Толща воды, сквозь которую он шел, оборвалась, что называется, вдруг. Поначалу ему показалось, что в мозгу что-то лопнуло и теперь внутренность его черепа заливает чем-то теплым и желтым.

Солнечный свет расправлялся с остатками дождя. Уже через мгновение земля парила, трава сделалась изумрудной и томной, птицы беспричинно веселились, шагать стало легче и беззаботней. Бесцельность путешествия нисколько не угнетала. Шур попытался глубоко вздохнуть, но вспомнил свои увечные, многострадальные бока. Ему казалось, что в них зияют две огромные черные дыры, из которых каждую секунду может вывалиться он сам. Но дыры на самом деле представляли собой два маленьких синих пятнышка, окантованные сгустками крови. «Наверное, внутреннее кровоизлияние», – думал Шур и тут же удивлялся отсутствию кровоподтеков.

Справа вспыхнула невероятных размеров радуга. Одной своей дугой она уходила за горизонт. Проследив за ней взглядом, Шур увидел впереди серую пелену. Снова его подстерегает дождь? Агент МБР напряг зрение, но все равно разглядеть что-либо не представлялось возможным. Хотя в глубине души он догадывался, что это такое. Мало того, он надеялся на то, что его догадка подтвердится. Надеялся и одновременно боялся. Он сознательно выбрал направление, куда преследователи пойдут в последнюю очередь. Зачем преследовать человека, который сам выбрал верную смерть? Он шел в Карфаген.

По крайней мере, так ему казалось. Сплошная стена дождя не позволяла ориентироваться обычным в нормальных условиях способом, поэтому Шур всецело полагался на чутье, которое развивал в себе долгие годы, работая в одной из самых эффективных спецслужб мира.

За эти же долгие годы он прекрасно изучил одного из своих самых удачных «левых» клиентов, которыми любой матерый агент рано или поздно обзаводится. Такие клиенты – своеобразная страховка, гарантия хорошей пенсии и обеспеченной старости после увольнения в запас. Сигизмунд Трэш был его «золотым парашютом». Уйдя в отставку, он рассчитывал занять денежный и необременительный пост начальника службы безопасности корпорации Трэшей. Общее руководство, тягучие будни, планерки по понедельникам с традиционным вопросом «А что у вас?»… Шур вздохнул. Клиента бросать нехорошо. Это первый пункт кодекса чести. В противном случае твоя репутация будет безвозвратно утеряна, ты станешь изгоем среди своих, а чужие, и так никогда тебе не доверявшие, теперь будут еще и презирать. Поэтому Шур шел в Карфаген. Он знал, что и Трэш пойдет туда же. Чего бы ему это не стоило. Сначала в Карфаген, а затем в Уркан. Из Уркана путь открыт в любую сторону. Конечно, при условии, что Трэш умудрился сохранить что-то из своих огромных активов. А он сохранил. В этом Шур был почти наверняка уверен. И это соображение также убеждало его в том, что клиента бросать нехорошо. А клиента платежеспособного – вдвойне.

До Уркана они, конечно, не доберутся. Для этого Трэшу, Харперу и Самарину придется пересечь весь Карфаген. Судя по тому, что рассказывают об этом месте, это абсолютно невозможно. Скорее всего, они уже мертвы. Но Шур все равно шел в Карфаген. Многолетний опыт подсказывал ему, что удача всегда таится за самыми рискованными шансами. Стоит пойти, по, казалось бы, самому неверному пути, отбросив самые ничтожные возможности, как судьба тут же тебя накажет. Не пренебрегать даже самой малейшей возможностью! Тем более что терять Шуру было абсолютно нечего. В нормальном мире все еще идет Охота. И он – один из ее объектов.

При желании Шур мог сразу перейти границу с Урканом. Однако через Карфаген это было сделать намного легче. Официальная граница хорошо охранялась. Кроме рейнджеров, здесь были расквартированы регулярные войска. Однако, скорее всего, именно на границе его и попытаются перехватить люди Спилмена Раша.

Карфаген сам по себе являлся границей с Урканом. Окруженный с трех сторон бетонной стеной, четвертой стороной Карфаген упирался в джунгли, тянувшиеся до самого Уркана. Даже если они останутся в живых после путешествия по Карфагену, – подумалось Шуру, – вряд ли им удастся пересечь джунгли.

Сам Шур старался держаться такого направления, которое позволило бы ему попасть в Карфаген как можно ближе к границе с Урканом. В нем, как и в любом добропорядочном гражданине Системы, страх перед этим местом был генетическим.

К полудню одежда на нем стала абсолютно сухой. Ноги гудели, голова раскалывалась под палящим солнцем. Стена, окружавшая Карфаген, виднелась уже совершенно отчетливо. Страшно хотелось есть. Шур старался не думать о еде. Гораздо больше его заботила вода. Поначалу он пил из небольших лужиц, образовавшихся после ливня, но теперь все вокруг было сухо, а что ожидает его в Карфагене, он не знал.

Стена оказалась значительно выше, чем он себе представлял. Серое пространство бетона уходило вертикально вверх. Преодолеть эту стену не смог бы даже скалолаз-виртуоз. Шур огляделся в поисках какого-либо приспособления. Мелькнула мысль о прыжках с шестом. Высота стены колебалась от десяти до пятнадцати метров. Тут спасовал бы и чемпион чемпионов. Растерянно потоптавшись, Шур уныло двинулся вдоль стены, словно надеясь обнаружить потайную дверь или что-нибудь в этом роде. Почему люди не летают, как птицы?

Бывший агент МБР брел на восток, все больше приближаясь к Уркану. В конце концов, можно попытаться пересечь границу на стыке Карфагена и варварского государства, хотя наверняка именно там и сконцентрирована вся охранная мощь Системы…

Поначалу он не поверил собственным глазам, а затем понял, что у него есть серьезный повод для размышлений. Когда в поле его зрения появилось небольшое красное пятно, он подумал, что это ржавый кусок жести – хлам, коего в округе было немало. Но затем, подойдя поближе, Шур попытался подковырнуть его ногой. Верхний слой почвы, еще влажный после дождя, отскочил, обнаружив стальную ручку. Через мгновение он убедился, что перед ним крышка тщательно замаскированного люка. Если бы не сильнейший дождь, размывший в этом месте грунт, заметить что-либо было бы невозможно. Вскоре Шур наткнулся на достаточно хитрый запор. После тщательного исследования он обнаружил нехитрое взрывное устройство, способное напрочь снести средней величины провинциальный городок. Призвав на помощь все свои умения и навыки, Шур принялся за саперную работу. Два часа бесплодных усилий повергли его в уныние. Открыть замок, не взорвавшись, можно было только введя верный шифр с небольшой клавиатуры. Шифр был трехзначным, но клавиатура состояла из семидесяти восьми знаков. Количество комбинаций, неподвластное разуму. Шур набрал три наиболее редко встречающихся символа. На крохотном дисплее загорелось предупреждение: «Если шифр будет набран неверно три раза, сработает самоликвидатор». Шур решил, что попытается второй раз, а затем, в случае неудачи, отойдет на расстояние броска, выроет укрытие и швырнет на клавиатуру камень, а там будь что будет.