Но туповат был Сэм или нет, а его убили. Даже не переписали память, совсем убили. Как собачку, что не ко времени гавкнула. И его, Фреда, могут убить, если он побежит отсюда. Застрелят из пистолета — он понял, это был пистолет, — а потом смоют кровь со стены. Или с пола. И пол снова будет чистый.

А ведь достаточно один раз не закрыть экран одеялом, и все станет по-прежнему. Его затянут картинки, и все снова будет хорошо. Будет легко работать, интересно жить. Как растение, как все живут. Но он будет жить. Будет пить бренди.

Фред растер очередной окурок. Долго смотрел на себя в зеркало, изучая. Не хотелось быть роботом. Но быть человеком в сером костюме он тоже не хотел. Он хотел разобраться в самом себе. А больше всего он не хотел быть покойником. Питательной биомассой. Он знал, что делают с такой биомассой.

Здесь ничего не пропадало зря.

Потушив последнюю сигарету, Фред не пошел ночевать к Мэй. Вместо этого он зашел к Джеку и опустил перед ним одеяло на экран.

Сержант Белкина долго, очень долго разбирала образцы штаммов и подписывала ярлыки. Тщательная, неторопливая, аккуратная работа. В сторону Ивса она даже не смотрела. Наконец, когда все до единой распечатки были уложены ровными стопками, а стеклянные пробирки с двойными крышками заняли положенные места в гнездах стеллажей, она поднялась со своего кресла. Сотрудники давно разошлись, и в центральной лаборатории никого, кроме них, не было. Уничтожающий взгляд в спину начальника — и девушка хлопнула крышкой стола.

— Я могу идти?

— Конечно. — Ивс, как обычно, только мельком посмотрел на свою адьюлаборантку. История этой, иногда агрессивной уже любви началась несколько лет назад.

Ивс тогда только начинал работать в Запорожье. Белкина была молоденьким стажером, и к ней стал проявлять липкое внимание начальник караула. Собственно Белкина его, возможно, и не интересовала — но весь женский персонал, без исключения, проходил через потные начальничьи руки, и начкар считал это абсолютно естественным. Для молодой лаборантки было почти невозможно удержать на должном расстоянии старшего по званию так, чтобы не попасть под трибунал — начальник караула, полковник, отличался чрезвычайно сволочным характером. Дело закончилось крупной неприятностью.

На обычные ухаживания Белкина реагировала спокойно, отшучивалась и достаточно умело держала дистанцию. Начкар, однако, не привык, чтобы на ЕГО базе кто-то водил его за нос. Сначала он пытался разыгрывать из себя гусара, потом «старшего друга», но полковничье терпение быстро истощилось, а отношения с Белкиной не продвинулись ни на йоту. Постепенно он свирепел и распалялся. В институте начкар чувствовал себя полным хозяином, «мелкие шалости» ему всегда прощались — командир округа когда-то служил с ним в одной части, и были они до сих пор не разлей вода. Очередной свой день рождения начкар решил отметить прямо на работе, а Белкина и тогда была старшей ночной смены. Собственно, это означало старшая в паре, так как кроме нее в лабораториях оставалась еще одна женщина-оператор.

Пили в караулке долго и умело, с музыкой и салютной стрельбой. Затем захмелевшие офицеры, как это часто бывает, решили вызвать баб. Такое и раньше случалось на территории института, Ивс еще не успел по-настоящему взять власть в свои руки, и реальным хозяином пока действительно был начкар. Но в этот день вместо привычных ко всему «боевых подруг» полковник решил воспользоваться собственным персоналом. На третьем часу гулянки Белкину пригласили «поддержать компанию». Она отказалась. Начкар сообщил, что у него день рождения, и предложил ей его поздравить. Она поздравила его по телефону и положила трубку. Тогда начкар вполне официально вызвал ее на проходную. Белкина попыталась сослаться на срочную работу. Он повторил приказание. Белкина, как и положено, пришла. Девчонке налили полный стакан водки и предложили выпить за здоровье товарища Шелленберга. Она, не отказываясь от тоста, сказала, что это для нее слишком много, и только пригубила. Начкар, уже достаточно пьяный, гаденько улыбаясь, сообщил, что за здоровье товарища Шелленберга положено пить до дна. Белкина сказала, что она на работе. Слово за слово — девчонку заставили-таки допить стакан и уже не дали уйти. Ее напарница, женщина лет тридцати, привыкшая к шалостям начкара, давно сидела здесь же и спокойно пила стопку за стопкой. Ничего плохого в происходящем она не видела, наоборот, постепенно разогревалась и вскоре пошла с двумя офицерами в оружейную — рассматривать личные стволы. Еще через двадцать минут «посиделок», поняв, что добром ему ничего не обломится, распалившийся начкар повалил Белкину на продавленный, всякое повидавший диван караулки. В следующую секунду он получил сильный удар в переносицу. Оттолкнув начкара, зажимавшего руками разбитый нос, Белкина табуреткой вынесла окно и закричала.

Девчонку тут же сшибли и начали вязать, раздирая рот полотенцем, но на её счастье Ивс, всегда работавший до поздней ночи, услышал звон стекла и короткий, отчаянный крик. Сообразив, что это может быть, Вагнер взял пистолет и выбежал наружу.

Когда он вошел в караулку, Белкину уже практически раздели и руки ее были привязаны к валику дивана.

Ивс тут же застрелил начальника караула.

В принципе, он так или иначе собирался убрать этого человека, который его раздражал, и можно было считать, что повод подвернулся самый подходящий. Затем он вызвал по рации охрану и прострелил ногу одному из приятелей начкара, который не вовремя пошевелился; остальные участники попойки, замершие в нелепых позах, без команды заложили руки за голову.

Это был первый случай в его жизни, когда он сам, лично, убил человека. Никаких особенных эмоций Ивс по этому поводу не испытывал, хотя несколько дней внимательно к себе прислушивался. Служебное расследование подтвердило своевременность и целесообразность действий Вагнера Ивса. Все участники пьянки, включая раненого, отправились в трудовой лагерь в Треблинку. Ивс получил благодарность от командования и полностью подчинил себе институт, ни явного, ни косвенного саботажа здесь более не наблюдалось. Белкина, которой и раньше нравился ее шеф, теперь была готова за него и в огонь и в воду. Вообще говоря, такие отношения устраивали Ивса, хотя степень этой преданности он не переоценивал и никаких особых секретов Белкиной не доверял. Многолетняя работа с психотропными материалами приучила его к тому, что с любого человека можно считать любую информацию.

Компьютеры в этом отношении были более надежны.

Белкина смотрела на него, закусив губу. Ивс был уверен, что она знает о Наде, знает о том, что она моложе Нади, и не понимает, почему все так. Если ей ничего не нужно, кроме него самого, если все искренне, все правда, то почему? Может быть, когда-нибудь…

— Сержант Белкина, останьтесь.

Удивленный взмах длинных ресниц и вспыхнувшая надежда. Ивс встал со своего кресла, подошел к Белкиной почти вплотную и протянул ей белый конверт, глядя прямо в глаза.

— В этом конверте перечень вопросов. Это особое поручение по линии СД, и это поручение лично мое лично к вам. Меня интересует статистика по социальной сфере города — интернаты, дом престарелых, дом ребенка, больницы и степень очистки от балласта по каждому из этих учреждений. На чем основаны коэффициенты очистки, чем подтверждены расчеты, не имеет ли здесь место вредительское занижение либо, наоборот, завышение реальных показателей. Движение продуктов, крови, органов трансплантации. Вам предстоит продумать весь перечень вопросов, составить план действий, который покажете мне. Рассчитывайте на то, что у вас в подчинении будут три человека, статиста, которых запрещено посвящать в детали и цели операции. У вас будут серьезные полномочия в рамках выполнения особого задания проекта «Счастье народов». Не рассчитывайте на то, что люди, которых вы придете проверять, раскроют вам реальную картину происходящего. Там есть злоупотребления властью, и мы обязаны их найти. — Ивс стукнул карандашом по столу, что было признаком сильного раздражения. — Генерал Семенов превратил город черт знает во что. Соответствующие документы получите завтра на проходной. С этой минуты у вас будет свободный график входа-выхода в институте, можете вообще не появляться на работе, а ограничиваться звонком дежурному. Я выделю вам постоянную охрану и автомобиль. Информируйте меня о ходе этого задания, не стесняйтесь задавать любые вопросы, в процессе работы могут возникнуть и наверняка возникнут трения с другими службами. Действуйте мягко и умно, мы всегда вас защитим, но не демонстрируйте силу раньше времени и помните о том, что основная ваша задача не исправление чужих огрехов, а сбор информации. Ну и здесь… — Ивс улыбнулся, — основную свою работу тоже не запускайте.