Утром в воскресенье я взяла лыжи и вышла во двор. Было холодно, мела позёмка. Никого во дворе не было. Я надела лыжи, оттолкнулась палками и… с удивлением обнаружила, что ездить на лыжах – это так просто!
Я проехалась по двору туда-сюда. А потом отправилась в степь. Куда же ещё ехать на лыжах?
Огромная белая степь до горизонта лежала передо мной… И я поехала. В сторону горизонта… Снег был такой приятный, рассыпчатый, лыжи так и скользили по нему…
А небо между тем темнело, ветер усиливался, колючий и резкий, так что дышать становилось всё труднее. Но у меня и в мыслях не было остановиться, повернуть назад. Наверное, впервые в жизни я испытала настоящий азарт. Я изо всех сил работала палками, и мне было жарко!
А ветер всё усиливался… посыпался снег… и ветер гнал его по степи, как волны, как паруса… Здорово! И я неслась по этому океану всё вперёд и вперёд, не оглядываясь… Это была уже настоящая метель… И вдруг из метели возникли фигуры. Человек пять. Солдаты. Все, как и я, на лыжах. Они ехали со стороны лагеря. Наверное, охранники. Кому же ещё быть? Сегодня воскресенье, в воскресенье у солдат выходной, и они бегают по степи на лыжах. Всё ближе, ближе… Слышен шорох лыж по снегу…
И вот они окружили меня и так странно уставились на меня, как будто никогда не видели девочек на лыжах. А один спрашивает:
– Девочка, ты что, ОДНА здесь?
– Да. Одна.
– Тебя родители отпустили ОДНУ?!
– Да, отпустили.
– А ты, вообще, где живёшь-то?
– Вон там, в крайнем доме, – говорю я, и показываю палкой в сторону дома.
А дом далеко-далеко… такой маленький, еле видный в метели… Ничего себе, как я далеко уехала!
– Ты можешь заблудиться, смотри, какая метель начинается… Замёрзнешь тут. Давай, мы тебя проводим до дома.
Очень не хотелось возвращаться, но я и сама немного испугалась, когда увидела, как далеко уехала.
Так мы и доехали до моего дома: я и пятеро солдат. Как будто почётный караул.
* * *
– Ну, как? Получается ездить на лыжах? – спросила мама.
– Получается.
И – ничего не сказала больше. Ни про то, как далеко заехала в степь, ни про солдат. Я подумала: скажу – и меня больше не пустят на лыжах!
К тому времени я уже немного разбиралась в психологии взрослых. Понимала, что не обо всём им надо говорить.
Я училась быть скрытной.
НАСТОЛЬНЫЕ ИГРЫ
Долгая уральская зима… Морозы порой трещат такие, что носа на улицу не высунешь. Но я не скучаю.
Зимой я ещё больше сдружилась с Володей и Толиком. Я часто хожу к ним играть. Беру с собой свои любимые настольные игры – растительное лото и электровикторину. У мальчиков тоже много настольных игр. У них есть другое лото – старинное – в такое лото любили играть соседи на Философской улице – летом, во дворе…
Всем играющим раздаются карточки, а ведущий вынимает из холщового мешочка симпатичные пузатенькие бочоночки с циферками, он выкрикивает число, и у кого на карточках это число есть, то оно закрывается. Очень простая игра, главное – хорошо в двухзначных числах разбираться…
Ещё разные другие игры были, где нужно бросать кубик с пятнышками и двигать свои фишки по карте с разными приключениями и испытаниями…
Фишечки были такие симпатичные, разноцветные: красная, зелёная, жёлтая и голубая. Ещё лиловая и белая. Такие гладенькие, приятные на ощупь…
А на карте, на таком большом поле, нарисованы разные препятствия: то в яму твоя фишечка проваливается и пропускает два хода, пока не выберется, то, наоборот, на лодке по ручью начинает быстро-быстро передвигаться, обгоняя соперников… То ещё что-нибудь с ней происходит. Главное – набор приключений каждый раз получается новый, неожиданный. И во всём виноват кубик с пятнышками! Очень интересно.
Мы можем целый день так играть. Иногда и тётя Валя, и бабушка к нам подключаются. И даже мама, придя с работы. Это удивительно: никогда прежде ни мама, ни бабушка со мной ни во что не играли. Ну, книжки иногда читали, это да. Но чтобы играть!…
Это была единственная в моей жизни зима, когда мы ВМЕСТЕ ИГРАЛИ.
И я запомнила, как это здорово – когда взрослые и дети уравниваются в возрасте, когда все переживают из-за своих фишечек…
* * *
…Потом, со своими детьми, я наигралась в настольные игры от души!
И не только в настольные. Я всегда готова была бросить любое дело – ради игры. Потому что это так здорово – сидеть рядышком, дышать одним дыханием и переживать из-за своих фишечек… Или вырезать вместе. Или лепить. Или лечить плюшевых зверушек…
Может, ничего важнее на свете и нет. Важнее вот этих общих переживаний, общей радости.
Интересно, а мои дети будут когда-нибудь, в своей взрослой жизни, вспоминать наши совместные игры?… Как я вспоминаю ту морозную оренбургскую зиму, расцвеченную фишечками, карточками и бочоночками…
ПОХОД К ЗУБНОМУ
Летом мы ездили с бабушкой в Днепропетровск. Там бабушка первым делом повела меня в поликлинику. Она хотела выяснить, отчего я корчусь всякий раз, когда она даёт мне молоко.
И доктор объяснила бабушке, что я отношусь к тем редким людям, которые молока пить не могут. Доктор сказала, что в моём организме нет специальных веществ, которые молоко перерабатывают. И велела мне молока больше не давать, не мучить меня. Бабушка очень удивилась.
И повела меня к другому доктору – самому страшному – зубному! У меня была проблема с передним зубом. Он был молочный и уже слегка шатался, но никак не выпадал. Бабушка велела мне расшатывать его языком. Я старательно расшатывала – но он всё равно не выпадал. А там уже рос новый зуб, коренной, и ему не хватало места, и он рос криво, и бабушку это очень волновало.
И вот она меня повела к зубному, чтобы мне этот молочный шатающийся зуб выдернули. Я не хотела идти к зубному, но бабушка меня много дней перед этим уговаривала, она уверяла, что мне больно не будет, и я ничего не почувствую.
Доктор был пожилой дядечка, очень приветливый.
– Ну, давай посмотрим на наши зубки, – сказал он. – Открой ротик, деточка.
Сижу в страшном кресле, сцепив зубы, и плотно сжав губы.
– Ну, где тут наши замечательные зубки? Открой ротик, Леночка, тебе больно не будет.
Сжимаю губы ещё плотнее.
– Лена, открой сейчас же рот! Ведь мы договаривались, ты мне обещала, – говорит строго бабушка.
– Девочка, да ты не бойся, – говорит медсестра. – Это же совсем не страшно. Доктор только посмотрит – и всё.
…Ну, потом они пытались открыть его силой. Мой рот. Они взяли меня в оцепление – доктор, бабушка и медсестра. А потом ещё одна медсестра прибежала – из соседнего кабинета. Двое держали меня за руки, кто-то – держал мою голову, чтобы я ею не крутила, а доктор пытался докопаться до моих зубов… Не тут-то было! Не на ту напали. Они взмокли, все четверо, но рта мне так и не открыли! Я – победила.
– Увы!… я не могу справиться с вашим ребёнком, – сказал устало измученный доктор. – Это какой-то феномен! У меня таких ещё не было…
Мы шли домой, и бабушка меня сильно ругала.
– Ты меня опозорила! – говорила она. – Мне никогда ещё не было так стыдно, как сегодня. Ладно, живи с кривым зубом! Как хочешь…
В ВАСИЛЬЕВКЕ
Ездили с бабушкой в Васильевку. В её родное село, где живут её сёстры. Поселились, как всегда, в хате у бабушки Моти и тёти Зои. Бабушка Мотя – старшая бабушкина сестра, а тётя Зоя – бабушкина племянница. В этой хате когда-то родилась и моя бабушка.
Я люблю эту белую хату под соломенной крышей. Здесь прохладный земляной пол, вышитые рушники на стенах, всегда пахнет свежим хлебом и парным молоком…
