Когда пятнадцать человек появились из-за угла здания общественного комитета района Оз, простые граждане спешно начали застегивать пуговицы на воротниках и вскидывать вверх волочившиеся до этого по земле копья. Суровые серые лица разрывали вечерний воздух на куски. Их глаза источали презрение к штатским. Они шли уверенными, пружинистыми шагами, впечатывая в остывающий асфальт шоколадные обертки и сигаретные пачки. Их руки небрежно опирались на деревянные приклады; пряди жестких от пыли волос непокорно выбивались из-под сдвинутых на затылки касок; ко лбам прилипли жутковатые инфракрасные очки. Раздраженный их присутствием вечер быстро становился тоскливым. Их настоящих имен никто не знал. Паук, Профессор, Нос, Портной… Спецподразделение «Ласточки». Неувядаемые герои киноиндустрии. Символ потной, неумолимой и всепобеждающей мужской плоти. Смерть против Смерти.

Они двигались быстро, поблескивая в сумерках многочисленными знаками отличия, свидетельствовавшими о том, что это не просто удальцы из «Ласточек», а настоящие ветераны, каждый из которых в одиночку мог отразить небольшой набег из Уркана или разоружить гангстерскую группировку. Люди смотрели им вслед, наблюдая за тем, как хлопают по бедрам саперные лопатки. Темные треугольники на спинах свидетельствовали о том, что эти пятнадцать человек проделали внушительный марш.

– Вы из Карфагена? – крикнул солдатам самый дерзкий мальчишка на улице. Сержант улыбнулся сорванцу скупой улыбкой атлета и, мягко взмахнув рукой, обронил:

– На, поиграй.

В воздухе мелькнула серебряная пчела. На мгновение она вспыхнула звездой в свете уличного фонаря и шлепнулась мальчишке на ладонь. Мальчишка вскинул к темному небу веснушчатый блин немытого с самого утра лица и завопил:

– Ух ты-ы-и-и…

Его тут же окружили сверстники. После недолгой борьбы пацан, наконец, разжал ладонь. На ней вальяжно развалилась серебряная гильза 42-го калибра.

– Гильза от «Сантра»! – воскликнул кто-то.

– Серебряная! – гордо прокомментировал мальчишка.

– И вовсе не от «Сантра»! – заспорили сразу несколько голосов. – У «Ласточек» только «Вервольфы». Это от «Вервольфа».

Солдаты не слышали спор. Из пункта «А» в пункт «Б». Приказ вместо сердца. Еще несколько шагов, и они остановились у небольшого автобуса. Неряшливый водитель обозначил себя выглядывающим из расстегнувшейся рубашки животом. Пупок хитро подмигнул подошедшим.

– Здорово, служивые, – лениво бросил водитель и выплюнул окурок.

Профессор, бывший сержантом, протянул руку.

– Документы.

Водитель полез в необъятные карманы помятых и пропахших бензином и мазутом брюк. К сержанту подплыла смятая бумажка. Профессор недовольно поморщился: «Ох уж эти штатские!»

– Направлен в ваше распоряжение Спилменом Рашем, – с удовольствием растягивая слова, процедил водитель.

– Спилменом Рашем? – удивился сержант. Приказ вместо сердца! Если водителя прислал Спилмен Раш, значит водитель не прост. Следует к нему присмотреться.

– Куда едем? Может, по девочкам? А?

Профессор еще раз внимательно просмотрел документы, старательно водя над строчками пальчиковым фонариком. Затем он протянул их обратно водителю, пристально оглядел его лицо и равнодушно ответил:

– Копи.

– Копи? – Водитель выглядел разочарованным и озадаченным одновременно. – Но там же ничего нет. Только пустырь, заросший цап-царапом. Он мне все скаты проколет.

– Копи, – повторил сержант и махнул рукой. В открытые двери автобуса бесшумно заскользили серые тени. Паук, Нос, Портной, Юла, Бочка…

Тяжело плюхнулся на свое сиденье водитель. Рядом с ним, аккуратно пристегнувшись, устроился Профессор.

– Давно из-за Моря? – спросил водитель, выжимая сцепление, и, немного помедлив, добавил, – Вальдес.

– Профессор, – отрекомендовался сержант.

– Конспирация, да? – хитро подмигнул Вальдес. – Понимаю… Ну, что там за Морем? Они готовы присоединиться к Системе?

– Не совсем.

– То есть, как это не совсем? – Вальдес уверенно крутил баранкой, хотя лучи дальнего света раздвигали тьму несколько натужно. Город уже остался где-то сзади, мерцая кучкой тусклых огоньков. Автобус ойкал и чертыхался на ухабах проселочной дороги. За окнами мелькали неясные очертания едва различимой в темноте растительности. Иногда ветки скребли по стеклам, и что-то шелестело под колесами.

– Что значит «не совсем»? – повторил Вальдес.

Нужно ли знать простому водителю последние политические новости? Вряд ли. А если этот водитель послан Спилменом Рашем? Тогда он сам должен все знать. А может быть, это – проверка? Часть запутанной игры?

– Они хотят создать свою Систему. Систему Ароппы.

– Но Система может быть только одна, – Вальдес казался искренне изумленным.

– Конгресс Ароппы не против единой Системы контроля над клонированием, но только в пределах своего континента.

– Разве это возможно? Ведь генеральная лицензия на клонирование выкуплена ВБС еще пять тысяч лет назад. Ерунда. Население Ароппы слишком религиозно. Они всегда были против клонирования.

Вальдес закурил дешевую сигарету. Вонючий дым наполнил кабину. В сержанте стремительно нарастало раздражение: здесь каждый разбирался в баскетболе и политике.

– Свобода, Вальдес. Кто-то, может быть, и против клонирования, но оно пять тысячелетий является неотъемлемой реальностью нашего мира. Рано или поздно Ароппа войдет в Систему. Конгресс не может запретить клонирование.

Вальдес покачал головой:

– Свобода… А если кто-то захочет производить Мелькающий Луч? Это тоже свобода?

– Мелькающий Луч – самое опасное оружие во Вселенной, поэтому его не может производить частное лицо…

Проверка! Он проверяет его на лояльность. Да как этот шоферюга… Внезапно сержант напрягся. В мозгу надсадно завыл сигнал тревоги. Что-то тут было не так. Разговорник! Это же убийца-разговорник! Разговорник. Разговорник. Разговорник. Тошнота сжала горло невидимыми тисками, пытаясь вытряхнуть из сержанта утреннюю порцию сухого пайка. Профессор закряхтел, заваливаясь на переднюю панель. Изо рта потекла слюна, смешанная с желчью. Ему захотелось немедленно умереть. Вальдес небрежно похлопал его по спине.