Поэтому так называемое признание, на котором французы впоследствии построили целую клеветническую кампанию против Ричарда, представляется несостоятельным. Поскольку свидетелей обвинения сразу же убрали со сцены, возникает подозрение, что французов интересовало не столько выяснение истины, сколько неопровержимое обвинение. В любом случае, епископ Бовэский упустил возможность оптимально использовать обоих убийц. Незатейливость признания, удовлетворявшая очевидцев преступления, способствовала тому, что приведенные доказательства по причине своей недостаточности не дали нужных результатов: история не предъявляет Ричарду никаких обвинений в причастности к смерти Конрада. Абсурдным утверждением, что он будто бы вынашивал планы убийства Филиппа, клеветники перегнули палку. Известно, что французская верхушка не упускала ни единого случая, который можно было бы использовать против Ричарда, и данное обвинение в убийстве Конрада просто становится в ряд с другими, что уже само по себе губительно сказывается на его правдоподобности. Поспешной казнью убийцы французы не только лишили себя пропагандистского средства, но и источника, из которого можно было бы почерпнуть правду. Другими словами: даже если бы Ричард действительно приложил свою руку, французы сделали все, чтобы никогда нс докопаться до истины. То, что они не обратили внимания на обстоятельства, которые, на наш взгляд, могли действительно указывать на его участие, остается их просчетом, но никоим образом не доказывает невиновность Ричарда. Перед нами открывается два пути: рассмотреть кампанию против Ричарда, построенную на старых образцах, с одной стороны, и, отвлекаясь от нее, проанализировать ее достоверность, с другой.
Примечательно, что официальные французские источники, даже те, которые подробно останавливаются на страхе Филиппа перед покушением на его жизнь, не скупясь при этом на подозрения в этой связи в адрес Ричарда, вовсе не упоминают об обвинениях Ричарда в смерти Конрада. Ригор лапидарно констатирует, что Конрада убили ассасины. Это как нельзя лучше указывает на то, что кампания потерпела фиаско, и этой темы больше не хотели затрагивать. Иначе дело обстоит с неофициальными французскими источниками. Альберик де Труа-Фонтэнский говорит о вине Ричарда как об установленном факте. Автор Continuatio Aquicinlina, из совсем недавно перешедшей под суверенитет Филиппа провинции Артуа, не только слышал от авторитетных французов об обстоятельствах смерти Конрада, но и о том, что она произошла «machinatione cuuisdam potentissimi principis Christiani»[109], хотя относит это обвинение в другое место, из-за чего его свидетельство нельзя принять за достоверное. Ломбардский автор, Сикард Кремонский, приводит признание убийцы, и в связи с пленением Ричарда замечает, что его считали виновным («credebatur»[110]). Арабские источники Баха ад-Дин и Имад ад-Дин, воздерживаясь от комментариев, приводят только признание убийцы, а Ибн-аль-Атир свидетельствует, что по убеждению франков организатором убийства был Ричард, тогда как на самом деле за ним стоял Салах ад-Дин. Источники христианского Востока, Эракл и «Эрнуль» замечают, что некоторые верили в вину Ричарда, но сами обрисовывают ситуацию так, что снимают подозрения с английского короля о подробностях совершенного убийства. Хорошо осведомлены германские источники, и снова перед нами словно зеркальное отражение французской версии. Ансберт из Австрии пишет, что Ричарда считали виновным, и дословно передает содержание письма, якобы написанного Филиппом Леопольду, в котором как об общеизвестном факте говорится о том, что заказчиком убийства Конрада был Ричард, воспользовавшийся услугами ассасинов, к чему мы еще вернемся в другом месте. Для «Кельнских Хроник» вина Ричарда не вызывает сомнений. Арнольд Любекский в Chronica Slavorum сообщает любопытные сведения о методах Старца Горы, — ему известно кое-что о событиях в Святой Земле, он знает историю с Алисой и считает, что Конрад погибает «dolo ut dicitur regis Anglie et quorundam Templariorum»[111]. Последнее сообщение содержит интересную деталь. Кому принадлежит авторство этих изобличающих Ричарда слухов, выдают английские источники. Не называя имен, Амбруаз и Коггесхэйл прозрачно намекают, тогда как Itinerarium, Говден, Девиз и Ньюбург открыто указывают на французов. «Per omnem fere orbem Latinum[112], - пишет Ньюбург, — они оклеветали Ричарда, и если не во всем латинском мире, то, по меньшей мере, в Германии кампания имела значительный успех и обещала принести политический капитал». Обвинение это вошло в каталог обвинений, предъявленных Ричарду Генрихом VI. Английский король, игнорировавший многие прежние клеветнические выпады французов, счел все же необходимым это, — как позже обвинение в подготовке покушения на жизнь Филиппа, — любым способом снять.
Поэтому, восстанавливая предысторию убийства, необходимо учитывать личную заинтересованность Ричарда и, соответственно, его инициативы. По крайней мере те, которые были ответом на кампанию французов, подхваченную императором. Документы, появившиеся в этой связи, предназначались для непосредственного и сиюминутного употребления, а не для того только, чтобы путем включения в летопись реабилитировать Ричарда перед будущим. И все же у них была двоякая функция. Успех был поразительным, что довольно любопытно, поскольку практически все без исключения названные документы считались английскими фальшивками. При этом, однако, предполагается, что изображенное в этих — заметим, фальшивых — письмах положение вещей соответствует действительности. Это хоть и вероятно, но правда, a priori, малоубедительно. Но, в любом случае, перед нами поучительный пример того, какое значение имела пропаганда для нашей исторической картины.
В нашем распоряжении два приписываемых Старцу Горы письма. Текст второго, более позднего, адресованного всем князьям и всему христианскому миру, передает нам только Ньюбург. Оно содержит без подробностей заверения в том, что Ричард не имеет отношения ни к смерти Конрада, ни к подготовке покушения на Филиппа с помощью ассасинов. Хронист утверждает, что его содержание, — написанное пурпурными чернилами, изложено в письмах на иврите, греческом, латыни и в конце 1195 года было торжественно зачитано в Париже. В подтверждение своих слов Ньюбург призывает в свидетели надежных очевидцев. То, что в этот момент в реабилитации Ричарда были заинтересованы и французы, о чем свидетельствует соблюдение всех надлежащих формальностей, вспоминается здесь только мимоходом. Излагаемый Ньюбургом текст по своей стилистике ничем не отличается от остальной части хроники, что свидетельствует о написании его самим автором. Быть может, хронист лишь добросовестно изложил то, что сообщил ему его референт. Если, как мы уже слышали, французские источники позднее определяли относящиеся к Филиппу слухи о покушении как полностью опровергнутые, то наверняка было проведено какое-то мероприятие, позволившее обосновать новую точку зрения. Но мы будем несправедливы к автору, если обозначим его письмо как фальшивку. Ведь он только утверждает, что его источник сам видел и читал то письмо, содержание которого он передает («quarum continentia haec erat»[113]). Примечательно, что в версии Ньюбурга отсутствует то, что сам хронист до этого отмечал как особенность оригиналов, а именно: в самом тексте упоминалось о написании его чернилами, изготовленными из пурпурных моллюсков.
Иначе обстоит дело с более ранним, приписываемым Старцу Горы письмом, которое было адресовано Леопольду Австрийскому, в нем указывается дата и место написания. Подробно описывая предысторию убийства, оно стремится доказать: глава ассасинов руководствовался мотивами личной мести по отношению к Конраду. Тем самым подводился фундамент под торжественные заверения в том, что Ричард не имел ничего общего с убийцами Конрада. При этом о слухах про подготовку покушения на Филиппа совершенно забывают, оно и понятно, поскольку адресата, Леопольда, должно было интересовать лишь выяснение истины, касающейся его родственника. В отличие от письма, приводимого Ньюбургом, нельзя утверждать, что в данном случае речь идет снова только о передаче содержания документа, пусть и в форме письма. Его текст почти дословно передают Дицето и Itinerarium. Радульф Дицето, поддерживавший тесную связь как с Уолтером Руанским, так и с Лоншаном, утверждает, что письмо было получено самим канцлером, и даже цитирует сопроводительный текст Лоншана: «Mittimus ad vos litteras, quas Vetus de Monte misit duci Austriae de morte marchisii in haec verba»[114]. Далее следует текст, который по стилю выделяется из произведения Дицето, а, значит, определенно не принадлежит его перу, а затем приписка, якобы от Лоншана, в которой адресата просят использовать документ в своей летописи. И тем не менее, письмо считается фальшивкой.
