А потом, конечно, некоторые ученые, которые участвовали в разработке этого оружия, передали секреты Советскому Союзу. „Почему они это сделали?“ – я задаю вопрос нашим американским коллегам. Ученые были умнее нас с вами. Они добровольно передали эти секреты Советскому Союзу, потому что хотели восстановить равновесие. И благодаря этому равновесию человечество выжило без крупных конфликтов, крупномасштабных войн после 1945 года. Если мы нарушим этот баланс, мы поставим весь мир на грань реальной опасности, что не отвечает интересам ни одной из стран… Вот почему мы стремимся сохранить баланс, вот почему мы возражаем против развертывания национальных противоракетных систем». Это был ответ, который не мог ускользнуть от внимания Билла Клинтона, с кем Путин попрощался на обеде в Кремле, сопровождаемом концертом джазовой музыки; гвоздем программы был Игорь Бутман, любимый тенор-саксофонист Клинтона.

После еще одного перерыва Кинг затронул проблему преследования медиамагнатов Бориса Березовского и Владимира Гусинского, задавая вопрос набравшемуся за это время уверенности интервьюируемому: «Вы хотели бы разделаться с оппозицией?» – «Оппозиция? – начал Путин свой ответ. – На чьей стороне? На стороне тех, кто заинтересован в сохранении своей власти, которая, на мой взгляд, весьма опасна и губительна для сегодняшней России… Случаи, которые вы упомянули, не имеют ничего общего со свободой прессы. В первом из них мы имеем дело с [холдингом] „Медиа-Мост“, 70 процентов акций которой принадлежит г-ну Гусинскому». Эта компания, по словам Путина, должна кредиторам более миллиарда долларов, а потому Гусинского ждут неприятности. В случае с Березовским, как утверждает Путин, ведущий телеканал России на 49 процентов принадлежал ему и на 51 процент государству, что, в свою очередь, согласно уставу канала наделяло правительство правом определения политики. Налоговая политика является одинаковой для коммерческих и государственных информационных агентств, таким образом, любые разговоры об отсутствии свободы самовыражения являются лишь вопросом прибыли для прежних владельцев.

Вслед за этим Кинг обратился к проблеме, представляющей больший международный интерес: «А теперь давайте поговорим о Чечне. Разрешима ли эта проблема? Останутся ли там войска? Я знаю, что, когда вы начинали эту кампанию, вас поддерживало большинство населения. Но сегодня у жителей России имеются свои вопросы. Какова ситуация на сегодняшний день?»

Вопрос был воспринят негативно. Назначение Путина премьер-министром совпало с вторжением в Дагестан базировавшейся в Чечне «Исламской интернациональной бригады» (ИИБ), исламистского ополчения. Он был к этому подготовлен: за месяц до этого события Совет безопасности предупредил о вероятности вторжения из отколовшейся республики. Проблема возрастала и требовала незамедлительных мер. Действия чеченцев были жестокими, и Путин знал, что должен отплатить той же монетой. К захваченным российским солдатам относились как к рабам, иностранных заложников держали с целью выкупа, размер которого мог достигать миллиона долларов за человека, – счет, лично оплаченный неоднократно Березовским.

Что касалось российского Президента, то не только его правительство было против того, чтобы исламские бойцы взяли под контроль эту территорию: дагестанский народ тоже этого не хотел. Значительная доля этнически неоднородного населения сочла перспективу подчинения законам шариата ужасающей, и, как рассуждал Путин, это должно было смягчить удар для международной общественности, когда он начнет наступление. Он ожидал, что Америка поддержит его действия, когда вдруг стало известно, что чеченцы получили около 15 миллионов фунтов стерлингов с целью финансирования их борьбы. Путин сильно заблуждался. На самом деле, операция в Чечне потрясла мир, международные журналисты осуждали беспощадную тактику России. Но многие забывали добавить, что в ходе конфликта в Чечне Россия потеряла около 400 тысяч человек своего населения. Огромное количество гражданского населения было жестоко убито, другие бежали из страны после «конфискации» их имущества. А тут, видите ли, американский интервьюер просит президента обосновать свои действия.

Они общались через переводчика, и Путин начал свой ответ таким образом: «Сегодня ситуация в корне изменилась. Если можно, я хотел бы вкратце рассказать вам все с самого начала, вплоть до последних событий».

Но, увы, его речь была прервана рекламной паузой, после которой он продолжил свои доводы: «Позвольте напомнить вам, с чего все началось в прошлом году. Россия де-юре не признает независимость Чечни, но с 1996 года эта республика де факто добилась статуса независимости.

Все структуры государственного управления России в Чечне были распущены – милиция, вооруженные силы, прокуратура, суды, все государственные учреждения разрушены, а президент республики был избран с нарушением процедур, установленных для Российской Федерации.

Что случилось потом? Вы все знаете. Они не приобрели никакой реальной независимости, и де-факто территория республики оказалась занята иностранными наемниками и религиозными [фанатиками]-фундаменталистами из Афганистана и других блоков арабского Востока. Это факты. Затем они начали совершать нападения на оживленных дорогах, в массовом порядке захватывать людей, некоторых обезглавливать, брать заложников как на сопредельных территориях Российской Федерации, так и внутри самой Чечни. За этот период они взяли в заложники более 200 тысяч человек. В Чечне в условиях современного мира существовал настоящий невольничий рынок. Но Россия, находясь примерно в таком же положении, в каком находилась Америка после войны во Вьетнаме, не реагировала на всё, что там происходило. И это, конечно, поощряло террористов, которые свили там своё гнездо. Закончилось всё тем, что летом прошлого года они совершили прямое нападение на Афганистан и Дагестан, уничтожая людей и их имущество. Россия должна была на это как-то реагировать, чтобы защитить своих людей и свою территорию».

В этот момент Кинг вставил: «И она все еще реагирует…».

Прямой ответ Путина удивил интервьюера: «Нет, суть наших действий изменилась. Когда наши войска вошли в Чечню, они получили на удивление теплый прием со стороны местного населения. В те годы, пока в Чечне царил новый режим, мы не обращали внимания на целый ряд новых явлений. Оказалось, что, допустив в республику иностранных наемников, которые, по сути, захватили определенные сферы власти на территории Чечни, чеченцы не построили единого аппарата правления, он оказался разрушен, и власть над различными сегментами общества захватили так называемые полевые командиры.

Затем оказалось, что наемники принесли с собой в Чечню новую идеологическую платформу, религиозную платформу из стран Ближнего Востока, которая должна была утвердиться в Чечне, и они попытались склонить местное население к суннитскому варианту ислама. А наши граждане, проживающие на Кавказе, в большинстве своем шииты, так что определенная часть населения в этом регионе восстала против наемников, и между этими двумя силами возникло напряжение. Поэтому, когда федеральные войска подавили сопротивление организованных отрядов в Чечне, начался процесс политического урегулирования, в котором участвует мирное население и который набирает силу, и сегодня мы уже не ведем там никаких крупномасштабных боевых действий».

Тогда Кинг задал вопрос: «Нет больше взрывов с участием самоубийц? Нет? Русские люди поддерживают вас?» Путин, очевидно, был готов к подобному вопросу и, не задумываясь, ответил: «Да, несомненно, они меня поддерживают. Но эта фаза уже отошла в прошлое, как я сказал, и теперь настало время искать политическое решение, и сегодня в Чечне бывший мусульманский клирик, муфтий, оказался у власти, а когда мы провели в Чечне выборы депутатов в российский парламент, результаты выборов и число жителей, принявших в них участие, нас изумили – более 69 процентов населения Чечни активно участвовали в выборной кампании и избрали своих депутатов в парламент России».