Главный инспектор минного дела вице-адмирал К.С. Остелецкий (1847-?) для подготовки в июле к плаванию четырех броненосцев предлагал программу мер из 14 пунктов. Прежде всего, на трех броненосцах ("Император Александр III" в особом ускорении не нувдался) следовало начать работать день и ночь в две смены: первая с 6 ч 30 мин утра до 8 ч вечера с полуторачасовым перерывом на обед и вторая – с 8 ч 30 мин вечера до 4 ч утра. Покупку недостающих инструментов следовало поручить электротехнику Кронштадтского порта капитану Соловьеву или вновь назначенному его помощнику Соколову, для чего выдать им аванс или разрешить представить счет для оплаты в Кронштадтскую портовую контору. Доставленный на броненосцы инструмент может засвидетельствовать приемная комиссия порта. На тех же условиях должен быть закуплен крепеж, при его нехватке в Кронштадтском порту. Сверловку и нарезку "мелких дыр" (их будет более 250 тысяч) можно ускорить посредством ручных электрических сверлильных приспособлений, которых надо приобрести 39 штук.

Должен бьггь разрешен наем мастеровых на названные броненосцы в соответствии с потребностью и ходом работ, с оплатой в зависимости от квалификации и производительности: "установщикам" (то есть, видимо, сборщикам – Авт.) – до 2 руб. в день, слесарям и мастеровым остальных цехов – до 1 руб. 75 коп. в день. В экстренные часы плата должна бьггь полуторная, а в ночные с 10 ч вечера до 4 ч утра – двойная. Оплату за экстренные часы надо распространить и на указателей, получающих месячное жалование. Для заготовки заранее втулок, наконечников и других деталей, требующихся при работах по монтажу кабелей ("канализации") электрического тока следует разрешить электротехнику Кронштадтского порта нанять 8 литейщиков (оплата 3 руб. в день) или передать эти заказы на частные заводы, а также по 15 токарей и слесарей (с оплатой, сообразно квалификации и скорости работы, до 2 руб. в день). Должен быть установлен порядок, по которому все изделия и материалы, исполненные или заготовленные Кронштадтским портом, передавались бы на броненосцы не позже, чем на следующий день по получении требования об отправке. Точно так же особым распоряжением следовало в дни выхода броненосцев в море не оставлять на берегу мастеровых по электротехнике, а брать их с собой, предоставляя все возможности для продолжения выполняемых ими работ.

В день перехода броненосцев из Петербурга в Кронштадт или в крайнем случае в следуюшие сутки должна быть обеспечена перевозка в Кронштадт и всех необходимых для каждого корабля материалов и изделий. На каждом корабле строители должны были выделить помещение, достаточное для размещения материалов и принадлежностей не менее, чем на два-три дня работы. Непременно должны быть выдержаны сроки доставки в полном комплекте герметических коробок для соединения оцинкованных и бронированных проводов для "Бородино" к 20 февраля, для "Орла" и "Князя Суворова" – к 20 марта. Заказы для "Славы", столь, казалось бы, естественно напрашивавшиеся, надо было лишь отнести их во вторую очередь, и на этот раз нигде не упоминались.

Для контроля и наблюдения повахтенно за выполняемыми работами надо на каждый броненосец без промедления назначить по два минных и два артиллерийских офицера, полный состав минных кондукторов, а также квартирмейстеров и рядовых минеров и гальванеров. Вахтенный минный или артиллерийский офицер с очередной вахтой нижних чинов должен находиться на корабле неотлучно во все время работ днем и ночью. Чтобы сосредоточить все силы Кронштадтского порта на электротехнических работах для четырех броненосцах, такие же работы для броненосца "Слава", крейсера "Олег" (он еще не был включен в состав новой эскадры-Авт.), транспорта "Волга" и канонерской лодки "Хивинец" предлагалось передать частным фирмам. "При таких условиях, не стесняясь ни числом людей, ни средствами, доведя работу до наибольшей интенсивности,-писал адмирал К.С. Остелецкий, – можно рассчитывать на окончание работ к 15 июля".

Эта строгая, как военная директива, формула ускорения готовности кораблей была бы вполне справедлива при условии правильности постановки задачи, т.е. оценки роли ускорения на ход боевых действий и всей войны. Важно было определить те крайние сроки, к которым должны быть готовы новые корабли, и в соответствии с ними доводить работы, как писал К.С. Остелецкий, "до наибольшей интенсивности". Решение этой задачи должно быть обусловлено двумя чрезвычайной важности обстоятельствами. Первое состояло в выявлении самых трудоемких узловых факторов задержки, которые не позволяют кораблю выйти в море и вести бой. Второе можно сформулировать как "жесткую тактико-техническую рационализацию проекта".

Это означало выявление тех систем и элементов, которые не играли решающую роль в боеспособности корабля и сокращение или полное исключение которых могло существенно уменьшить водоизмещение и сократить срок его готовности. Это могли быть явно избыточные для корабля шлюпки и катера, вместо которых для спасения экипажа могли быть применены известные черноморские складные десантные боты и применявшиеся в мире спасательные плоты. Вполне назревшей была и ликвидация уже многими (и даже З.П. Рожественским) признанными отжившими 75-мм и других малокалиберных пушек с тянувшимся за ними шлейфом грузов казематной брони, систем подачи и погребов боеприпасов. Ликвидировать можно было боевые марсы, минное вооружение, избыточные переговорные трубы, стрелы Темперлея, устройства Спенсер-Миллера, сетевое заграждение, обширный груз запасов снабжения и запасных частей. Их можно было держать на транспортах.

Но даже и без рационализации проекта строгой формуле адмирала весьма мало соответствовали предлагаемые им меры. Они могли, конечно, несколько упорядочить и ускорить работы, но были, бесспорно, далеки от того предельного напряжения всех сил и средств, которые по законам военного времени только и могут вырвать победу из рук предприимчивого и деятельного противника. Невелика была добавочная плата рабочим, о премиях за досрочное выполнение задания не было и речи. Малоэффективны были и ночные работы, которые, как свидетельствовал В.П. Костенко, мастеровые умели превращать лишь в видимость. Нужны были более существенные материальные затраты и организованные усилия, а главное – предельная мобилизация интеллектуального потенциала МТК и ГМШ для правильной постановки задачи. И если С.О. Макаров считал возможным прорыв в Порт-Артур одного лишь броненосца "Ослябя" в сопровождении трех крейсеров, то тем более реальной могла быть операция прорыва на присоединение к еще боеспособной эскадре тех же кораблей, с которыми ударный отряд первой очереди должны были составить готовые к плаванию броненосцы "Император Александр Ш", "Сисой Великий" и даже "Наварин". Его устарелые пушки за два зимних месяца можно было вполне успеть заменить снятыми с "Князя Потемкина-Таврического".

Отряд должен был выйти, как только это могла позволить ледовая обстановка, под проводкой ледокола "Ермак". И этот стремительный марш-маневр (при обеспечении снабжения углем быстроходными транспортами и заранее подготовленными в пути запасами угля) должен был завершиться встречей в Желтом море со всей порт-артурской эскадрой под прикрытием владивостокских крейсеров. Весь ход войны подтверждал реальность такого или близкого развития событий. Более чем оправданным было бы и включение в состав первого ударного отряда броненосцев береговой обороны типа "Адмирал Ушаков". Дружно порицаемые в истории, эти корабли, обеспечив прорыв отряда, могли бы самым блистательным образом проявить себя по своему прямому назначению при обороне Порт-Артура.

За первым ударным отрядом должен был последовать второй – из экстренно достроившихся кораблей с непременным включением в его состав "Славы". Задача скорейшего, через 2-3 месяца, выхода в море на присоединение к Тихоокеанской эскадре, бесспорно, оправдывала все жертвы. Отказаться (если это существенно ускорило бы готовность корабля) можно было бы и от части плит верхнего пояса, ибо, перефразируя явившееся вскоре изречение З.П. Рожественского ("лучше переворачиваться с углем, чем без угля"), лучше было успеть соединиться с эскадрой в Порт-Артуре, чем бесславно погибнуть в Цусиме.