Марта улыбнулась в ответ.

— Верно, — признала она.

— Честно говоря, Марта, я боялся, что твой репортаж создаст шахте дурную славу, но ты меня убедила. Наоборот, то, что ты собираешься сделать, будет для нас хорошей рекламой — если только ты не начнешь подчеркивать трагические стороны нашей жизни.

— Я буду беспристрастна и правдива, — пообещала Марта.

— Отлично.

— Так ты разрешишь мне спуститься в шахту?

— Нет, ездить в вагонетке я тебе все равно не позволю! Зато во всем остальном обещаю полное содействие. У тебя будет столько материала, что и спускаться под землю не придется.

— Выходит, мне не стоит об этом даже мечтать? — спросила Марта.

— Совершенно верно, — ответил Фред. Марта попрощалась с Фредом, когда еще не было трех. Она пообещала ему начать работу с завтрашнего утра.

— Первым делом приходи сюда, — наставлял ее Фред. — Я познакомлю тебя с рабочими и объясню, что ты собираешься сделать. Можешь быть уверена, тебе будет обеспечена всеобщая поддержка, — заметил он, провожая ее до дверей.

Они дружески попрощались, и Марта вышла на улицу. Голова ее была занята мыслями о работе. Она надеялась, что со временем Фред станет уступчивей и в конце концов пустит ее в шахту.

Марта обещала отцу и братьям, что сегодня приготовит ужин сама. Она решила порадовать семью жарким по-гречески. Этот рецепт Марта узнала на островах Эгейского моря, где была в командировке прошлой весной.

По дороге Марта зашла в продуктовый магазин и через полчаса, нагруженная покупками, подходила к дому. Она отворила дверь в тот самый момент, когда на одной из Белденовских шахт послышался зловещий вой сирен — произошел обвал, — крупнейший за последние двадцать лет.

Предчувствие беды витало в воздухе, поэтому Марта даже не особенно удивилась, когда отец встретил ее словами:

— На шахте обвал.

Но, когда он продолжил: «Насколько я понимаю, Том и Хенк сейчас там», Марта застыла, пораженная ужасом. У нее было дурное предчувствие, однако она не могла даже предполагать, что на этот раз беда коснулась ее семьи.

Через несколько минут Марта и ее отец уже мчались к шахте. Меньше чем через час после прощания с Фредом Марта снова стояла рядом с ним, готовая помочь всем, чем сможет, и полная решимости спуститься вместе с ним в шахту.

У Джоша сегодня все шло наперекосяк. Начать с того, что журналист, которому Джош доверял как самому себе, не сдал в срок обещанную статью. Джош вызвал коллегу к себе «на ковер», готовясь устроить грандиозный разнос.

Один внимательный взгляд позволил ему поставить диагноз: подчиненный страдал от тяжкого похмелья. В разговоре по душам выяснилось, что жена незадачливого репортера три недели назад укатила на Виргинские острова с каким-то музыкантом, и с тех пор бедняга пьет не переставая.

— Представляете себе? — бормотал журналист, глядя на Джоша красными от спиртного и недосыпания глазами. — Двенадцать лет вместе… и хоть бы «до свидания» сказала! А через неделю я получаю извещение, что она подала на развод в Сан-Томасе. И вот, — закончил он, — с того времени я могу по пальцам пересчитать дни, когда приходил домой трезвым.

Джош ощутил сочувствие к брошенному мужу. Ему самому в последние дни слишком часто хотелось залить горе скотчем. Однако в журнале зияла дыра на месте несданной статьи.

Весь день Джош провел в отчаянных стараниях заткнуть эту дыру любым мало-мальски подходящим материалом. Обедал он с Триной Катальдо, прилетевшей в Нью-Йорк на съемки. Трина пригласила его поужинать вместе, но Джош прямо ответил, что не сможет — хотя подозревал, что этим сильно ее обидел.

Уже после шести он вышел из офиса, на такси вернулся домой и, войдя в квартиру, первым делом налил себе стакан виски. Несколько секунд он рассматривал прозрачную жидкость в стакане. Ему вовсе не хотелось идти по стопам журналиста, топящего горе в вине. Однако он опрокинул стакан одним глотком, ибо чувствовал, что сейчас ему поможет только спиртное.

Весь день, несмотря на напряженную работу, он не мог выкинуть из головы мысли о Марте. Он знал, что она отправилась в Пенсильванию делать репортаж о шахтах, и понятия не имел, когда она вернется. Еще он знал, что должен был ей позвонить. Он ведет себя непростительно. Однако подойти к телефону и набрать номер Марты ему сегодня было еще труднее, чем тому бедолаге-журналисту — протрезвиться и взяться за работу.

Джош вошел в гостиную и устало опустился в кресло у окна. Он придумал тысячи объяснений, почему никак не мог позвонить Марте, но сам понимал, что все эти объяснения гроша ломаного не стоят. Единственная причина — стыд и чувство вины за то, что произошло этой ночью. Джош желал бы, чтобы этой ночи не было, но в то же время понимал: если бы время вернулось вспять, он поступил бы также.

Зазвонил телефон. Для удобства Джош держал в доме несколько телефонных аппаратов: сейчас ему довольно было протянуть руку.

— Джош Смит? — послышался в трубке голос с британским акцентом. — Это Тони Эшфорд.

Удивленный этим неожиданным звонком, Джош ответил:

— Здравствуйте. Вы в Нью-Йорке?

— Нет, я звоню из Лондона.

Джош взглянул на встроенные в телефон часы. В Лондоне сейчас почти полночь. Поздновато для дружеского звонка.

— Что случилось, Тони? — спросил он, страшась, что Тони сейчас произнесет имя Марты.

— Вы смотрели новости? — спросил Тони.

— Нет. Я только что вернулся и еще не включал телевизор.

— Вы, возможно, знаете, — начал Тони, — что Марта в Пенсильвании, в местечке Эстертаун, делает репортаж об угольных шахтах. Точнее сказать, о шахтах Белденов, где много лет работал ее отец и сейчас работают трое из четырех ее братьев…

— И что же?

— Сегодня в три часа по вашему времени на одной из этих шахт произошел обвал, — ответил Тони. — Я не знаю, была ли Марта в шахте, знаю только, что она где-то там. Насколько я понял, в ловушке оказался по крайней мере один из ее братьев… а вы, должно быть, знаете, что пятнадцать лет назад ее старший брат погиб таким же образом.

Джош замер с открытым ртом. Он никогда ничего об этом не слышал.

— Джош! — позвал Тони.

— Да.

— Я в студии. Нет нужды говорить, что я слежу за всеми новостями, приходящими из Штатов. Но из Эстертауна почти ничего не сообщают. Думаю, у вас известно больше. Пожалуйста, постарайтесь узнать подробности.

— Конечно, — не раздумывая, ответил Джош. — Я перезвоню вам где-нибудь через полчаса.

Повесив трубку, Джош несколько секунд сидел не двигаясь. Он был потрясен. Потрясен тем, что Марта никогда не рассказывала ему о гибели брата. Был в страхе оттого, что трагедия может повториться. И в настоящем ужасе оттого, что сама Марта может быть погребена под обвалом.

«Господи, ответь, где она сейчас? Что с ней?» Джош, поспешно включил телевизор и нашел программу новостей. И тут же, словно по велению судьбы, на экране появился репортер с микрофоном в руках на фоне входа в шахту. Джош слушал репортаж, боясь пропустить хоть слово.

— В настоящую минуту команда спасателей спускается в штольню, где погребены под обвалом пятеро шахтеров, — вещал репортер. — С ними — Фред Белден, владелец шахты, и Марта Бреннан, фотограф с мировым именем. Бреннан приехала в Эстертаун, где живут ее отец и братья, чтобы сделать фоторепортаж о добыче угля в Пенсильвании. Двое ее братьев, Томас Бреннан и Хенри Бреннан, находятся в числе пятерых пострадавших. Специалисты опасаются дальнейших обвалов, угрожающих не только пятерым шахтерам, но и спасателям…

Он говорил что-то еще, но Джош ничего не слышал. Он бросился к телефону и начал звонить всем подряд знакомым журналистам на радио, телевидение, в редакции газет. Эти друзья, приятели или просто добрые знакомые превратились для него в бесценные источники информации.

Прошел почти час, прежде чем Джош набрал номер Тони Эшфорда. Он чувствовал вину за то, что заставил его мучиться неизвестностью.

— Мне пришлось ждать, пока мне перезвонят, — объяснил он извиняющимся тоном.