Мисс Смозерс, бывшая, как известно, в Египте в поисках мистера Пукса, изложила суду все данные по этому делу:

— Да, она немедленно отправилась в Каир. Она заключила пари, что найдет мистера Пукса и вот теперь… она нашла его… (рыдания в публике)… мертвого…

В Каире она узнала от инспектора Скотлэнд-Ярда, мистера Уинклоу, что мистер Пукс, сойдя на берег, остановился у египетской красавицы, мадам Заары, которая сообщила инспектору, что в день приезда мистер Пукс получил письмо, повидимому из Лондона, и немедленно уехал.

— Вы беседовали с этой женщиной, мисс Смозерс?

— Конечно, ваша милость[61].

Итак, эта женщина рассказала, что мистер Пукс, получив письмо очень взволновался, плакал и произносил имя «Мэри» (волнение в публике).

— Этим именем было подписано письмо? Может-быть, мисс Смозерс расскажет суду, откуда ей это известно?

— Это знает также, ваша милость, инспектор Уинклоу, который так же, как и я, беседовал с этой женщиной.

Далее допрашивается матрос «Королевы Елисаветы», видевший, как мистер Пукс разговаривал с женщиной у сходен судна. Описание этой женщины, сделанное матросом, подтверждается мисс Смозерс.

— Итак, — говорит судья, — мы считаем установленным, что мистер Пукс сошел с «Королевы Елисаветы» в Каире, остановился у жительницы Каира Заары и в тот же день уехал обратно в Англию, вызванный письмом, подписанным именем Мэри.

Мистер Гочкинс поднимается:

— Один вопрос, ваша милость. Один вопрос мисс Смозерс.

— Мисс Смозерс убеждена, что письмо было подписано именем «Мэри»? Она могла бы поклясться в этом?

— Конечно, она не видела подписи, но чего-ради стала бы лгать Заара?

Мистер Гочкинс удовлетворен. Судья, приподнимаясь, приглашает мистера Пукса, одетого в глубокий траур.

— Да, мистер Пукс убежден в том, что труп принадлежит его сыну. Рост, цвет волос, ширина плеч — к сожалению, к великому горю, лицо превращено в страшную маску — и, ваша милость, в маску, требующую отмщения!

Мистер Гочкинс снова задает вопрос:

— Вы говорили, что цвет кожи несколько темнее того, который был у вашего покойного сына?

— Да, у его сына была белая кожа англичанина. Но, ваша милость, несколько недель, проведенных в трущобах, могли…

Доктор Миксон сообщает суду, что цвет кожи так же, как и его изменения, зависит от целого ряда причин.

Далее судья предоставляет слово директору морга, производившему вскрытие, доктору Гренморси.

— Смерть наступила от паралича сердца, ваша милость. Удар, нанесенный неизвестным (голос мисс Смозерс: «известным»; реплика судьи — «тише»!) убийцей парализовал или повредил мозговые центры. Удар был нанесен несколько сверху и слева направо. Орудие убийства — какой-нибудь тяжелый предмет — был поднят или обеими руками или одной левой.

— Иначе говоря, доктор Гренморси, убийца был левшой?

— Я в этом совершенно уверен, ваша милость.

— Могла ли такой удар нанести женщина?

— Очень сомнительно, ваша милость (шум на последних скамьях, возгласы «ага»!). Однако, ваша милость, если эта женщина — спортсмэнка или долго занимается физическим трудом или находится в состоянии аффекта[62] — эта мысль допустима.

Мистер Гочкинс просит в этот момент суд принять во внимание, что труд обвиняемой не требует особого физического напряжения и что обвиняемая работает не левой, а правой рукой.

Доктор Гренморси, продолжает:

— Повреждена лобная кость, разошлись швы темянной кости, кожа лица сорвана совершенно, очевидно, тем же орудием убийства; убийца опустил после удара тяжелый предмет, и он скользнул по лицу покойного.

— Как долго пробыл в воде труп, доктор?

— По самым строгим расчетам убийство было совершено между тремя и пятью часами ночи.

— Благодарю, доктор. Мистер Беррис!

Мистер Беррис сообщает суду ход розысков; прежде всего полиция считала нужным выяснить личность Мэри. По данным статистического управления в одном только Лондоне около миллиона женщин и девушек носят имя Мэри. На загадку пролила свет мисс Смозерс, указавшая, что мистер Пукс имел содержанку среди простолюдья Лондона и что эту содержанку звали Мэри Клевлэнд.

Миссис Пукс вскакивает, вместе с ней вскакивает обвиняемая и кричит:

— Это ложь!

После восстановления порядка, мистер Беррис продолжает давать показания.

— Не взирая на упорство обвиняемой, отрицающей и поныне эту связь, полиции удалось установить, что некоторое время тому назад за обвиняемой каждый вечер заходил молодой человек, с которым она уходила, возвращаясь иногда на рассвете.

— Это был мой жених, Томми Финнаган!

Судья предлагает обвиняемой молчать.

— Однако этих улик было бы недостаточно, если бы не посчастливилось найти в комнате обвиняемой вот это.

Мистер Беррис протягивает судье фотографию мистера Пукса с надписью:

Мистер Гочкинс просит разрешения сообщить суду, что обвиняемая готова присягнуть в том, что она видит эту фотографию первый раз в жизни.

Общее напряжение в зале, однако, достигает своей наивысшей точки, когда мистер Беррис просит суд узнать у обвиняемой, видит ли она и эту вещь первый раз в жизни.

При этом мистер Беррис протягивает судье окровавленную кофточку.

— Это ваша кофточка, Мэри Клевлэнд?

— Да, моя.

— Откуда на ней кровь?

— Это моя кровь, собственная кровь. Когда ваши констэбли разгоняли нас в Трафальгар-сквере[63], они мне расцарапали плечо. Вот откуда эта кровь!

Суд выясняет, что, действительно, полиция была вынуждена вмешаться в митинг бастующих работниц, происходивший третьего дня в Трафальгар-сквере, но никаких насилий со стороны полиции произведено не было.

Далее мистер Беррис излагает суду картину допросов обвиняемой и сообщает, что никто не может подтвердить ее голословного заявления о том, что она будто бы провела ночь с 31 июля на 1 августа у себя дома.

Мистер Гочкинс просит суд узнать у мистера Берриса, кто может подтвердить, что Мэри Клевлэнд в эту ночь не была дома.

Вместо ответа, мистер Беррис предлагает обвиняемой взглянуть на тоненький черный поясок: признает ли она его своей собственностью?

— Да, это ее пояс, отобранный у нее при аресте.

— Это немного не так, — улыбается мистер Беррис, этот кожаный поясок должен будет превратиться в пеньковую веревку вокруг шеи обвиняемой, ибо…

Мистер Беррис останавливается. Многозначительная пауза.

— …Ибо этот поясок найден на месте убийства.

Почти весь зал вскакивает: как, полиция отыскала место убийства?

Мистер Беррис просит разрешения задать несколько вопросов доктору Гренморси.

— Не было ли каких-нибудь следов на плечах трупа, доктор?

— Да, было: ряд ссадин.

— Не кажется ли вам, что они являются следствием того, что тело проталкивали в очень узкое отверстие?

— Такая гипотеза[64] вполне вероятна.

— Ваша милость, мы не нашли на одежде трупа следов от земли, пыли или грязи, которые шли бы полосой. Следовательно, труп не тащили по земле. Мы не нашли ничего, что указывало бы на то, что труп возили по городу. Убийство было совершено где-нибудь над рекой, ваша милость. И полиция отыскала баржу, в каюте которой и было совершено убийство.

— Где, полагаете вы, находился покойный до убийства?

— Там же, на барже, ваша милость. Эта часть набережной очень пустынна, прохожие там — редкое явление, и можно вполне обоснованно заявить, что именно на барже был заключен мистер Пукс, в ожидании получения выкупа.

— Почему же обвиняемая убила его в таком случае?

Мистер Гочкинс добавляет:

— Особенно в тот момент, когда покойный написал уже записку о выкупе.