Стив:
– Давай, потом еще потренируемся!
Итак, мы поработали с монологичностью. Следующая наша цель – высокий контекст.
Глава 4
Коммуникация по-русски: высокая контекстность
Чак:
– Русский, расскажи, какие они – русские женщины?
Русский:
– Ну, видишь ли, брат, если женщина не гулящая, то она – то, что надо…
Стив:
– Как это – «не гулящая»? Она что, сидит дома?
Русский:
– В определенном смысле слова – да. «Гулящая» – это та, которая встречается со многими мужиками.
Йохо:
– «Встречается»? Где? На улице?
Русский:
– Нет, не на улице, черт! В постели!
Стив:
– Как в постели можно «встречаться»? Там только для двоих место. Или ты имеешь в виду шведскую семью?
Русский:
– Какую, вашу бабушку, шведскую семью? Я совсем другое имею в виду!
Миша (хитро):
– А что же?
Русский:
– Сообразите, что! Давайте объясню. Предположим, встретил я девушку…
Стив (хитро):
– Но она с тобой еще не «встречается», я правильно понял?
Русский:
– Да! Правильно! Не «встречается»! Но я ее уже встретил! И полюбил! В общем, мы стали с ней жить!
Стив:
– Она продала свою квартиру?
Чак:
– Нет, это Русский продал свою!
Русский:
– Ничего мы не продавали. Просто стали жить вместе.
Йохо:
– Меньше расходов на электричество, газ и воду.
Русский:
– Черт! Нет! Не в этом дело! Мы стали ЖИТЬ с ней вместе.
Стив:
– Понятно, понятно.
Зет:
– Непонятно.
Чак:
– Мне тоже.
Русский:
– Ладно, объясню по-другому. У меня есть жена, допустим.
Миша:
– Допустим.
Русский:
– И вот я загулял…
Стив:
– С нею?
Русский:
– Зачем с нею? Какой толк с нею? Загулял БЕЗ нее!
Чак:
– Кажется, я понимаю, что значит «загулял».
Русский:
– Ну, слава Богу! Ну вот, пошел я «налево».
Стив:
– Налево откуда?
Чак:
– От твоего дома налево?
Русский:
– Нет, налево – это «налево». Это значит – по шлюхам.
Стив:
– Так это – в бордель, что ли? Так что такого? Очень освежает отношения. Говоришь жене, что идешь в бордель и…
Русский:
– Нет, не в бордель…
Чак:
– Русский, а «направо» – это как?
Русский:
– «Направо» – не бывает!
Чак:
– Как не бывает? Разве с женой – это не «направо»? От слова – «право»?
Русский:
– Нет, с женой – это «прямо»! А направо – нет. На этой дороге – только налево или прямо!
Стив:
– Так-так.
Чак:
– А все время «прямо» – нельзя? Ты же женился?
Русский:
– А если с женой «заскучал»?
Чак:
– Ну, сходите в кино, если скучно…
Русский:
– Чтоб вас всех!
Стив:
– Уже.
Русский:
– Я пошел работать! Я офигеваю! Поговорили! (Уходит.)
Стив:
– Что такое «офигеваю?»
Чак:
– Это от слова «фиги». Они растут у нас, а в Россию завозятся редко. Вот отсюда и выражение!
Стив:
– А, понятно…
Почему нас так часто трудно понять? Потому что мы – высококонтекстны. Мы редко вкладываем в слова их буквальный смысл, и не то, что связано с самим словом, примешивая наше настроение, погоду, и Бог знает что еще!
В современном русском языке около 150 тысяч слов, а в английском – около 1 миллиона. Но мы же не глупее, как же мы обходимся с 150 тысячами? Очень просто: высоким контекстом. Рассмотрим любопытный диалог.
Заглядывает в журнал:
– Пушкин? (Приподнимает брови.)
– Да?
– Пушкин! (Укоризненно.) Сколько получается в итоге?
– Ну…
– Пушкин!!! (Кричит негодуя.)
– Сейчас, господин учитель…
– Садись, два! (Уничтожающе.)
Ходит, успокаиваясь. Заглядывает в журнал.
– Брольо? (Приподнимает брови.)
Высокий контекст позволяет обходиться вообще без слов или с минимальным их количеством. Кто работал на стройке, нас поймут.
Информация идет не из слов, а из сопутствующих сигналов: пауз, отсутствия информации – это следствие времени, когда правда словами не говорилась. Если когда-нибудь состоится конкурс: как передать контекст, используя всего одно слово, то выиграют РУССКИЕ!
Еще один пример:
– Ты расстроен?
– Некогда. (Не время об этом сейчас говорить.)
– Задержись.
– Некогда. (Не хочу.)
– Может, кофе выпьешь?
– Некогда. (Отстань!)
– Позвони мне!
– Некогда. (Буду сильно занят.)
(Обнимает за дверью.)
– Некогда, некогда! (Действительно некогда – шеф уже ждет.)
Поскольку бизнес – занятие изначально мужское, в нем действуют именно мужские законы ведения дел. Переговоры являются неотъемлемой его частью. Если бы НАШ бизнес придумали женщины, переговорам они отвели бы особую роль. Но, поскольку он придуман мужиками, переговорам они не отвели никакой роли вообще. Мы несерьезно относимся к коммуникации. И как следствие этого, в нашей культуре нет обязательного для любого процесса общения обозначенного заранее «договора» (термин из Транзактного анализа), то есть соглашения о том, о чем мы будем говорить. Разговор или деловые переговоры начинаются спонтанно: «Хотите чаю», «Присаживайтесь», «Сегодня ужасная погода, не правда ли?». Как будто все происходит в будуаре, и вы соблазняете даму.
Отсутствие договора ведет к отсутствию проговоренной цели коммуникации. А раз нет цели, значит, не нужны и равные (партнерские) позиции сторон (отношения). Какое раздолье для русского характера! Мы тут же начинаем использовать коммуникацию не для дела, а для игры, выбирая роль «ребенка» или «родителя».
Стук.
– Вызывали?
– Вызывал, вызывал…
Сотрудник входит.
– Что же ты, Яновский, творишь?
– Что? О чем Вы?
– Что ты творишь, спрашиваю? Ты что, собираешься здесь у меня романы крутить? С Наумовой?
– Да Вы что!
– Не прикидывайся мне тут! Это ты ей голову морочишь? У самого жена и дети. У нее – жена – тьфу! – муж и дети. Что ты ей можешь дать? Зачем ты ей нужен? Что ты вообще такое? А если она забеременеет? Где я найду такого работника?
– (В сторону, про себя, грустно, но никто этого не поймет, кроме него.) Ну, до этого не дошло…
– Что? И не дойдет! Слышишь? Кстати, как у тебя с продажами? Ты сколько в прошлом месяце продал тракторов?
