— Филип Косма? — не поворачивая головы, спросил Эмиль.

— Нет! — ответил Михэйляну. — И прошу вас об этом не спрашивать. Я вам не отвечу.

— Понимаю… — согласился Эмиль и сел на стул. Человек, пожертвовавший карьерой ради того, чтобы кого-то прикрыть, не станет открываться ему в самый последний момент!

— Почему вы занялись делом о смерти Беллы Кони? — поинтересовался Михэйляну.

— Скоро истекает двадцатилетний срок, — беря чашку, ответил Эмиль.

— Стоит ли ещё арестовывать убийцу? Теперь, когда… — Михэйляну намеренно не закончил фразу.

Эмиль не ответил. Пожав плечами, он продолжал потягивать кофе, приготовленное Михэйляну.

— Кофе превосходно! — заметил он.

— Я ведь специалист, — усмехнулся следователь.

Эмиль посмотрел на него.

— Мне хотелось бы обсудить пять пунктов вашего отчёта, — предложил он.

— Да… пожалуйста… это можно.

— Я надеюсь, вы помните…

— Человек, пожертвовавший своей карьерой, — если говорить вашими словами — должен помнить всё… — серьёзно ответил Михэйляну.

— Но прежде всего, один вопрос: вы с самого начала знали, что речь идёт о преступлении?

— Да! — признался Михэйляну.

— Почему вы начали допросы лишь на второй день?

— Кое-что я начал расследовать раньше, — обошёл вопрос бывший следователь.

— После того как газеты подняли шумиху…

— Тогда усомнился лишь один-единственный репортёр.

— А теперь — в связи с теми пятью пунктами. Меня особенно интересует ваше замечание о траектории пули. Вы написали, что кто-то держал руку жертвы…

— Да, угол полёта пули был явно… Я не мог, не имел права ошибиться в этом отношении!

— А потом вы попробовали подправить…

Михэйляну промолчал и внимательно посмотрел на Эмиля.

— Да… я попробовал исправить… Я сказал, что могло быть так, но могло быть и по-иному… Это всего лишь гипотеза…

— Однако, гипотеза была логичной… — настаивал Эмиль.

— Да, но столь же логичной могла быть и другая гипотеза, — Дина Коман могла защищаться…

Эмиль посмотрел на него задумчиво. Разговор явно помогал ему проникнуть во всю сложность дела.

— Когда я перечитал досье, у меня сложилось впечатление, что вы нарочно запутали данные, чтобы прикрыть настоящего виновника, — сказал Эмиль.

— Да… ваше впечатление верно…

Эмиль не заметил в этих словах ни тени иронии. Пауль Михэйляну отвечал прямо на все его вопросы. Вернее, просто подтверждал его предположения. Эмиль был уверен, что если он спросит его прямо: «Убийца — Филип Косма?» — бывший следователь ответит искренне. Но только если спросить его прямо. По своей инициативе Михэйляну не откроет этого никогда. Нужно дать такой вариант, который Михэйляну вынужден будет принять. Но кто же из пятерых? Или — шестой?

Из материалов следствия невозможно было сделать вывод о том, существовал ли этот шестой.

Наверное, нужно было прочесть все номера газет, появившиеся задолго до преступления, особенно «светскую хронику»: рядом с именем танцовщицы обнаружилось бы тогда много других имён, которые могли навести на мысль…

Елена Фаркаш сказала, что у Беллы Кони были некоторые строго секретные связи. Высокопоставленные особы, которые не хотели компрометировать себя связью с артисткой кабаре, но которые не колеблясь встречались с нею тайком…

О чём ещё спросить Михэйляну? Ни о чём! Эмиль снова взглянул на него. Несмотря на его элегантный вид и спортивную осанку, этого человека, казалось, окружала атмосфера грусти… Глаза? Или глубокая складка посередине лба? Да… И волосы… И губы… И руки. Длинные пальцы с ухоженными ногтями…

— Я думаю, мне здесь больше нечего делать, — смущённо улыбнулся Эмиль.

— Мне очень жаль… — сказал Михэйляну. — Но вы должны меня понять. Я ничем не могу вам помочь… Извините меня, пожалуйста… Вы меня понимаете? — казалось, умолял его Михэйляну.

— Понимаю…

Эмиль поднялся. Настаивать было бесполезно.

Михэйляну тоже встал. Он был по-настоящему смущён. В какой-то момент он, казалось, хотел что-то добавить. Но отказался.

— Мне очень жаль! — повторил он, беспомощно разводя руками.

— Всего хорошего, — произнёс Эмиль.

— Прошу вас, извините меня, — настаивал Михэйляну.

Эмиль вышел из кабинета бывшего следователя с ощущением, что он поторопился. Может быть, от смущения? А если бы он остался ещё на несколько минут? Более чем вероятно, что через несколько дней после официального прекращения дела Михэйляну сам придёт к нему объяснить своё поведение, и, может быть, откроет ему нечто сенсационное…

Спускаясь по лестнице, Эмиль услышал за собой поспешные шаги. Он повернул голову. Это был Михэйляну.

— Извините меня… Я забыл спросить. Вы приехали на машине?

— Да… но отпустил шофёра. Я думал, что пробуду здесь дольше.

— В том-то и дело… Вот я и подумал, на чём вы будете возвращаться в Бухарест?

— Я решил поехать на попутной.

— Я отвезу вас, — продолжал Михэйляну. — Уже половина четвёртого. Мне тоже пора… Если вы подождёте пару минут…

— Да… спасибо.

— Я сейчас, — повторил Михэйляну, поднимаясь по лестнице.

Эмиль ждал его у выхода. Скажет ли что-нибудь Михэйляну? Откроет ли он ему теперь, в самом конце, имя убийцы?

Надежды Эмиля сказались тщетными.

У Михэйляну был «Фиат 850». Всю дорогу до Бухареста они болтали о незначительных вещах. Эмиль решил больше ни о чём на спрашивать и выполнил своё решение.

— Вы женаты? — был единственный вопрос Эмиля, заметившего, что бывший следователь живёт один.

— Нет… не женат, — ответил Михэйляну.

Эмилю показалось, что ответ несколько запоздал.

Ана почти незаметно вошла в кабинет, сказала «добрый день», сняла пальто и села в одно из кресел, очень увлечённая статьёй, которую она начала читать в автобусе. Эмиль, наклонившись над грудой бумаг, пытался привести их в порядок. Они сидели так долгое время, избегая смотреть друг на друга. Каждый думал о том, что случилось с ним накануне.

Всё же кто-то должен был взять на себя инициативу и начать разговор.

Первой решилась Ана:

— Ну, что нового?

— Прошу тебя, не спрашивай, — ответил Эмиль, всё так же задумчиво.

Ана взглянула на него подозрительно.

— Ты платишь мне той же монетой… — констатировала она.

— О, нет! — поспешил заверить её Эмиль, — Не думай, что это месть за твой вчерашний ответ. Нет, это не так, но я должен признаться, что очень недоволен вчерашней встречей.

— Как выглядит Михэйляну?

— Хорошо.

Это, конечно, было слишком скупо, но Эмиль не нашёл подходящего слова.

— Хорошо… — повторил он. — Но я не смог ничего из него выжать. Впрочем, я и не старался…

— Как прошёл разговор? — поинтересовалась Ана, больше из желания вывести Эмиля из состояния задумчивости.

— Он всё признал… сразу же сказал, что сам запутал дело… что знает убийцу и скрыл это… что с первого же дня знал, что это было преступление… Признал всё!..

— И то хорошо, — пробормотала Ана.

— Но это я и сам знал! — воскликнул Эмиль. — Для этого не нужно было ехать в Брази с болтливым шофёром, который даже не дал мне подумать.

— Чего же ты ещё хотел? Чтобы он непременно открыл тебе имя убийцы? Пожалуй, это было бы слишком, — высказала своё мнение Ана.

— Нет, я этого не хотел… Я недоволен тем, что не мог сказать ему: «Убийца — господин такой-то…» Тогда Михэйляну признал бы! Ведь он ответил, положительно или отрицательно, на каждый конкретный вопрос, но не дал никакого ответа там, где я запинался.

— Где он живёт?

— Не знаю точно. Где-то в Бухаресте, в однокомнатной квартире, и каждый день ездит на машине в Брази.

— У него есть жена, дети? — продолжала свои вопросы Ана.

Эмиль вспомнил минутное колебание Михэйляну.

— Нет… нету.

— Почему ты заколебался? — спросила Ана.

— Может быть… из симпатии! Михэйляну тоже заколебался, когда я его спросил. И ещё одно…