Таков был уровень оперативно-тактического мышления адмирала, входившего тогда в тройку руководящей элиты ведомства и только случайно (из-за приключений "Осляби" в 1903 г.) не попавшего в число главных героев войны. В самом ли деле по прошествии пяти месяцев войны верил адмирал в эффективность игравших лишь бутафорскую роль 47-мм пушек и не считал нужным перевооружить "Наварин" новыми 12-дм пушками, или он, как истый русский бюрократ, вовсе не обременял себя подобными размышлениями – вопрос остается открытым. Подстать этой директиве была и другая, в которой своим приказом от 7 июня 1904 г. Ф.К. Авелан наделял "особыми полномочиями" Командующего 2-й эскадрой флота Тихого океана свиты Его Величества контр-адмирала Рожественского. Он назначался ответственным "за срочное изготовление" к плаванию к 1 июля порученной ему эскадры в объявленном еще 10 мая составе (7 броненосцев, 8 крейсеров, 8 миноносцев, 3 транспорта и 12 гражданских судов). Помощниками командующего "по наблюдению за изготовлением судов" назначались его младшие флагманы контр-адмирал Д.Г. фон Фелькерзам, О. А. Энквист (1849-1912) и заведующий транспортами капитан 1 ранга O.Л. Радлов. Младшему флагману командующему отрядом испытываемых судов контр-адмиралу А.Н. Паренаго (1847-1908, в 1894-1898 г. командовал броненосцем "Сисой Великий", на котором произошел взрыв в башне), предписывалось быть также помощником командующего в том, что касается срочности изготовления вверенных ему судов по всем частям. Контр-адмиралу Невинскому поручалось быть помощником командующего по наблюдению за изготовлением крейсеров и миноносцев на Невском заводе. Командующему эскадрой предписывалось докладывать Управляющему "о разрешении вопросов, не предусмотренных положениями, контрактами, спецификациями и утвержденными нарядами".

Главным командирам портов предлагалось удовлетворять лишь такие новые представления и ходатайства командиров, которые подвергались рассмотрению командующим, доложены Управляющему и объявлены в качестве разрешенных командующим. Требования же командиров, основанные на существующих положениях, хотя бы и не рассмотренные командующим, следовало удовлетворять "без промедления" и, по возможности, без лишней переписки". Об этих полномочиях, "дарованных свиты Его Величества контр-адмиралу З.П. Рожественскому, ГУКиС должно было поставить в известность соответствующие казенные и частные заводы. Из приказа следовало, что ни о каких мерах по кардинальному пересмотру проектов с целью устранения перегрузки и ускорения готовности кораблей в министерстве по-прежнему не помышляли. Никак не упоминались и необходимые дополнительные расходы, да и срочность подготовки к плаванию находилась уже под сомнением. Звучные заклинания про "высочайшую волю" не смутили нового начальника ГУКиС генерал-лейтенанта Л.A. Любимова, который письмом от 12 июня в ГМШ счел нужным разъяснить заблуждение, в которое в своем приказе впал "его превосходительство". В нем генерал задавался резонным вопросом: в чем же собственно заключаются оказавшиеся в приказе нераскрытыми "полномочия" З.П. Рожественского. Напоминал он и о допущенном в приказе прямом нарушении существующего порядка выдачи заказов. Все они должны непременно проходить через ГУКиС, иначе казне не рассчитаться с поставщиками.

В том же роде, всюду оставляя следы лени и недомыслия, продолжало ведомство руководить дальнейшими действиями судостроения и флота. Из более чем тридцати пунктов обвинений, по которым, как выяснилось после войны, подлежали ответственности руководящие чины Морского министерства, первые и главнейшие состояли "в постоянном колебании и ряде ошибок, допущенных при решении стратегических вопросов большой важности", в "существенных ошибках военного судостроения и недостатках артиллерии". Указывалось и на "недостаточный надзор при изготовлении к плаванию и вооружению судов 2-й эскадры и отдельного отряда броненосцев береговой обороны". Развернутый перечень всех ошибок и просчетов ведомства был бы, конечно, многократно обширнее, чем это могла позволить себе комиссия адмирала Я. А. Гильтебранта, но и сказанного оказалось достаточно для того, чтобы император предпочел до конца своего правления не предавать "Заключение" гласности. Слишком угнетающей представлялась в нем картина полной несостоятельности всей руководящей верхушки флота и Морского министерства, слишком очевидна была вина самого императора, который эту верхушку назначал, жаловал и отличал чинами и наградами. Он же, позволив сорвать им же назначенный срок готовности достраивавшихся кораблей – 1 июля, фактически подписал приговор Порт-Артурской эскадре.

Документов, хоть как-то оправдывающих этот акт государственной измены, не обнаружено, да и существовать они не могли. Кто же будет расписываться в собственном предательстве. Просто срок, сообразно ходу работ, как-то сам собой передвинулся на 1 августа. Бюрократия, стараясь не думать о судьбе флота, запертого в уже вплотную обложенном японцами Порт-Артуре, уже совершенно успокоилась. И не потому ли З.П. Рожественский, еще 19 апреля 1904 г. (высочайший приказ № 83) назначенный командующим 2-й эскадрой флота Тихого океана (с оставлением в должности и.д. начальника ГМШ), только 22 июня сподобился избрать себе флагманским кораблем броненосец "Князь Суворов". Извещая об этом начальника Балтийского завода, штаб командующего уточнял, что помещение для его чинов надо рассчитывать не на шесть, а на 14 офицеров, а матросов штабной команды (включая 30 музыкантов) прибудет 50 человек. Это означало, что уже подготовленные одноместные каюты офицеров придется переделывать в двухместные. Сверх того, Балтийский завод потребовал выдачи наряда на изготовление "решетчатой выгородки для штабной типографии". 2 июля МТК подтвердил необходимость всех этих новых экстренных переделок. Лишней работой оказалось оснащение кораблей стрелами Темперлея. Их командующий 16 июля приказал свезти в береговые склады.

С блеском проявили себя в эти дни и штабные чины эскадры, отбросив все соображения о войне, этике, сроках и экономии, они по прямому приказанию командующего отношением № 406 от 11 июня 1904 г. в Кронштадтскую портовую контору сообщали названия кораблей, которые будут носить его флаг. Это были броненосцы "Император Александр III", "Орел", "Бородино", "Князь Суворов", "Ослябя" и крейсера "Аврора", "Олег", "Светлана". На них следует предусмотреть "помещения для адмиральских сервизов". О числе подлежащих заказу сервизов за флаг-капитана капитан 1 ранга К.К. Клапье де Колонг (1858-1944, Германия) обещал сообщить дополнительно. 10 июня начальник отдела сооружений контр-адмирал А.Р. Родионов извещал штаб командующего о том, что на "Олеге" адмиральского помещения не имеется, а в буфете командира устроен уже местный буфет для посуды.

9 июня 1904 г. отдел сооружений докладывал Управляющему, что адмиральские сервизы для младших флагманов можно поместить в буфете командира, помещение которого будет занимать флагман, чем понятно, решается и проблема адмиральской посуды. Озадаченный Управляющий потребовал объяснить: "по каким причинам явилась необходимость устраивать на всех перечисленных военных судах особые помещения для адмиральских сервизов". Но штаб стоял на своем, и К.К. Клапье де Колонг 13 июля объяснил, что на четырех броненосцах командующий будет плавать поочередно "для практики". Безумное роскошество бюрократии все же не состоялось: как не предусмотренную установленными положениями, инициативу командующего эскадрой Управляющий приказал отклонить.

Не менее важную, а для бюрократии, может быть, и особо значительную для войны проблему поднял в те же дни и другой флотоводец, также олицетворявший надежды России, Главный командир флота и портов и начальник морской обороны Балтийского моря вице-адмирал А.А. Бирилев. Его сильно обеспокоило вызванное обстоятельствами войны разбавление элитного, чисто дворянского офицерского состава сомнительным элементом в виде поступавших на корабли прапорщиков запаса флота. Они, правда, в большинстве получили "некоторое воспитание", но есть среди них совершенно невоспитанные, "в особенности из шкиперов каботажного плавания". Их присутствие в кают-компаниях транспортов приходилось считать допустимым, но теперь с назначением прапорщиков на боевые корабли от командиров стали поступать запросы – не правильнее ли будет приписать этих запасных к кондукторским кают-компаниям. "Со своей стороны, – писал адмирал, – полагаю, что не следует сливать прапорщиков запаса с офицерами флота, тем более, что наши кают-компании и без того носят неопределенный характер". Младших чинов разных званий в свою среду не допускают и в иностранных флотах. "Кроме того, допущение прапорщиков запаса в кают-компанию послужит вредным прецедентом для будущих корабельных офицеров, которые получат более законченное образование, чем прапорщики запаса, но им проектировано состоять в кондукторских кают-компаниях".