– Нора, вероятно, вы подумаете, что Ник сошел с ума, но он считает, что в Уинтергилл-Хаусе обитает неупокоенный дух; нет, не в стенах дома, здесь их защищает добрый призрак, а вокруг фермы, в полях. Ник думает, что этот дух не может обрести покой из-за какого-то сильного огорчения и что теперь пора помочь ему в этом. – Кэй взглянула на старушку, ожидая, что та ответит презрительным смехом, но Ленора лишь покачала головой и посмотрела на блокнотик с рисунками.

– Это и есть та Лавандовая Леди, про которую твердила Иви? Ширли тоже ее видела. Госпожа Хепзиба, так называла ее моя свекровь и утверждала, что она не причиняет никому вреда, потому что любила этот дом. – Руки Норы с молниеносной быстротой замешивали тесто; она по-прежнему возилась с пирожками, словно был день, а не середина ночи.

– Ник нашел старинную книгу… «Травник» Агнес Сноуден. Можно ей верить или мы просто сошли с ума от беспокойства?

– Раз Ник считает, что во всех этих странных событиях что-то есть, надо попробовать, – сказала Нора будничным тоном. – Я могу лишь догадываться, что моя Ширли заболела и умерла из-за этого призрака. Да и пожар начался как-то странно… Я ничего не хочу вам говорить, но, возможно, это не обычное совпадение. Хотелось бы мне добраться до этого полтергейста.

Нора на секунду замерла и добавила:

– Значит, все эти годы у моего сына была эта способность видеть невидимое, которой обладали многие Сноудены, но только он никогда не говорил… Все видел и молчал! Том обычно смеялся, когда Ширли рассказывала нам странные вещи. Я никогда не думала, что мой сын тоже… Жалко, что он не говорил. Я была такой строгой к нему. После смерти Ширли я боялась кого-то любить, а он мучился и сказал мне об этом лишь позавчера. Сейчас он пытается вам помочь, пытается спасти малышку. Давайте делать так, как он говорит. Будем верить, что он не ошибается. – Нора вздохнула и покачала головой. – Я напеку побольше пирожков; когда Иви вернется домой, она будет страшно голодная.

Она пекла и пекла, посылая корзинки с пирожками и полицейским, и водителям «Скорой помощи».

– Не очень-то у них получается, ведь ищут вслепую. Если бы мы могли найти старину Маффа. Он всегда выручал нас в беде. – Когда Нора волновалась, ее диалектный выговор становился заметнее.

– Я пойду искать дочку вместе с Ником. Я не могу тут ждать. Мне надо что-то делать. – Кэй повернулась и шагнула к холлу, но Нора схватила ее за руку и крепко обняла.

– Все будет хорошо. Должно быть. Видите? – Нора зажгла толстую «штормовую» свечу и поставила ее на окно в холле. Пламя свечи немного помигало и загорелось ровным светом. – Я выставила путеводную свечу, это старинный немецкий обычай. Она покажет ребенку-Христу и всем путникам дорогу из мрака. С верой Христовой свет приведет вас всех домой.

Хепзиба смотрит на горящую свечу. Она видит суматоху, люди приходят и уходят, двери хлопают, в воздухе витает аромат свежей выпечки. Кто-то не спит в ночи, созывает всех женщин, которые рыдали в этих стенах. В рождественском очаге не горит полено, над трубой не клубится дым, дом наполнен лишь сырым холодом страха. Господи помилуй и яви свою милость! Время настало, и борьба идет всерьез. «Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя…»

Адреналин бурлил внутри Кэй, толкал ее вперед. Как ни странно, она была совершенно спокойной. Перед ней была ясная цель. Я должна что-то делать, говорила она себе. Жизнь моего ребенка зависит от наших общих усилий. Как странно, подумала она, глядя на портреты, висящие над лестницей, на лица бывших хозяев Уинтергилл-Хауса, на краткий миг мне показалось, будто я не одна: что все матери и дочери этого странного дома стоят за моей спиной, молятся за меня, каждая на свой лад, желают мне удачи в эти решающие часы.

Ник глядел на луч лунного света, падавший на ковер. Он чувствовал восковой запах свечи, горечь паники на языке и снова возвращался к старинным рисункам. Что они означают? Пятиконечная звезда… древний магический символ защиты. Круг и свет… Какая-то белиберда… Но вот нарисованные скалы – дело другое. Ник догадался, что надо идти на пустошь, к каменным выступам. Что делать потом? Здравый смысл подсказывал ему, что он должен поехать туда на своем квадроцикле не в одиночку, а с поисковой командой, и искать там.

Доверься своей интуиции, шептал ему внутренний голос, своим внутренним струнам. Но прежде всего – найди девочку и привези ее домой. Только вот как это сделать? Полный отчаяния, он схватил Кэй за руку и пошел к квадроциклу.

– Давай, Агнес Сноуден, помогай нам!

Нора сидела в холле, у нее кружилась голова от страха и усталости. Чтобы чем-то заняться, она взяла со стола пачку нераспечатанных конвертов с поздравлениями и любовно перебрала все, стыдясь, что сама так никого и не поздравила. Она вспоминала всех, кто любил этот дом: каменщика Сэма; фермера Джосса, который перестроил этот дом ради жены; Джекоба и его жен; Тома, Клауса, Ширли и Ника; Кэй и, главное, Иви. Она молилась, чтобы в ее дом вернулись хорошие времена, ведь она любила его по-своему не меньше, чем Ник. Она молилась о прощении за то, что она долго не обращала внимания на чувства сына. Он прилагал сейчас все силы, разыскивая ребенка, и она верила, что его интуиция поможет ему найти верное решение.

Ее сердце стучало будто медленный барабан. Конечно, затея странная. Что сказал бы Том? Она надеялась, что ее покойный муж видит усилия, которые прилагал Ник для защиты этого благословенного места от всякого вреда.

– Ладно, Том, ты знаешь, что я причинила тебе много огорчений. Ширли, любимая моя дочка, помоги нам найти малышку, пока она еще жива, – молилась старушка.

Хепзиба шевелится, очнувшись от дремоты, возле горячих углей камина. Кто-то зовет ее по имени: «Хепзи, Хепзи… Хранительница очага». По дому проносится легкий ветерок, он очищает темные углы; от него пляшет белье на веревке, шелестит на полу тростник, дым устремляется в трубу, а служанки торопятся к своим утренним делам.

Пора шагнуть в раскрытую дверь и подставить лицо ветру, сдувающему паутину с карнизов. Слуги все при деле, теперь она может выйти на порог и вдохнуть полной грудью утренний воздух. Кто-то зовет ее сквозь сотни лет, слова она едва понимает, но их значение яснее ясного. Пора, наконец-то пора! Господи, помилуй нас!

Она стоит в дверях, на краю своего хозяйства и слушает знакомый голос.

– Иди сюда, кузина! Хорошие новости! Посмотри, Анона нашлась наконец-то! – кричит она на ветру, всматриваясь в снег и туман. – Иди сюда и дай мне руку… пора тебе прийти. Я помогу тебе найти ее. Все эти долгие годы я ждала этой минуты. Я не дам тебе причинить нам зло. – Она напрягает усталые глаза, смотрит и смотрит…

В роще все тихо, ничто не говорит о том, что Бланш ее слышит, но Хепзиба знает, что кузина не может быть далеко в эту пору морозов и льда.

– Иди домой. Мы не хотим тебе зла. Пора забыть нашу ссору и простить друг друга. Ты причинила много зла из-за своих обид, но сейчас это не важно. Наше время истекло. Иди домой!

– Ты похитила у меня то, что принадлежало мне, – слышится слабый голос. Бланш выходит из тумана. Одна ее рука отставлена назад, словно что-то держит, но что – не видно.

– Я не похищала твоего ребенка, кузина. Ты всегда заблуждалась на этот счет, – умоляет Хепзиба. – У нее и волосок с головы не упал. Наоборот, я всегда защищала Анону. Подойди ближе и смотри сама. Ты стоишь так близко и все-таки так далеко… Некого винить за буран, который нас разлучил. Выслушай наконец правду и обрати свой слух к Тому, Кто знает, где в целости и сохранности обитает Анона. Слушай. Слышишь ее смех? Гляди, у нее все хорошо. Господь милостив. Он услышал твои мольбы. Он хочет, чтобы ты вернулась домой. Слушай Его слова, ибо в них истина. Подойди ближе… Пора нам покинуть с миром эти мирские пределы, время выйти из земных оков, из этого мрака на яркий свет, где нас ждут все, кого мы любим. Загляни в открытую дверь. Там для тебя горит высокая свеча. Там твой ребенок.