Не битва, а рубка мяса. Финальный штрих в резне, учиненной немцами между собой несколькими часами раньше. Мертвецы продолжали наступать, неустрашенные и неустрашимые, задние подталкивали передних, и кольцо вокруг Глэкена неотвратимо сжималось.

Половина трупов уже валялась на земле у его ног. Глэкен отошел, чтобы освободить себе побольше пространства, но, наступив каблуком на одно из упавших тел, потерял равновесие и стал заваливаться назад. И в это мгновение почувствовал движение наверху и сзади. Удивленный, он поднял голову и увидел двоих мертвецов, готовых свалиться на него с верхних ступенек. Уклониться он не успел. Трупы обрушились на него всей своей тяжестью, и он рухнул на пол. Не дав ему подняться, остальные мертвецы повалились на него, пригвоздив к полу доброй полутонной мертвого груза.

Глэкен сохранял полное спокойствие, хотя едва мог дышать под их тяжестью. К тому же от них исходило немыслимое зловоние — смесь горелого мяса, крови и экскрементов. Отплевываясь и кашляя, он собрал все силы, мощным рывком выбрался из-под смердящей массы и стал на четвереньки. Но вдруг почувствовал, как прямо под ним завибрировали каменные блоки. Глэкен не знал, что за этим последует и чем это вызвано, но осознавал, что нужно быстро убираться отсюда. Он поднапрягся, стряхнул с себя оставшихся мертвецов и одним прыжком оказался на лестнице.

Сзади раздался страшный скрежет. Стоя в безопасности на ступеньках, Глэкен оглянулся и увидел, что та часть пола, на которой он только что лежал, придавленный кучей покойников, исчезла. Каменный блок обрушился вниз, увлекая за собой трупы. Глухой удар возвестил о том, что камни вперемешку с плотью приземлились на первом этаже.

Потрясенный, Глэкен прислонился к стене, переводя дыхание и пытаясь избавиться от источаемого мертвецами зловония. За этими попытками остановить его продвижение что-то крылось — Расалом никогда ничего не делал зря. Но что? Повернувшись, чтобы подняться на третий этаж, Глэкен краем глаза увидел какое-то движение на полу. Валявшаяся у края провала чья-то оторванная рука ползла к нему, перебирая пальцами. Недоуменно качая головой, Глэкен пошел вверх, пытаясь вспомнить известные ему трюки Расалома и сообразить, до чего еще могут додуматься эти вывихнутые мозги. Пройдя половину пути, он почувствовал, что на лицо ему сыплется пыль и, не глядя вверх, мгновенно вжался в стену. И вовремя. В тот же миг каменная глыба обрушилась и с грохотом раскололась на том самом месте, где он только что стоял.

Одного взгляда вверх хватило бы, чтобы понять, что рухнувшая глыба вывалилась из верхней части стены. Еще один фокус Расалома. Неужели он все еще лелеет надежду искалечить или обезоружить его? Неужели не понимает, что тем самым лишь оттягивает неизбежную встречу.

Но вот исход этой встречи… он-то как раз неизвестен. Темные Силы давали Расалому значительные преимущества, благодаря которым он и побеждал. Главным его преимуществом было то, что он имел власть над светом и тьмой, а также мог подчинять себе животных и неодушевленные предметы. К тому же он был застрахован от ран и неуязвим для любого оружия, кроме меча Глэкена.

Глэкену не так повезло. Он тоже не старел, не слабел и не болел, обладал колоссальной живучестью и сверхъестественной силой, но мог погибнуть от сильных травм. Как недавно в ущелье. Никогда еще на протяжении всей своей долгой жизни он не чувствовал так близко холодного дыхания смерти. Он сумел избежать гибели лишь с помощью Магды.

Но сейчас силы практически уравнялись. Рукоять и клинок соединились, и меч находится в руках Глэкена. Расалом по-прежнему владеет колдовством, но заперт в стенах замка. Он не может удрать и отложить встречу с Глэкеном до лучших времен. Все завершится сегодня. Сейчас.

Глэкен осторожно приближался к третьему этажу. Там было тихо — ничто не двигалось, не пряталось во тьме. Пересекая площадку к следующему лестничному пролету, он почувствовал, что башня задрожала. Площадка закачалась, треснула и обвалилась чуть ли не у него под ногами. Он с трудом удержался на узеньком краю возле самой стены. Глянув под ноги, он увидел, как каменная плита летит вниз в облаке пыли.

«Можно сказать, удачно, — подумал он, переводя дух, — но не совсем».

Глэкен внимательно изучил результат действий Расалома. Обвалилась только площадка. Комнаты третьего этажа оставались на своем месте за стеной, к которой он прижимался. Он осторожно двинулся по кромке к следующему лестничному пролету, и, когда проходил мимо двери, ведущей в смежные комнаты, она внезапно распахнулась, и он оказался нос к носу еще с парочкой мертвецов. Они дружно навалились на него, обмякнув от первого же прикосновения, но сила удара оказалась достаточной, чтобы отбросить его назад. Лишь ухватившись свободной рукой за дверной косяк, он сумел избежать падения и повис, раскачиваясь над пропастью.

Трупы, не способные цепляться за что бы то ни было, инертной массой полетели вниз на каменные обломки.

Подтянувшись в дверной проем, Глэкен сел, намереваясь чуть передохнуть. «А вот это почти совсем удачно», — отметил он про себя.

Теперь, по крайней мере, он представлял, что на уме у его заклятого врага. Видимо, Расалом хотел скинуть его вниз и обрушить на него частично или целиком внутреннюю структуру башни. И если бы даже тонны обрушившихся камней не убили его, он все равно оказался бы в ловушке.

«А могло и сработать», — мрачно думал Глэкен, шаря глазами по углам в поисках кадавров. Удайся Расалому задуманное, он использовал бы оставшихся мертвецов, чтобы разгрести камни и отрыть меч. После чего ему оставалось лишь подождать, пока кто-нибудь из деревенских либо случайный прохожий — любой, кто окажется в пределах досягаемости, — появится поблизости и вынесет рукоять — с мечом или без него — за пределы замка. Может, и так, но Глэкен чувствовал, что у Расалома на уме что-то другое.

С глубоким отчаянием Магда смотрела, как Глэкен исчезает в глубине башни. Ей страстно хотелось кинуться за ним следом и вытащить его обратно, но отец нуждался в помощи. Сейчас — больше чем когда бы то ни было. Она заставила себя забыть о Глэкене и занялась его ранами.

А изранен он был ужасно. Несмотря на все попытки остановить кровь, под ним вскоре образовалась целая лужа, и струйки крови, просачиваясь сквозь настил моста, падали в бегущий внизу поток.

Внезапно отец заморгал и открыл глаза. Лицо его походило на гипсовую маску.

— Магда, — едва слышно прошептал он.

— Не надо разговаривать, папа. Береги силы.

— Уже нечего беречь… Мне очень жаль…

— Шшш!

Магда закусила губу. «Он не может умереть! — в ужасе думала девушка. — Я не дам ему умереть!»

— Я должен сказать тебе сейчас. Другой возможности уже не будет…

— Это не…

— …Я только хотел, чтобы все опять было хорошо… больше ничего… я не желал тебе зла… и хочу, чтобы ты знала…

Его голос потонул в грохоте, раздавшемся откуда-то из недр замка. Мост завибрировал. Магда увидела облака пыли, вырвавшиеся из окон второго и третьего этажа башни. Глэкен?..

— Я свалял дурака. — Голос отца слабел. — Предал нашу веру и все, что для меня свято — даже собственную дочь, — из-за его лжи. По моей вине погиб человек, которого ты полюбила…

— Все в порядке, папа, — заверила она отца. — Человек, которого я люблю, жив! Он сейчас в замке! И он положит конец этому ужасу раз и навсегда!

Старый профессор попытался улыбнуться.

— По твоим глазам вижу, как ты к нему относишься… Если у вас будет сын…

Снова грохот, еще сильнее предыдущего. На сей раз Магда увидела тучи пыли на всех этажах башни. Чья-то одинокая фигура возвышалась на самом краю крыши. Когда же Магда повернулась к отцу, глаза его уже остекленели и сердце не билось.

— Папа? — Она встряхнула отца. Отказываясь верить в очевидное, девушка с силой стала колотить его по груди и плечам. — Папа, проснись! Проснись!

Она вспомнила, как ненавидела его нынче ночью, как желала ему смерти. А теперь… теперь ей хотелось взять все свои жестокие слова назад, сказать, что она простила его, любит и уважает и что все осталось по-прежнему. Папа не мог покинуть ее, не выслушав!