– 95 (100); броня бортовая – 40 (50); броня башенная

– 50 (80); водонепроницаемость – 80 (80); сигнализация передачи приказаний – 30 (40); котлы и трубопроводы – 40 (70); угольные ямы – 90 (100); погрузка угля

– 89 (95); главные и вспомогательные механизмы – 40 (70); башенные и другие установки – 40 (40), подача, погреба – 40 (50); орудия – 40 (50); минное вооружение

– 30-40 (70); рулевое устройство-30 (90); водоотливная система – 30 (50); опреснители и водопровод – 10 (40); паровое отопление -10 (70).

Многократное отставание было лишь в прокладке электропроводов и установке динамо-машины – 1 (30); в вентиляции патронных и минных погребов – 1 (40); жилых помещений – 1 (45); оборудовании жилых помещений – 10 (70); компасной части – 1 (40). Нетрудно видеть, что работы по всем этим составляющим обеспечивали самый широкий фронт, с легкостью (нужно было лишь привлечь должное количество мастеровых и знающих специалистов) могли быть завершены ко времени готовности остальных кораблей серии. Задача была вполне реальна, но бюрократия, не желая тратить "лишние" деньги по форсированию работ, предпочла просто "списать" "Славу". Это было преступление, граничившее с предательством. Власть оказалась неспособной даже определить состав требующихся для Тихого океана подкреплений и оттого в продолжение всего 1904 г. даже не успела позаботиться о перевооружении современными пушками броненосцев "Наварин" и "Император Николай I".

7 февраля состоялось высочайшее повеление об ускорении готовности броненосцев "Император Александр III", "Бородино", "Орел", "Князь Суворов", крейсера "Олег" и броненосца "Сисой Великий". Таким был самый ранний состав эскадры, которую вместе с вернувшимися "Ослябя" и крейсером "Аврора" предполагали послать для поддержки флота в Тихом океане. "Славы" в этом списке не было. Немало, наверное, было приведено доводов в пользу провинившегося решения. Много ли было или мало, это, в общем-то, несущественно. Вряд ли можно ошибиться в том, что доказательность их была на уровне тех софизмов, набором которых совсем недавно З.П. Рожественский с блеском "доказал" экономическую полезность для казны ликвидации эскадры Средиземного моря. Заранее можно сказать, что выгоды от прекращения работ на "Славе" ради, как надо понимать, ускорения готовности названных кораблей не могли идти в сравнение с преимуществами включения в состав флота дополнительного новейшего ударного корабля. Этими преимуществами не так давно – в 1894 г. прежний Управляющий Морским министерством Н.М. Чихачев обосновывал необходимость мер по экстренной достройке и введению в строй крейсера "Россия". Теперь же сменившая его новая бюрократия поступала как раз наоборот. Конечно, не было ничего проще, попав под влияние минуты, сбросив со счетов почти готовый корабль, рассчитывать на достройку остальных. Но выгоды эти были во многом кажущиеся.

Надо сразу же обратить внимание на то обстоятельство, что остановка работ на "Славе" произошла именно в тот момент, когда состояние корабля открывало для ускорения самые широкие возможности. С полным завершением корпуса, а он на "Славе" к 1 февраля 1904 г. имел готовность 96% (палубы) и 98%; (набор, обшивка, штевни), -все остальные работы по превращению гулкой железной коробки с уже готовыми сотнями внутренних отсеков отделений в дышащий паром и энергией живой корабль распадались на множество почти независимых процессов монтажа, сборки и насыщения оборудованием. При должной организации и налаженных поставках все решалось лишь соответствующим приложением рабочих рук и расширением фронта работ. Особенно узким местом оставался Кронштадтский порт, явно задыхавшийся под грузом никогда еще не требовавшихся в таком невиданном объеме работ. Поэтому на "Славе" и на канонерской лодке "Хивинец" были отменены даже подготовительные работы по предстоящему насыщению электротехникой. К ним разрешалось приступить лишь после ожидавшегося завершения работ на кораблях первой очереди. Решение об этом начальник отдела сооружений ГУКиС контр-адмирал А.Р. Родионов (1849-?) сообщил С.К. Ратнику 9 марта 1904 г. Для "строения" (так тогда именовался весь комплекс постройки корабля – Авт.) предлагалось применить "летучую", то есть временную проводку.

Нетрудно представить, какой объем работ только на "канализации" электрического тока оказался бездумно заморожен. Не будь этого искусственного сдерживания работ, и "Слава", бесспорно, в готовности вполне могла идти вровень с "Князем Суворовым". И требовалось, наверное, немного – несколько сотен квалифицированных слесарей, сборщиков-монтажников. В огромном городе при соответствующей материальной заинтересованности, задача эта была вполне решаема. Бригады сборщиков уровня Балтийского завода можно было составить в порядке мобилизации из других городов России. Помощь могли оказать и воспитанники военных и гражданских учебных заведений. Было бы, безусловно, правильнее, пользуясь налаженным технологическим процессом и преимуществами серийности кораблей, интенсифицировать достройку обоих: и "Князя Суворова", и "Славы". Расширенную формулу адмирала К.С. Остелецкого надо было применить и к деятельности всех контрагентов. Следовало, проведя ревизию перечня всех работ и поставок, добиться их всемерного технологического и конструктивного упрощения, беспощадно исключив те, которые не вызывались требованиями ведения боя.

Одни эти действительно необходимые мобилизационные меры могли бы ускорить готовность всей серии полностью и позволили бы справиться с работой в тот же пятимесячный срок, в который рассчитывали уложиться, отказавшись от "Славы". Надо было понять, что грубо разрывая живую и многообразную связь преемственности, последовательности и неразрывности процесса работ, сложившуюся между тремя, а затем и двумя одновременно строившимися кораблями, бюрократия вредила им непоправимо. Корректировка технологического процесса, взаимные усовершенствования, одновременная закладка, единство заготовок – все эти преимущества серийности во многом утрачивались. Исключение "Славы" из сложившийся цепочки заготовки материалов, технологических операций и контрагентских поставок неизбежно приводило к дезорганизации всех работ и деморализации работающих.

Нарушались планы строителя по выдаче заказов, распределению рабочих рук. Происходил отток рабочей силы. Увеличивались общие срок и стоимость постройки. Обо всем этом бюрократию предостерегала статья "Искалеченные броненосцы". Но бюрократия была глуха к голосу разума. Не имея прямых объяснений причин совершившегося, приходится догадываться о том, что обманувшийся в своих политических ожиданиях царизм все еще тешил себя надеждами на стабильность и прочность позиции России на Дальнем Востоке. Казалось излишним напрягать усилия по скорейшему и в полном объеме завершению судостроительной программы. Эта нелепость и антигосударственность совершенного бюрократией деяния восторга у С.К. Ратника вызвать не могла. И он, конечно, как и в пору ударной достройки крейсера "Россия" мог предложить широкую программу работ- своего рода всеобъемлющий современный сетевой график, который позволил бы ввести "Славу" в строй, с таким же блистательным ускорением, как это в 1896 г. удалось при введении в строй "России".

Но что-то, видимо, перегорело в душе С.К. Ратника. Десять лет работы в должности управляющего, а затем начальника казенного Балтийского завода убедили его в полной бесперспективности каких-либо надежд на стабильное творческое и деловое взаимодействие с МТК. Все инициативы завода по ускорению готовности кораблей неизбежно наталкивались на высокомерно-барское отношение главной учетной структуры министерства – МТК. В истории постройки каждого корабля всегда можно собрать удручающей величины мартиролог проектных решений и технологических инициатив завода, ставших жертвой невнимания, неодобрения или медлительности этого заведения. Добиться ускорения работ удавалось лишь в тех редких случаях, когда на стороне завода, как это произошло с "Россией", была прямая силовая поддержка высшей власти – Управляющего Морским министерством. Именно настоятельная инициатива тогдашнего Управляющего Н.М. Чихачева о сохранении срока готовности крейсера позволила С.К. Ратнику поставить свои условия, обеспечивавшие решение этой задачи.