Он ни сном ни духом не выдал своих эмоций. Спрашивать напрямую у такой трудной нельзя: придумает отмазку и переведет тему разговора. Или убежит, как всегда. Вместо этого подробно объяснил, почему не может взять ее к себе на тренировку. Очень искренне, между прочим, хотя не все причины предъявил расстроившейся Вероничке.

Нечего парням пялиться. Все они хорошие, но есть среди них и неженатые, мало ли, что предложат. Только ребят с тренировки ему в и так неоднозначных отношениях с Вероникой не доставало.

Пока рассказывал о своей группе, подумал: почему нет? Коньяк, День рождения и хорошо организованное спаивание можно легко заменить. Снять рубашку, чего еще не позволял себе при Веронике после самой первой встречи. А дальше — по ситуации.

И выяснить попутно, что там за страхи.

Но этого не получилось.

До определенного момента все шло предсказуемо. Фишка с болевыми особенно удалась поначалу, а потом вышла боком. Приложив ладонь Вероники к своей обнаженной груди, Стас ощутил, как желание прокатывается по позвоночнику и отдается во всем теле. Штаны сразу стали тесными, и он чуть ухмыльнулся, представив, как себя поведет Вероника, заметив неприлично натянувшиеся на интересном месте джинсы. Но та внимания не обратила. Увы, наивняк еще поискать какой. А может, ее уж очень заняла рукопашка, или то, что тревожило, было предельно серьезным.

Стас оставил вопросы на потом, сосредоточился на объяснениях. И понял, что обманывает самого себя. Игра в обучение дико возбуждала, и становилось чертовски сложно себя контролировать. Тем более он видел реакцию Вероники на него: широко распахнутые глаза, враз покрасневшие щечки, неровное дыхание. Такое же, какое могло быть у Стаса, если бы он не имел большого запаса самообладания, позволяющего как ни в чем не бывало описывать Веронике правила боя.

Рука Вероники скользила по голому торсу, вернее, он сам ее вел, показывая расположение внутренних органов на теле. Ну да, показывал он, конечно. Пользовался моментом и наслаждался скольжением женской ладони по своей коже.

Хотелось большего. Сознание заволокло белой пеленой, и Стас выпустил руку Вероники. Она быстро отдернула ее, раскрасневшись. Глаза у нее были темными-темными из-за расширившихся зрачков: обычная вазомоторная реакция на возбуждение. Стас не ошибся в определении эмоций противника.

Скулы сводило от желания поцеловать эту наивную нахалку, уложить ее на диван и затрахать до потери сознания. Нельзя так сразу, подожди. Все, что он мог сделать следующим шагом — показать прием с отходом за спину, чтобы в это время мимолетно прикоснуться губами к покрасневшей щечке. Хоть так. Верника замерла на несколько секунд, а дальше, не осознав и не разобравшись, чуть повела плечиком. Уже привыкла к ни к чему не обязывающим прикосновениям? Или для нее все это — мелочи?

Нашел, Стас, кого очаровывать. И зачем она тебе сдалась?

Стас положил ладони немного выше поясницы Вероники, поясняя, где находятся почки. Но тут же убрал руки: касаться ее было нестерпимо возбуждающе. Еще немножко — и Стас бы не смог за себя отвечать, и плевать на его хваленую силу воли. Развернул бы к себе и прижался губами к чуть приоткрытому от усердного запоминания приемов ротику.

У него уже порядочно не было женщины. Алиска свалила, знакомиться ни с кем пока не тянуло, а проституток он особо не жаловал. Пусть лучше любовница, одна-две, не больше, чем ночные бабочки.

Стас немного накосячил с последним приемом: не рассчитал силу броска, слишком много внимания ушло на контроль своих эмоций, делания безразличного лица. Вероника негромко вскрикнула — ее крик ударил по напряженным нервам Стаса — села на ковре и стала растирать правое плечо. Стас опустился на одно колено.

— Что там у тебя? — спросил он Веронику, как спросил бы любого парня с тренировки. И не стал дожидаться ответа, сам оттянул кофту: оценить ущерб. Он осмотрел бы травму любого человечка на рукопашке так же хладнокровно, как и Вероникину, тем более, что сам виноват.

Но Вероника не была мужиком. Вид белой кожи с красными ссадинами, оставленными ударом об пол, чуть не ввел Стаса в кому. Она была так близко. Беззащитная и нежная, ошарашенно смотрящая на него снизу вверх. Стас не удержался: провел пальцами по ее коже. И тут же голубые глазки вспыхнули гневом.

— Ты, ненормальный придурок, не трогай! Сволочь последняя, коз…

Рухнули все границы. Возбуждение было внезапным и острым, будто через Стаса пропустили ток в тысячу вольт. Стас перестал думать о приличиях. В одно мгновение завалил Веронику обратно на пол, завел за голову руки, наносящие бестолковые удары куда попало, и накрыл ее губы жестким, требовательным поцелуем.

Она лишь слабо и протестующе застонала поначалу, попробовала отвернуть лицо, но Стас впился в ее губы еще сильнее, чуть прикусив нижнюю, заставил их разомкнуть и смириться с тем, что его язык проник в рот и начал вести неспешную игру с ее языком.

А потом Вероника прильнула к нему и ответила на поцелуй.

Стас почувствовал, как она выгибается, прижатая к полу его телом, и сам не смог сдержать стон. Не прекращая поцелуя, перехватил оба запястья Вероники одной рукой, привычно скользнул освободившейся под кофточку.

Снять эту тряпку. И все, что есть на ней. И как можно скорее.

Рука Стаса под кофточкой переместилась на застежку бюстгальтера и расстегнула ее. Стас подсунул руку под бюстгальтер и положил на грудь, почувствовав под ладонью затвердевший, набухший сосок. Теперь он покрывал быстрыми поцелуями шею Вероники, надолго задержавшись на бешено бьющейся жилке. Вероника тяжело дышала, и Стас чувствовал, как вновь выгибается все ее тело и как проходят волны дрожи по нему.

Она его хотела. Новостью для Стаса это не стало, он знал и раньше. Смешные правильные женщины. Секса у нее, поди, давно не было, намного дольше, чем у него. Бедняжка, и все твои проблемы — от дурной головы. Вбила себе в нее мечту о великой любви, которая обязательно перейдет в брак и союз до гроба. Ничего, лапочка, Стас твои мечты лично скорректирует…

Он перестал удерживать руки Вероники на свой страх и риск, но расчет оказался верным, и Стас хмыкнул про себя: она вовсе не начала вырываться и вновь бить Стаса. Еще бы.

— Стас, что ты де… — прошептала, кусая губы, Вероника.

— Тс-с! Болтаешь много, — Стас подавил улыбку, наклонился, снова поцеловал ее губы. Поддразнивая, почти не касаясь, провел языком по ее распухшему рту.

И в несколько резких движений стянул с Вероники дурацкую кофту и бюстгальтер. Та издала лишь тихий стон, но Стас не стал дожидаться, когда она очнется и начнет обвинять его во всем на свете. Коротко вздохнув при виде упругих полушарий, накрыл губами сосок. Его язык прошелся по ореолу. После Стас снова сжал сосок губами, неторопливо посасывая его. Следом принялся за вторую грудь, кинув быстрый взгляд на лицо Вероники. Она закрыла глаза, сконцентрировавшись на своих ощущениях, выгибаясь под его ласками, прикусывая губы и давясь собственными криками. Стас бы предпочел, чтобы Вероника кричала. Ладно, не все сразу. Она совсем расслабилась, забылась — для первого раза с этой особой вообще шикарно. Закричи она раз, другой, и Стас не сдержался — слупил бы с нее джинсы и без всяких предварительных ласк вогнал бы свой член в ее тело, и все закончилось бы далеко не так нежно и возвышенно, как любят миленькие учительницы. Оправдывайся потом.

Стас переместил одну руку за пояс Вероникиных джинсов, и она замерла на треугольнике, прикрытом маленькими трусиками. Вероника инстинктивно прижала ее обеими руками к своему телу, напуганная резвостью Стаса. Тот вновь поцеловал ее в губы, максимально сладко и успокаивающе. Это отвлекло Веронику, и он смог свободно продолжать исследования.

Она была готова: Стас нащупал сильно увлажненную ткань трусиков. Он потянулся к молнии своих джинсов, гладя другой рукой складочки Вероники через тонкую ткань трусиков и немного надавливая на них пальцами.

Несмотря на плотный туман желания, захватившего Стаса неожиданно сильно, он все же услышал звонок домофона. Сергей Михайлович, обеспокоенный проблемами с сыном, прибыл в рекордно короткие сроки.