А она так же моментально оказалась одетой, и манящей походкой уходила из спальни. Димка зарычал и в одном броске преодолел расстояние до двери. Но Линин смех звенел уже из ванны, а дверь туда была предусмотрительно заперта.

— Дразнилка! — крикнул ей герой — любовник и гордо прошествовал на кухню.

— А кто тебя заставлял бросаться за мной? — входя буквально следом за ним спросила Лина. — Отдохнул бы, полежал… Всё равно есть я тебя немытого не пущу.

— Что за дискриминация, — заныл тут же анимал, который при виде еды, конечно, понял, что весьма проголодался.

— Иди, кран с водой и душевая лейка тебя ждут, — строго сказала девушка. — Всё равно мне надо сварить кофе. Твой же так и остыл.

— Это да, — грустно согласился тот. — А что ты туда добавляла?

— Иди мойся, вернешься — расскажу. И, кстати, потом одеться не забудь, — уже вдогонку крикнула она. — «Все мысли напрочь сбивает», — додумала уже про себя. 8888

Спустя некоторое время божественный аромат кофе с корицей вновь поплыл по кухне, за столом нарисовался чистый и одетый анимал, и Лина, наконец‑то, смогла мыслить связно. Время, к её сожалению, уже подходило к одиннадцати, а на половину двенадцатого была назначена разгрузка первой части материалов для отделки особняка. Димка сметал всё, что было в пределах его досягаемости, в том числе и вчерашний собственноручно приготовленный плов, и нахваливал её кофе. Лина, под завязку накачанная энергией, есть особо не хотела, но как отказаться от любимых малиновых слоек?

— Милый, ты подвезешь меня к особняку?

— Конечно, дорогая, — серьезно ответил милый. — Сегодня утром там подключили сеть и поставили компьютер для тебя. Будешь работать с комфортом. Хотя… если бы всё зависело от меня, из постели я бы тебя не выпустил.

— Нет, я конечно знала что ты шовинист, но чтобы вот так… — протянула та, старательно пряча смешинки.

— Детка, я, безусловно шовинист, и вообще медведь, но… ты такая сладкая… твой запах просто сносит крышу! И, малыш, иди сюда, — и он похлопал по своей коленке.

— Мдя — я, я так кошек своих зову, — проворчала Лина, но подошла, и тут же оказалась сидящей к нему лицом и в капкане сильных рук.

Спустя несколько минут Лина поняла, что крышу сносит и у неё — от их поцелуев, и всё более крепких объятий. Демон жрал, его хозяйка плавилась от объяснимых, в целом, желаний, и того, кто эти желания мгновенно воплощал в их совместную жизнь. И когда сидеть на его коленях уже стало несколько проблемно, Лина жёстко отстранилась.

— Мы опоздаем, — сказала она с заметным сожалением.

Димка горестно вздохнул и отпустил свою фею. Она кинулась одеваться, и уложилась за каких‑то десять минут. Волосы пришлось собрать в ракушку, потому что ни мыть, ни расчёсывать их времени не было. И плевать, что охрана разнесет по всему городу, сколько раз за ночь их вожак имел своего дизайнера. Если вдуматься, это вообще мелочи. И пусть о конспирации у него голова болит.

Впрочем, не похоже, чтобы она (голова) болела у него хоть по какому‑то поводу. Он полез целоваться и в лифте, а потом на глазах у всех вёл Лину к машине, по — хозяйски обняв за талию. И опять подсадил её в машину под… то самое место.

— Это что счас было? — возмутилась та. — Ты какого мою задницу лапаешь??? Да ещё на глазах у всего дома, не говоря про охрану!

— Просто она у тебя такая… сексуальная… — сделал вид, что смутился анимал.

— А мне сдаётся, что кое‑кто эту сексуальную часть моего тела застолбил для себя, любимого.

— Малыш, ну не обижайся… Так надо.

— Да мне вообще пофиг на ваши анимальские заморочки. Когда они не касаются меня.

— Обещаю, что этих заморочек в нашей жизни будет по минимуму. Но иногда без них нельзя.

Лина только покачала головой. Ещё суток не прошло, как переспали, а он уже про «нашу жизнь». Да, тут не просто заморочки. Тут целый лабиринт Минотавра. Тут — если кто не понял — это в голове одного рядом сидящего вожака.

К разгрузке они успели. Правда, Лину сначала изрядно напрягали улыбки, перемигивания и жесты одобрения анимальской бригады в сторону вожака за её спиной. Но она сама себе посоветовала забить и сосредоточилась на работе. Конечно, не обошлось без досадных мелочей — поставщик перепутал оттенки плитки, и пришлось оформлять возврат. Вместо трех мешков затирки привезли один, зато с избытком — шпатлёвки и грунтовки акриловой проникающей. Но это возвращать Лина не стала, всегда пригодится, не здесь, так на другом объекте.