Миссис Фрисби колебалась. Она кое-что знала о рационе филинов, и ей не очень нравилась перспектива быть запертой в его доме. Наконец она робко произнесла:

– Сэр, я не хочу вас беспокоить. Я хорошо слышу вас отсюда.

– Миссис Мышь, поймите, пожалуйста, как правило, у меня нет вовсе никакого интереса помогать мышам решать их проблемы. Но если вы действительно спасли птицу от кота, я уделю вам несколько минут. Но я не обсуждаю проблемы с теми, кого не вижу. Или входите, или попросите своего друга отвезти вас обратно домой.

За собой миссис Фрисби услышала шепот Джереми, очень ласковый:

– Все хорошо. Он не навредит тебе в собственном доме.

Она прошептала в ответ:

– Надеюсь, нет.

Она подошла по ветке к дуплу, перелезла через порог и вошла внутрь.

Вблизи филин выглядел очень большим. На каждой его мохнатой лапе было по пять блестящий когтей длиной в несколько сантиметров. Его клюв был загнутым, острым и зловещим. Он моргнул желтыми глазами и сказал:

– Пожалуйста, пройдите в комнату не на свет.

Миссис Фрисби сделала то, что ей сказали. Привыкнув к темноте, она осмотрелась. Комната, в которую она вошла, была просторной – на этом уровне почти половина огромного ствола была пустой – и чистой, но пол был очень грубым. Это был и не пол вовсе, а просто зазубренные кусочки древесины, торчавшие снизу вверх, как сталагмиты в пещере, так, что миссис Фрисби приходилось скорее карабкаться, нежели идти по комнате. У задней стены, образующей угол она увидела, гнездо, которое себе соорудил филин, огромное, как ведро для воды, из веточек и листьев; сверху она видела пробивающиеся перья – ими филин выложил его изнутри.

Когда она подошла к гнезду, то остановилась и повернулась к филину, отвернувшемуся от света из двери и смотревшему на нее большими желтыми глазами. Джереми нигде не было видно. Она могла лишь надеяться, что он все еще ждет ее снаружи на ветке.

– Теперь, – сказал филин. – Вы можете рассказать о своей проблеме.

Миссис Фрисби, волнуясь, начала рассказывать, пытаясь привести мысли в порядок:

– Это касается моего младшего сына, Тимоти. Он болен, слишком болен, чтобы подняться с постели. А День переезда наступит уже через пять дней.

– Подождите, – сказал филин. – Переезда откуда? Переезда куда?

– С овощной грядки, где мы живем, на другой конец пастбища к ручью.

– Какой грядки?

Миссис Фрисби только сейчас поняла, что птица, спокойно пролетающая километры, наверняка видела много грядок.

– Она принадлежит мистеру Фитцгиббону.

– Та, что с большим камнем?

– Да. Мой дом рядом с ним.

– С чего вы взяли, что День переезда наступит через пять дней?

Миссис Фрисби рассказала ему о тракторе и о том, что сказал мистер Фитцгиббон: пять дней до пахоты.

– Конечно, – добавила она. – Может снова стать холодно или подморозить или даже пойти снег…

– Нет, – довольно осведомленно проговорил филин. – Не будет. Дикий лук уже взошел на пастбищах.

Он расспросил о том, в каком доме она живет, а именно, где он находится относительно большого камня; очевидно, он хорошо знал место.

Но чем больше она с ним говорила, тем больше миссис Фрисби убеждалась в том, что он ничем не сможет ей помочь. Глупо было думать, что он сможет, глупо было вообще приходить. Потому что, думала она, решения ее проблемы нет. Наконец она замолкла, а филин больше не задавал вопросов. В конце концов, он проговорил:

– При данном расположении ваш дом неизбежно будет разрушен во время пахоты и наверняка разбит на кусочки. Это невозможно предотвратить. Единственный мой совет: оставаться в доме вам нельзя. Следовательно, лучше рискнуть и попробовать переехать. Заверните своего сына Тимоти как можно плотнее, как можно больше помогайте ему во время дороги и молитесь о хорошей погоде в День переезда. Тогда вы как минимум спасете себя и остальных детей.

Филин замолчал, отвернулся и вновь посмотрел на вход в дупло; свет солнца постепенно тускнел.

– А теперь, если вы позволите – наступает ночь, и у меня больше нет времени. Сожалею, что у меня нет более удовлетворительного решения вашей проблемы. Доброй ночи, миссис… – он сделал паузу. – Не помню, чтобы вы говорили мне свое имя.

– Миссис Фрисби.

Бедная мышка говорила со слезами в голосе, потому что филин сказал именно то, что она боялась услышать. Надежды для Тимоти у нее не было. Буквально филин сказал: или Тимоти должен умереть, или они умрут все. Даже если в День переезда будет необычно тепло, ночи уж точно будут морозные, а для него это будет конец. Однако она должна быть вежливой и проговорила:

– Спасибо, сэр, за то, что выслушали меня…

Но в тот момент, когда она упомянула свое имя, с филином произошло нечто странное. Он вновь повернулся к ней и пристально на нее посмотрел. На самом деле он взволнованно захлопал крыльями и то ли подлетел, то ли подпрыгнул к ней, наклоняясь до тех пор, пока его клюв не был всего лишь в нескольких сантиметрах от нее. Миссис Фрисби в страхе отпрянула. Что она сделала не так?

– Вы сказали миссис Фрисби?

– Да. Вы спросили мое имя.

– Как-то связано с Джонатаном Фрисби?

– Да. Он был моим мужем и отцом Тимоти. Джонатан умер прошлым летом. Но откуда вы о нем знаете?

– Не важно, – сказал филин, несколько отстраняясь и смотря на нее по-новому, как-то по-другому. – Скажу одно: его имя было небезызвестным в этих лесах. И если вы его вдова, это совсем другое дело.

Что-то в том, как он это сказал, вселило в миссис Фрисби надежду.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею ввиду, мадам, что, возможно, жизнь вашего сына будет спасена. Я не говорил об этом, потому что не видел решения этой проблемы и не хотел подавать бесплотных надежд. Но если вы вдова Джонатана Фрисби – тогда, возможно, стоит попробовать.

– Я не очень вас понимаю, – сказала миссис Фрисби. – Что нужно сделать?

– Я не могу сделать это сам. Вы должны пойти к крысам.

– К крысам? Но я не знаю крыс. У нас с ними ничего общего.

– Не сомневаюсь в этом. У них ни с кем нет ничего общего, кроме как друг с другом. Тем не менее, думаю они вам помогут, а если помогут, то они сумеют.

– Но что они сумеют?

– Они должны перенести ваш дом в место, подальше от плуга.

Теперь миссис Фрисби опять пала духом и с горечью произнесла:

– Вы шутите, сэр, вы несерьезно. Ни одной крысе не под силу перенести мой дом. Он и тяжелый, и большой.

– У крыс на ферме мистера Фитцгиббона есть свои способы, вы ничего об этом не знаете. Они не такие, как мы. Думаю, они не такие, как большинство других крыс. Они тайно работают по ночам. Миссис Фрисби, вы знаете, где их главный вход?

– Внутри розового куста? Да.

– Идите туда. На входе стоит караульный. Его зовут Джастин. Скажите ему, кто вы и что вы пришли от меня. Скажите, что хотите увидеть крысу по имени Никодимус. Думаю, они вас впустят, хотя могут попросить соблюдать секретность. Если они этого попросят, то вы, конечно, вправе поступать по-своему, но мой вам совет: сделайте, как они просят.

Миссис Фрисби была в полном недоумении:

– Секретность? – спросила она. – Секретность чего?

– Я не могу вам сказать, я тоже храню тайну. А также есть много чего я не знаю, хотя я дал им советы по поводу нескольких их проектов.

– Ну, – сказала миссис Фрисби. – Я вообще ничего не понимаю. Но если это поможет спасти Тимоти, то я постараюсь сделать то, о чем они просят.

– Скажи им, – добавил филин, – что я советую перенести дом на подветренную сторону камня. Помни это: на подветренную сторону камня. А также не забудь их имена: Джастин и Никодимус.

– Джастин. Никодимус. На подветренную сторону камня, – повторила миссис Фрисби.

Теперь она настолько запуталась, что даже не подумала спросить, что значила фраза: Скорее всего, крысы знают.