Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Понятие любви превратилось уже в шаманское заклинание: Любовь! Любовь! Любовь! Именно любовь должна спасти от общения с живым человеком. Вот наступит любовь — и все само собой рассосется.

А что такое любовь? И чем она отличается от влюбленности? Кто об этом задумывался? Влюбленность временна — она приходит и уходит. У нее есть своя динамика, и относиться к этому надо нормально. Любовь же — это высшая форма отношений. Когда мы говорим «любовь», мы должны понимать, что любовь подразумевает прежде всего сверхценностное отношение к другому. Именно в этом смысле в «Соломоновых песнях» сказано: «Ибо крепка, как смерть, любовь».

Любовь как таковая не завязана на отношениях полов. Это необязательно отношения между мужчиной и женщиной. Любовь, если коротко сказать, — это выход за пределы себя, игнорирование себя во имя другого. Поэтому и говорят: подвиг любви.

В большинстве же случаев люди называют любовью влюбленность или удачно сложившиеся отношения, подкрепленные влюбленностью. Любовь и влюбленность как понятия потеряли всякий смысл потому, что они стали безразмерными.

Что только не называют любовью! И проекцию идеального отца, и проекцию идеальной матери, и торговые сделки. Что только не называют влюбленностью!

Но если мы хотим в чем-то помочь себе или другим людям, мы должны наконец определиться, о чем говорим. Бывает, конечно, любовь между мужчиной и женщиной. Но бывает любовь и между мужчинами, и между дочерью и матерью, между истиной и человеком, между природой и человеком… Когда другой, кто бы это ни был или что бы это ни было, ценнее, чем «я сам».

Любящий делает следующий шаг к духовности, потому что он видит лучше, чувствует лучше, обостреннее воспринимает. Действительно, любовь — это один из духовных ключей. Но именно любовь, а не влюбленность, потому что влюбленности свойственна динамика, она может появиться, пройти и так далее. И никого в этом нельзя винить, поскольку влюбленность — это резонанс, совпадение биологического и психологического резонанса. Например, психологический резонанс сохранился, а биологический расстроился, и что тогда?! Влюбленности больше нет. Нет бесконечной любви, но есть бесконечность любви.

Если же говорить о духовном пути, то понятно, что пока человек не достигает божественной любви, то все его отношения — в лучшем случае человеческие, а когда достигает божественной любви, то все становится божественным. Но в божественной любви сокрыта и тайна божественного равнодушия. Бог не различает. Он любит всех одинаково: и праведников, и грешников.

Когда любовь есть, о ней не говорят, когда ее нет, то слова ее не заменят. Так есть на земле. Любовь как сверхценностное отношение очень редка. Мало кто отдает себя ради другого.

Я не раз слышал жалобы на то, что никак не удается встретить любовь. Тут ничего не поделаешь: если человек не может забыть про себя, то он ее и не встретит. Все очень просто. Сможет забыть про себя — встретит обязательно. Никакой трагедии я в этом месте не вижу. Трагедия — в другом. Трагедия начинается, когда у человека вдруг возникают некоторые претензии, своего рода запросы.

Жил человек, жил, а потом у него вдруг запросы появились, чего-то этакого захотелось… Захотелось человеку большой любви, да еще чтобы она была духовной со степенями всякими. А делать для этого он ничего не хочет, да и не знает, как делать. Одно только дело привычное и осталось — страдать. Поэтому надо думать, что вы хотите и зачем вы этого хотите. То есть что вы с этим будете делать. А уже потом, если вы согласны на последствия этой самой большой и духовной любви, ищите средства и методы, учитесь.

А то хочется духовности, как принца на коне. А так не бывает. И вот тогда начинается действительная трагедия, потому что человек оказывается в знаменитом таком месте — «между стульев». А когда «между», то это очень больно; стулья расползаются, а мышцы не железные, рано или поздно заболит.

Эта трагедия сродни всем другим поводам, по которым люди считают возможным и даже правильным позволить себе страдать. Это потрясающая вилка между тем, что человек хочет, и тем, что он для этого делает.

В подобной ситуации я, наверное, окажусь достаточно жестким, но мне всегда казалось, что выход есть — или не надо хотеть того, ради чего не готов делать, или надо делать во исполнение собственных желаний.

Но если вернуться к нашей теме поисков любви: ведь не все же столь категоричны в стремлении к запредельному, они просто живут и ищут радости в своей обычной, каждодневной жизни.

Итак, мы определились с тем, какое содержание мы вкладываем в понятие «любовь». Для того чтобы полюбить, нужно заинтересоваться другим больше, чем самим собой. Это сложно и не очень понятно — зачем. Если любовь пришла, то это либо подарок судьбы, либо наказание. А если это еще не случилось и человек пытается как-то прорваться к любви и пережить это чувство, то ему нужен свой собственный, им самим пережитый смысл, который бы позволил так отнестись к другому. А такой смысл может обнаружить только человек, переживший свое собственное величие. Не манию величия, а переживание, что он — Человек, что он — по образу и подобию Божьему и что его предназначение гораздо интереснее, объемнее и богаче, чем то, что называется «просто жизнь».

Оставаясь в житейских рамках, мы можем говорить лишь о том, что беда-то человека внутри него самого, в его бесконечном оценивании. Человек испорчен идеологией, в том числе и идеологией частной жизни. Вот ведь и сверхценностное отношение к моментам сексуальных отношений, сексуальных контактов связано как раз с тем, что они воспринимаются как частная, интимная, неприкосновенная жизнь.

Но для этого важно не пустить туда социальные стандарты, то есть функциональные отношения. Тогда в интимном мире будут существовать только собственные стандарты, а никакие другие действовать не будут. Это и будет интимная, не публичная жизнь. А если социальные стандарты все-таки каким-то образом проникают внутрь — через оценки, скажем, — то это уже скрытая форма публичности. «Ах, что будут говорить…»

В личной жизни должна быть тайна — и это прекрасно.

Матричная основа социума пролезла и в интимный мир. Здесь тоже соревнования, победы и сравнения, а как только это произошло, человек лишился своей интимной жизни. Нельзя забывать, что интимный мир — это часть жизни, куда действие социальных законов не распространяется. Это та территория, которая предназначена для встречи двух представителей разных миров как внеположенная давлению законов социума и природы, где эти существа могут встретиться как они есть и, может быть, узнать и понять друг друга. Это место паузы, дающее возможность услышать реальность, глядя в глаза друг другу. Это территория неизвестного, потому она манит и тревожит.

А между тем это миф, продолжение иллюзии о том, что человеческое механическое существование является уникальным, хотя это лишь банальности в строгом смысле слова. Поэтому и защита выстраивается самым нелепым образом: невежеством, незнанием, всякого рода туманом вокруг интимных вопросов. Когда же человек вольно или невольно попадает в ситуацию, где нужно просто нормально поразмышлять, то он не в состоянии этого сделать, потому что возникают всевозможные механизмы психологической защиты.

В жизни есть много вариантов человеческих отношений. Когда я говорю «человеческие отношения», я имею в виду отношения, находящиеся вне социальных конвенций. Потому что о конвенциональных отношениях, таких как, например, брак и тому подобное, когда социум вмешивается и когда личной жизни нет, а есть только ее иллюзия, мы сейчас не говорим.

Есть простые на первый взгляд отношения привязанности. Эти отношения очень часто либо предшествует влюбленности, либо порождается ею.

Обрати свою привязанность

Привязанность людей друг к другу означает, что в обществе друг друга этим людям хорошо, они испытывают психологический комфорт и их уровень психологического напряжения снижается. В пространстве таких отношений человек может немножко отдохнуть, расслабиться, снизить степень самоконтроля, который возникает под влиянием социального давления.

27
{"b":"228578","o":1}