Она не сразу заметила, что рядом с Филиппом на черном коне едет женщина, одетая в черное с головы до пят, но украшенная драгоценностями. Шелковые ленты змеились в черных косах, лицо покрывала черная вуаль, на руках были перстни с рубинами, на шее цепь с драгоценными камнями. Это была леди Равенна.

Тильда усадила Эльвину на кровать.

— Ну вот, опять, — всплеснув руками, обратилась Тильда к матери Гандальфа, встревоженной так же, как она, — я же говорила твоему сыну, чтобы не брал Эльвину с собой так далеко. Рано еще. Посмотри на нее! Так недолго снова слечь!

Тильда осталась с Эльвиной, а ее соседка выглянула за дверь.

— Сэр Филипп и впрямь красавец. Вот уж леди Равенне повезло заполучить такого муженька. Одного не пойму: что он нашел в этой костлявой стерве, если не считать ее земель? Люди говорят, прежний муж собирался избавиться от нее из-за того, что она не могла родить ему наследника. Повезло ей, что первый муж вовремя умер, не то бы так и закончила дни в монастыре.

Тильда что-то недовольно пробурчала: слишком уж много болтает эта глупая наседка. Только опасения Тильды оказались напрасны, Эльвина все равно не прислушивалась к словам матери Гандальфа. Вернее, она ничего не слышала после того, как прозвучало слово «муж». Сэр Филипп женился на леди Равенне! Невероятно! Он имел возможность выбора, и, судя по всему, леди Равенна далеко не в его вкусе. Да и сама хозяйка Данстона так старательно избегала брака, и вдруг…

Эльвина обхватила голову руками. Стены закружились, к горлу подступила тошнота. До сих пор она не знала, что способна так ненавидеть. Неудивительно, что он не стал искать ее, Эльвину, и не взял под свою опеку Тильду, как обещал. Устраивал себе гнездышко, прибирая к рукам земли, что плохо лежат, вот чем он занимался! Господи, ниспошли всяческие беды на его дважды проклятую голову и на то, что висит у него между ног!

Эльвина вдруг рассмеялась злым смехом и встала.

— Пойду погуляю. — Она вышла из дома, не слушая возражений Тильды.

Эльвина брела по лесной тропинке, не замечая, куда идет. До сего дня она лелеяла надежду, что сможет обратиться к сэру Филиппу, если не останется иного выбора. Эльвина не хотела говорить ему об их ребенке, но готова была сделать это ради спасения жизни их сына, ради того, чтобы отнять его у Марты. Но если Марта, правая рука леди Равенны, прячет ребенка у себя, сэр Филипп не выступит против собственной жены.

Итак, надеяться не на кого. Ей придется самой иметь дело с Мартой. Замок и его обитатели пока были недоступны Эльвине, но, рано или поздно, Марта должна перестать прятаться.

Эльвина приказала себе забыть о зеленых смеющихся глазах, раскатистом смехе и нежных руках Филиппа. При одной мысли о том, что эти руки сжимают в объятиях тощую леди Равенну, Эльвину начинало тошнить. Решимость ее крепла. Она вызволит своего ребенка из этой обители зла. Сэр Филипп заслужил свою судьбу, но их сын — нет.

Пока Эльвина изводила себя подобными мыслями, блуждая по лесу, Гандальф разговаривал с Тильдой.

— Вы уверены, что сэр Филипп отец ребенка?

До сих пор он ни разу не задал этот вопрос, считая, что не его это дело.

— Если бы у меня и были в этом какие-то сомнения, то после того, что я увидела сегодня, их не осталось. Весь род Ферфаксов отличался верностью. Если они отдают себя кому-то, то без остатка. Влюбляются — так на всю жизнь. Сделав выбор раз в жизни, больше не ищут. Боюсь, Эльвина сделала свой выбор, даже если она еще этого не осознает.

Ферфаксы? Гандальф побледнел при упоминании этого древнего рода. Значит, Эльвина из аристократов.

— Ферфаксы вернулись в эти края? — спросил он.

Тильда кивнула.

Когда Эльвина возвратилась, Гандальф ушел, ничего не сказав ей на прощание. Эльвина почувствовала, что что-то не так, но спрашивать ни о чем не стала.

На следующий день, когда они вместе пошли в лес, Гандальф держался на расстоянии. Он проявлял к Эльвине подобающее почтение, но сосредоточил внимание на поисках дичи.

Эльвина остановилась, чтобы сорвать целебную траву. Мешочек на поясе был уже почти полон. Марта и ее книги многому научили Эльвину. Она уже опробовала несколько рецептов и поняла, что снадобья вполне действенны. Если уж не удается найти жилище Марты, так пусть се странствия принесут хоть какую-нибудь пользу.

Пока Гандальф вглядывался в звериный след, Эльвина пошла вперед, зная, что он отыщет ее, когда придет время. Лес здесь был гуще. Кажется, она никогда еще так далеко не забредала. Эльвина прибавила шагу. Может, за этим холмом наконец…

Хрустнула ветка, куст впереди зашевелился. Эльвина решила, что вспугнула какого-то зверя, но шум не затихал. Наоборот, ей показалось, что кто-то направляется прямо к ней. Она беспокойно огляделась.

Казалось, шум доносится со всех сторон. Эльвина замерла от страха. Прямо на нее с грозным фырканьем надвигался дикий вепрь. Лезть на дерево было поздно, а кинжал слишком слабое оружие против сильного и опасного зверя. Что же делать? Эльвина уже побывала на волоске от смерти, и сейчас умирать ей совсем не хотелось.

С криком она бросилась наутек и бежала, не переставая звать на помощь.

Зацепившись ногой о корень, Эльвина упала. И в этот миг воздух прорезал визг кабана. Громкие крики и стук копыт вспугнули зверя. Он остановился, обнюхивая воздух. Ей бы подняться и побежать, но, падая, она подвернула лодыжку. Кабан взвизгнул еще раз и вдруг затих.

Эльвина, лежа на земле, смотрела, как высокий рыцарь спешился, подошел к умирающему зверю, вытащил из его тела копье. От запаха крови у девушки закружилась голова.

Страх сдавил горло. Лодыжка невыносимо болела. Падая, она разодрала в кровь ладони. Но эта боль была ничтожна по сравнению с тем, что угрожало ей теперь. Избежав клыков хищника, она могла стать жертвой нескольких двуногих хищников. К тому моменту, как зверь издох, на поляну прискакали несколько всадников. Тот, кто заколол кабана, сейчас шел прямо к ней.

С ужасом Эльвина подняла глаза. Мощные мускулистые ноги, могучая грудь и плечи, неулыбчивое смуглое лицо со шрамом на щеке. Никакого сочувствия не было в его холодных глазах.

— Итак, лесную колдунью наконец удалось поймать. Наверное, стоило бы подождать подольше, чтобы посмотреть, течет ли кровь в жилах у ведьмы. Встань и посмотри на меня, или ты хочешь исчезнуть снова? Что же, примени свои чары!

Голос его дрожал от гнева, он даже не счел нужным подать ей руку.

— Если бы я могла сделать то или другое, я бы давно уже сделала это, милорд, — ответила Эльвина.

Филипп подхватил ее под мышки и, не церемонясь, поставил на ноги.

Эльвина поморщилась от боли, не смея посмотреть ему в лицо, и быстро обвела взглядом мужчин, собравшихся за спиной у Филиппа. Мужчины в боевом облачении обступили своего военачальника плотным кольцом. Все смотрели на Эльвину.

— Благодарю вас, милорд, — с сарказмом промолвила Эльвина. — Вы спасли мне жизнь, хотя полагаю, что я попала в беду из-за неосторожности — вашей или ваших спутников. Кто-то из вас недостаточно меток — ранил зверя, вместо того чтобы убить его. Отпустите меня. Я, пожалуй, уже могу стоять.

— Отпустить тебя!

Эльвина вздрогнула и подняла глаза. Это был крик души. Не только гнев, но и боль. Шрам побелел, черты лица исказились от крайнего напряжения.

— Я скорее отпустил бы сатану, чем тебя. Ты заплатишь мне за все, что сделала со мной! Скажи спасибо, что я не привязал тебя к столбу и не выпорол за твое колдовство или, того лучше, не сжег живьем!

Филипп уже собрался закинуть ее на плечо, но Эльвина увернулась и, выхватив из-за пояса кинжал, воскликнула:

— Я скорее умру, чем позволю вам вновь прикоснуться ко мне! Сюда, храбрые рыцари, воткните ваши кровавые копья мне в сердце! Разве я вам не достойный соперник?

Отступая, она размахивала кинжалом.

— Ну что же ты не убьешь меня? — обратилась Эльвина к Филиппу. — Ты все равно загубил мою жизнь, так прикончи меня, и пытке наступит конец!