И все было бы замечательно, если бы не фактор, о котором мы говорили ранее, — вовлечение этих вот существ на рынок труда. То есть женщина должна, для того чтобы быть успешной на рынке труда, во-первых, пожертвовать огромным количеством природного ресурса, во-вторых, довооружиться, потому как никто не собирался ее вооружать автоматом.

И только недавно, в историческом смысле совсем недавно, началось доделывание, то есть производство женщин-воинов. Наконец-то отреагировало коллективное сознательное на то, что на рынок труда поступает невооруженная продукция. Да, конечно, масса женщин вооружены на уровне информации. Так сказать, профессионально. Интеллект и ум не зависят от пола. Они зависят только от вооруженности и развитости.

Поэтому естественно предположить, что тенденции вооружать социально, социализировать женщину будут расти. А это вызовет новые проблемы с организмами. Да и сами женщины потихонечку начинают видеть, что если они хотят быть успешными на рынке труда, то надо довооружаться. Не в профессиональном смысле — есть женщины-суперпрофессионалы, а довооружаться в смысле мужских — так называемых мужских — свойств. Не потому что они мужские, а потому что в процессе социализации мальчиков напичкивают этой аппаратурой, а женщин, девочек то есть, нет.

Плюс к тому, что социум когда-то решил и продолжает, что женщина есть консервативное начало (помните: инь — ян), а мужчина есть активное, развивающее начало. Соответственно, зачем в процессе социализации вставлять блоки, связанные с новаторством, риском и прочим, если это консервативное начало? Именно поэтому женщина иногда носит в себе редкостный бред… Сочетание несочетаемого. Поэтому первый шаг к повышению уровня социальной вооруженности для женщины — это дифференцирование, то есть отделение, выделение одного, другого, третьего: разобраться, расставить по местам. Довооружиться никакой особой проблемы не составляет, если есть хоть какое-то понимание, что это надо, что того не хватает. Или надо уйти с рынка труда.

Когда женщина, занятая на рынке труда и профессионально вооруженная, реализует стратегию социального соревнования, страшнее ее зверя нет. Почему? Да потому что, как бы она ни была вооружена социально, социализирована она под домашнюю хозяйку, консервативную наследницу и под защиту потомства. Самое сильное место — это защита потомства любой ценой, даже ценой своей жизни. Теперь представьте, что вместо потомства у нее согласно стратегии карьера, а средства, вооруженность — в основном природные. А в при роде как идет соревнование? Плотоядные, травоядные, пищевые цепи и так далее. Как идет борьба за самку, как идет борьба за потомство… Вот так женщина и осуществляет стратегию социального соревнования. Оставим слово «соревнование» и добавим «социально-природного соревнования». В скобки можно взять «противоестественный отбор».

Но социум не растерялся, он и тут создал положительное подкрепление. Раньше слово «сволочь» было ругательством, и «стерва» — ругательство было, а теперь, извините меня, книги издают: «Как стать стервой». Это стало достоинством? Как всех победить. Как победить мужчину. Не полюбить его, не добиться его любви, а как его победить, то есть использовать. Как в природе — самца, если он не выполняет функции защиты, охраны и добычи, используют и съедают. Это не особенность женского интеллекта — это особенность социализации женских особей, то есть женская личность. При всем том, что она организована точно так же, в середине там в качестве синхронизатора находится информационный метаболизм, но связи большей частью организованы по законам природы, а не по законам общества. Если в природе стратегия социального наследования, то тут понятно, что она все в норку тащит, себя погубит, но дите спасет. Но сама специфика действия очень часто приводит ее к сложному положению в социуме, потому что она не вооружена социально, она вооружена природно.

Если женщина есть воплощение бытия и стихии, то получается, что она обретает единство со своей природой по факту рождения, а мужчина, природой которого является смысл, логос, еще должен этот смысл обрести, и только при этом условии он получает право называться мужчиной.

За это в социальном смысле мужчины становятся самостоятельными иногда очень рано, а вот женщины приходят к социальной самостоятельности только иногда. Так все оно и компенсируется. И потому, сколько бы ни боролись феминистки за феминизм и мужчины за равноправие с женщинами, ничего не получится.

Таким образом, социально со времен начала патриархата (а что такое победа патриархата, как не победа социального над биологическим?) всегда, до тех пор пока не победит духовное (воин духа пола не имеет) над социальным, что в обозримом будущем в истории человечества не предвидится, до тех пор в социуме в подавляющем большинстве случаев в более выигрышном положении будут находиться мужчины, потому что это компенсирует их биологический проигрыш женщинам. И это никого не должно унижать, потому что это природный факт.

Есть поле социальных проблем, связанных с сексуальным поведением. Не мог, естественно, социум не использовать столь мощный стимул для управления социальным поведением. Социум использовал одну из популярнейших схем манипуляции: метод кнута и пряника. Аспект первый: секс есть грех, подлежащий наказанию! Если есть наказание, то тут же есть и поощрение, но последнее — это для избранных. Один, оказывается, просто жизнелюб, а другой, конечно, грешник.

Разрешенный секс поначалу был прерогативой избранных. Но социум так устроен, что удержать в руках этот кнут и пряник только как способ манипулирования поведением, естественно, не мог. Сексуальное удовольствие в социуме стало товаром. Поскольку социум к тому времени стал патриархальным, то есть мужским, то носителями товара стали женщины. Так появилась торговля женским телом как источником сексуального удовольствия.

А мужчины породили предложение. Самое удивительное, что дискуссия на тему, кто виноват в появлении проституции, не стихает. Какое-то ощутимое неудобство испытывают по этому поводу и мужчины, и женщины. А может, факт существования торгово-денежных отношений в этой сфере, вызывающий то деланное сочувствие, то откровенную агрессию иногда вплоть до гонений на государственном уровне, порожден смутным ощущением, что, несмотря на всю гордыню «разума», люди просто-напросто зависимы от необходимости получать это физиологическое удовольствие? А может быть, что-то еще лежит за тем фактом, что профессия, которую называют древнейшей, столь живуча? И, что самое удивительное, ее популярность хоть и колеблется в каком-то диапазоне, то увеличиваясь, то уменьшаясь, но стабильна. И, что очевидно, от социального строя и материального благополучия общества не зависит.

И поскольку этот товар престижен, появилась как дорогая его разновидность, так и, естественно, дешевая. Социум устроен иерархически, и товар распределяется тоже иерархически. Когда появился дорогой товар, только тогда, как всегда с запозданием, была создана идеология секса.

Идеология же состояла в том, что дешевый товар — это плохо, это ужасно, это кошмарно. Но что, мол, поделаешь с этим? Человек так устроен — ему надо, поэтому будем проституцию преследовать, но так, чтобы не загнать до конца. И это было выведено за общесоциальные скобки и объявлено маргинальной деятельностью. Как мы знаем, маргиналы отличаются тем, что их все время как бы преследуют, но в то же время вроде бы и не преследуют…

А вот вокруг дорогого товара возникло гораздо большее количество идеологий.

Во-первых, возникла храмовая проституция; из храмовой проституции родились все так называемые духовные подходы к сексу: секс как средство достижения Бога, постижения абсолюта и прочее. Это, в конечном счете, просто идеология, но благодаря именно этой идеологии храмовая проституция во многом напоминает научно-исследовательский институт секса. И, собственно говоря, информация о возможностях получения через сексуальный контакт всевозможного рода экзотических переживаний, а также почти вся информация под названием «техники» получены из храмовой проституции.