Горючее кончилось слишком внезапно, застав их врасплох посреди черного неба. Видимо, счетчик был неисправен. Четверку спасла только тренированная годами реакция Эдварда Шура. Он вовремя успел выбросить палец к аварийной кнопке. Старый люк клацнул никогда не использовавшимися запорами, кабина распахнулась, и катапульта выдернула их из машины вместе с сиденьями в ночную прохладу. Осиротевший остов омнибуса исчез где-то внизу, напомнив о себе в последний раз лязгом и грохотом. Сидхартха, не успевший полностью проснуться, выругался на хиссили – языке урканских варваров. Фраза обладала в высшей степени непристойным смыслом. Они приземлились практически без проблем, если не считать порядком отбитых седалищ.

– С мягкой посадкой, – выдохнул Шур и, поднявшись, стал разогревать затекшие ноги. Его ботинки плясали, взметая серебристую пыль. Сигизмунд Трэш с омерзением срывал с лица рыжие бакенбарды. Самарин щурился в темноту. Ни огонька.

Впереди розовели заросли цап-царапа, практически непроходимые для человека без специального снаряжения. Ветки цап-царапа были гибкими и упругими. Их усеивали шипы, формой напоминавшие рыболовные крючки. Шипы были настолько твердыми и острыми, что легко царапали изделия из самых прочных сплавов. Природа предназначила их для суровой жизни среди скальных пород, где растению требовались невероятные усилия, чтобы, подобно альпинисту, продвигаться наверх, к солнцу, вонзая шипы в гранит и базальт так глубоко, чтобы ветры не могли сорвать цап-царап вниз. Эти свойства цап-царапа люди активно использовали для защиты своих дачных участков и поместий от непрошеных посетителей, зайцев и корланов, любящих вытаптывать грядки. Попытка прорваться сквозь железные заросли могла стоить жизни. Шипы-крючки впивались в тело, и вытащить их можно было только с мясом. Миновать в темноте цап-царап мог рискнуть только сумасшедший.

Сигизмунд Трэш с досадой глядел на возникшее перед ними препятствие.

– Черт, – выругался он, – черт! Черт! Кто-то там наверху, я не знаю кто, – Христос, Вуду или Маниту, – против нас. Надо же было угнать такси со сломанным счетчиком. Подумать только, мы не дотянули каких-нибудь триста метров. Харпер говорил мне что-то о тропе, но вряд ли нам удастся найти ее ночью.

– Ну почему же, – отозвался Шур откуда-то снизу. Сигизмунд посмотрел туда, откуда доносился голос. Шур сидел на корточках чуть поодаль и зачем-то шарил рукой по земле.

– Что ты делаешь?

– Подойди поближе и взгляни сам.

Подошли все. При тусклом свете луны они увидели две колеи, уходящие вглубь цап-царапа.

– Вот и тропа, – тихо произнес Шур, – и ею пользовались совсем недавно. Не думаю, что Харпер в его-то положении стал бы пользоваться тяжелым грузовым транспортом.

Шур нащупал в кармане спички. Затрещал маленький огонек. Шур раздраженно отодвинул в сторону лицо Сидхартхи.

– Это след от «Мурзона». Автобус-вездеход. Модель старенькая, но очень надежная. Тропой активно пользовались во время Великого переселения. Кстати, первые поселенцы крепили на «Мурзонах» крупнокалиберные пулеметы. Вероятно, этот автобус был на консервации на местных армейских складах. И вот теперь его использовали. Судя по глубине следа, автобус загружен процентов на тридцать. Значит, в гости к Харперу направились человек двадцать. Скорее всего, местные шерифы и их добровольцы. Толстые, самодовольные, глупые мещане. Пойдемте по следу, сейчас я покажу вам небольшое шоу.

Маленький отряд осторожно двинулся вперед, стараясь не задевать цап-царап.

– Ты уверен, что можешь справиться с двадцатью вооруженными людьми? Да и зачем это делать? Может, лучше подумать о другом плане?

– Во-первых, Харпера, скорее всего, держат как приманку. Нам устроили засаду. Во-вторых, я профессионал с двадцатилетним стажем. Двадцать обывателей для спецагента МБР все равно, что кегли для боулинга. Оп! И все. Мы освободим Харпера и с его помощью проясним ситуацию. Кроме того, нам нужно где-то переночевать. А в городе идет Охота. Ты не забыл?

Трэш промолчал.

Прямо на них выплыл дом Харпера, похожий в темноте на огромный корабль. Ни огонька.

Рука Шура взмыла вверх. Все остановились. Шур обернулся к спутникам и знаком предложил лечь. Сам он тут же исчез.

Шур медленно подползал к крыльцу, не замечая крапивных ожогов и вылезших погулять слизняков. Он напряженно вглядывался в темноту и ничего не замечал. «Вот дебилы, – подумал он, – где у них караул?» Рядом зашевелилась трава. Шур смотрел на нее с возрастающим удивлением. В его ладонь скользнуло серое лезвие. Из травы выглянуло лицо. Шуру оно показалось зверской рожей. Впрочем, так оно и было. Затем появились плечи, и чужие руки схватили его за ворот куртки. Шур ударил ножом незнакомцу прямо в горло. Нож по рукоять вошел в мягкую землю, а горло куда-то исчезло вместе с лицом. «Это не шерифы», – успел подумать Шур. Кто-то сел ему на спину и схватил за волосы. В этом движении было что-то унизительное. Из глаз Шура брызнули слезы. В ту же секунду дом вспыхнул всеми окнами. Из него полетели отрывистые команды, раздался топот. Шура поставили на ноги, продолжая крепко держать за волосы. В лицо ему ударила мгновенно ослепившая его вспышка. Сепцагент МБР рванулся вперед и почувствовал, что оставил в чьих-то руках клок волос. Низко пригибаясь, он побежал куда-то вбок, ничего не видя перед собой. Через мгновение Шур наткнулся на что-то железное. Зрение понемногу возвращалось, он сумел разглядеть ржавый поручень, схватился за него и рванул. В ту же секунду Шур оказался в «Мурзоне» на водительском сиденье. Кабину потряс страшный удар, Шур покачнулся и непроизвольно схватился за торчавший перед ним рычаг. Его палец нащупал гашетку. Электрическая турель ожила и, бешено вращаясь, стала разбрасывать титановые пули диаметром три сантиметра со скоростью две тысячи штук в секунду. Пули разлетались по окружности, уничтожая все вокруг. Несколько человек перед автобусом были разорваны в клочья вместе со сверхнадежными бронежилетами. Буквально осыпалась входная дверь. Весь дом мгновенно покрылся мириадами отверстий и стал похож на гигантский дуршлаг.