— Тогда мы пойдем ко дну. Я понимаю. Но мы хотя бы пойдем ко дну вместе. Отец вместе с сыном. Разве не так должно быть?

«Нет, — хочу ответить я. — Должно быть совсем иначе. Отец должен оберегать сына. Сын должен перешагнуть через отца, чтобы продолжить свой путь. И оставить отца за спиной».

Но я эгоист. Я предвкушаю, как покажу Тоби тот мир, который так долго от него скрывал. Я не думал, что мне когда-нибудь представится такой шанс, но его просьба развязывает руки моим мечтам, и меня вдруг обуревает желание показать сыну все: как проходят недели подготовки, с какой тщательностью и мастерством продумывается план. Тоби так долго видел во мне неудачника, которого посадили в тюрьму, который лишь тем и славен, что обчистил толстяков из западных штатов. Теперь у меня есть возможность показать ему, кто я на самом деле. Доказать, что я профессионал, который не один год — а то и всю жизнь — оттачивал свое мастерство.

— Тоби, не стоит тебе вмешиваться, — нерешительно возражаю я.

Но мы оба знаем: наш спор похож на поединок рестлеров по телевизору. Настоящим боем тут и не пахнет. Как и накачанный блондин с натертой маслом грудью, Тоби выигрывает схватку еще до того, как вступает на ринг.

Утром в четверг я сажусь на хвост Эду Напье. Я еду за ним на своей «хонде», держась метрах в двадцати. Я слежу за ним всю неделю, так что мы теперь закадычные друзья. Словно ревнивый супруг, я в точности выяснил его расписание, разузнал обо всех его грешках. Каждый день он просыпается в шесть утра и выезжает из своего особняка через северные ворота, успевая при этом перекинуться парой слов с охранником, похожим на бывшего игрока в регби. На бульваре Скайлайн Напье выходит из машины. У него пятикилометровая пробежка. Домой он возвращается в шесть тридцать. Какое-то время его не видно — видимо, принимает душ. В восемь Напье выезжает через главные ворота на вишневом кабриолете «мерседес» последней модели. Он едет завтракать в ресторан. Я за ним слежу четыре дня, и за это время только один раз Напье не совмещал завтрак с деловой встречей.

Вот что мне видно сквозь огромное окно ресторана: напротив Напье сидят двое молодых людей с ноутбуком и показывают ему презентацию в Пауэрпойнте. Они страшно нервничают, даже боятся притронуться к завтраку. Напье же довольно жует блинчики, пока ребята жмут на клавишу «Пробел», переходя к очередному слайду. И каждый раз они пристально глядят на Эда, пытаясь прочитать его мысли. Переходить ли к следующему слайду? Рассказать еще про этот? Продолжить сразу со следующего раздела? Быстрее? Медленнее?

Если у вас когда-нибудь появится возможность представить свою идею Эду Напье, то послушайте моего совета: не мешкайте.

У Напье, как у непоседливого юнца, все всегда написано на лице. Как правило, это скука. В общем, ребята расписывают будущее своей компании — которая, ясное дело, станет второй «Майкрософт», — а у Напье начинают слипаться глаза. Жует он все медленнее. Тело обмякает.

Но ребята этого не замечают. Они все говорят и говорят. Про Интернет, про IP-адреса, про порталы и сетевые шлюзы, пока наконец не приносят счет. Напье хватает его и прощается.

После ресторана Напье едет в офис, невысокое здание близ пристани Редвуд-сити. Он оставляет машину на подземной стоянке и исчезает из поля моего зрения на три часа, которые он, наверное, проводит за микрофоном, и его голос раздается по всему офису сводя с ума секретарей.

Ровно в двенадцать, как по расписанию, он идет на парковку, садится в «мерседес» и мчится обедать. Любимый ресторан: «Зиббибо» в Пало-Альто. Средняя продолжительность обеда: два часа. Предпочитаемый напиток: французское вино «Сансер».

За обедом еще больше встреч. Видимо, большинство собеседников — подхалимы-журналисты, поскольку каждое его слово они записывают в блокнот, а некоторые приходят с фотоаппаратом. Однако я особо отмечаю разговор с одной юной рыжеволосой особой, которая вряд ли училась журналистике. Сомневаюсь, что миссис Напье узнает об этой беседе.

После обеда рабочий день Напье, как правило, заканчивается. Он либо возвращается домой, либо едет в гольф-клуб «Менло», где после матча пьет на веранде коктейли.

Тяжелой такую жизнь не назовешь. Да и в трудоголизме его тоже заподозрить трудно. Но будь у меня на счете пара миллиардов, я бы вряд ли работал больше. Да что там, я бы вообще вряд ли работал.

Сейчас восемь утра, я сажусь на хвост вишневому кабриолету, выезжающему из ворот. Он поворачивает налево, и у меня не остается сомнений, куда Напье сегодня поедет завтракать. Я достаю мобильный телефон и набираю номер Джесс. Она уже там, ждет прихода Напье.

Джессика поднимает трубку после первого же гудка.

— Да?

— Он едет. Будет через пять минут.

— Я готова, — говорит она.

— Удачи.

— Увидимся через час, — прощается она и вешает трубку.

Я еду за Напье до самой парковки ресторана, держа приличную дистанцию. Увидев, как он выходит из машины и направляется к входу в ресторан, я несусь в офис «Пифии». Я прекрасно знаю, что будет дальше. Сценарий уже продуман и написан. Напье окажется у нас на крючке. При этом будет думать, будто он всем заправляет, будто самостоятельно принимает все решения, будто все в его жизни под контролем. Но любой аферист знает: не ты принимаешь решения, и когда ты выбираешь, какой дорогой пойти, то всегда делаешь шаг в заранее подготовленную ловушку. Делаешь это с радостью. И с нетерпением.

Дальше все происходит так.

Напье входит в ресторан. Быть может, у него назначена встреча. Может, он собирается завтракать один. Это неважно. Едва он завидит Джесс, сидящую за столиком и раздраженно поглядывающую на часы, как тут же позабудет обо всех своих планах.

Эд Напье вальяжно подходит к ее столику.

— Доброе утро, — здоровается он. — Джессика Смит, если я не ошибаюсь?

Она поднимает глаза.

— Да.

И на мгновение задумывается. Они где-то виделись, но вот где? Потом она вспоминает и мгновенно одаривает его широкой улыбкой, способной покорить сердце любого мужчины.

— Да, — повторяет она. — Здравствуйте, мистер Напье.

— Эд, — поправляет он и тут же спрашивает: — Вы только пришли или уже уходите?

— У меня здесь встреча назначена, — объясняет Джессика и снова бросает взгляд на часы. — Но, видимо, меня жестоко обманули. Что вы, инвесторы, за народ такой. Думаете только о себе.

— Скажите мне, как его зовут, и я распоряжусь, чтобы его убили.

— А разве я не стану в таком случае сообщницей преступления?

— Если никого не поймают, то о каком преступлении может идти речь? — улыбается Напье. И, присаживаясь за столик, спрашивает: — Вы позволите к вам присоединиться?

— Да, конечно.

— У вас уже приняли заказ?

— Нет.

— Тогда позвольте мне.

Он жестом подзывает официантку. Та подходит и принимает заказ. Напье не изменяет себе: яичница из двух яиц, оладьи, бекон. Джесс заказывает то же самое.

Когда официантка уходит, Напье наклоняется в сторону Джесс, словно хочет открыть ей какую-то тайну.

— Я прочитал про Пифию в энциклопедии, — говорит он.

— Простите?

— Про Пифию. Ведь так называется ваша компания? Я посмотрел в энциклопедии, она жила в Дельфах. В Древней Греции.

— Да.

— Но я все равно не понимаю, — признается он.

— Чего не понимаете?

— Смысла названия.

— Греки верили, что Пифия умеет предсказывать будущее, — объясняет Джесс. — Люди проделывали путь в тысячи километров, чтобы поговорить с ней.

— Понятно, — говорит Напье, хотя ему ничего не понятно. Он задумывается. — Получается, ваша компания будущее предсказывает?

Джесс улыбается.

— На самом деле мы… — начинает она объяснять, но останавливается на полуслове. — Франклин убьет меня, если узнает, что я с вами разговаривала.

— А кто такой Франклин?