своего носа. Не правда ли, сир Уильям?

К счастью, он не стал дожидаться ответа. Ортандо что-то сказал, и Риверте снова

повернулся к нему. Уилл подумал, что самое время удрать. Странно, но ему почти не

хотелось уходить отсюда, хотя морось превратилась в настоящий дрожь и вскоре грозила

перейти в ливень. Рашан Индрас вряд ли уже успел добраться до своего лагеря и,

вероятно, тоже попал под дождь. Почему-то эта мысль грела.

Уилл едва успел добежать до замка – и всё равно вымок до нитки. Выкручивая одежду и

вытираясь досуха в своей комнате, он смотрел в окно на сотни людей, мокнувших в своих

убогих палатках во дворе, и думал о том, что не ценит своего счастья. Мысль была

рассеянной и касалась в основном камина, жарко полыхавщего в углу комнаты, – но при

ней он отчего-то вспомнил Риверте и то невероятное, умопомрачительное чувство,

которое испытал, когда тот впился в его губы под восторженный крик своих людей. Как

странно… похоже, никто не осуждал его… их… нас, подумал Уилл и сглотнул. Если бы

такое случилось в Тэйнхайле… но нет, даже помыслить невозможно. В Тэйнхайле это

сочли бы отвратительным извращением. Да это и было отвратительным извращением,

чёрт побери! Я ругаюсь, испугался Уилл. Я ругаюсь теперь, как Риверте, когда зол и

растерян. О, боже… брат Эсмонт… где мне взять силы?

И при мысли о брате Эсмонте Уилл снова вспомнил о том, что собирался сделать. До сих

пор ему толком не предоставлялось возможности – он так ни разу и не видел Риверте

спящим. Но… даже если случай представится… имеет ли он право убить его сейчас, отдав

тем самым власть над Даккаром врагу?..

«Ты в своём уме?! – резко осадил его голос, подозрительно похожий на голос Роберта. –

Риверте – твой враг! И вальенцы – враги! А Руван – друг, собрат по борьбе с захватчиком,

тянущим свои жадные лапы до самого края земли. Чем больше умрёт вальенцев, тем

лучше! Что тут думать?»

Так говорил голос Роберта, и Уилл кивал, а в ушах у него всё ещё стоял рёв сотен голосов,

полный восторга, радости и торжества…

С этими мыслями он потянулся к сухой сорочке, лежащей на кровати, наклонился – и

вздрогнул всем телом, когда сильные руки обхватили сзади его бёдра, и что-то твёрдое

ткнулось ему между ягодиц.

– Так и стойте.

– Сир Риверте! – Уилл резко выпрямился и круто обернулся. – Боже! Нельзя же так вот

подкрадываться!

– Почему? – промурлыкал тот.

– Потому что меня удар однажды хватит, – твёрдо сказал Уилл. – По правде, уже чуть не

хватил.

– Вы о нашем маленьком нежничании на стене? Я поступил жестоко. Как обычно. Знаю, –

Риверте вздохнул с притворным сожалением. – Но, по-моему, всем понравилось.

– Да уж, – невольно хохотнул Уилл. – Главное, понравилось вашему Сантьяро.

– Вы думаете? – сказал Риверте задумчиво. Он тоже вымок под дождём, мокрые волосы

облепили виски. – Хотелось бы надеяться.

– Что им здесь нужно? – спросил Уилл. – Неужели они не понимают, что король пришлёт

вам подмогу?

– Вполне понимают. Но они надеются успеть раньше.

– Ну и что из того? Всё равно придёт подкрепление и выбьет их из занятой крепости. Им

не удержать Даккар.

– А им и не нужно его удерживать, – сказал Риверте всё так же задумчиво. – Достаточно

взять.

Уилл непонимающе нахмурился. Он стоял перед Риверте голый по пояс, рядом с

кроватью, и только что услышал от него несколько весьма недвусмысленных замечаний,

но сейчас почему-то им не овладевало обычное смущение. Он мог говорить почти

спокойно, так, словно они просто беседовали вдвоём в кабинете графа. Уилл подумал, что,

наверное, это что-то значит – и тут же отмахнулся от этой мысли.

– Что вы хотите сказать – достаточно взять?.. Им не нужен замок?

– Не думаю. Как вы сами сказали – к чему брать то, что не сможешь удержать? Нет,

Уильям, им нужен не замок.

– А… кто? – спросил Уилл, уже поняв, и Риверте просто ответил:

– Полагаю, что я. И, – он слегка нахмурился, – боюсь, что теперь и вы тоже. Такая

возможность была и раньше, но после моей сегодняшней выходки на стене… – он

запнулся, потом закончил довольно сухо: – Похоже, что я снова погорячился. Но вы

просто-таки сводите меня с ума и лишаете способности мыслить трезво.

Будь это сказано обычным его насмешливым тоном, Уилл пропустил бы сказанное мимо

ушей. Однако теперь ему стало не по себе.

– Зачем вы им нужны?

– А зачем им нужны вы, вас не интересует, м-м? Что ж, отвечу сперва на ваш вопрос.

Видите ли, руванский король Рунальд одержим идеей заполучить меня в свои ряды. Той

же идеей был одержим и его досточтимый родитель, причём его методы убеждения мне

настолько претили, что я был вынужден выразить свой отказ самым решительным

образом.

– Вы его убили.

– Не совсем я и не совсем убил, но… в целом, да. Увы, его наследник ничему не научился

на ошибках отца. Похоже, он не слишком верит в военный гений своего Индраса, и

считает, что лишь моё участие в войне на его стороне спасёт Руван от захвата, рано или

поздно. Полагаю, что в этом он прав. – Он немного помолчал, потом добавил: – Вы, я

думаю, ещё не забыли некую незаконно услышанную вами беседу… Его величество

король Рувана регулярно и с упорством, достойным лучшего применения, делает мне

самые заманчивые предложения. И старина Сантьяро от него не отстаёт…

– Но король Рикардо – ваш друг.

Риверте осёкся и посмотрел на него как-то странно.

– Да, – сказал он наконец. – Король Рикардо – мой друг.

Молчание длилось слишком долго. Всё это время Уилл смотрел на камин. Потом сказал:

– Всё же это странно – собирать такую армию и решаться на вылазку в тыл врага, чтобы

захватить всего одного пленника.

– Не одного, а двух. Вы снова забыли о себе? Впрочем, я несколько задет, что вы так низко

меня цените. Разве я не стою армии вонючих лохматых мужиков из Рувана?

– Не знаю. Я не сравнивал, – коротко ответил Уилл, и Риверте расхохотался.

– Вы, я вижу, наконец немного осмелели! В нынешнем нашем положении это не может

меня не радовать – ни к чему сеять в наших рядах излишнюю меланхолию. Но вы, Уильям,

в том же положении теперь, что и я. Руван вовсе не откажется перехватить вас у Вальены,

чтобы диктовать условия Хиллэсу. Вы ведь знаете, что они постоянно пытаются втянуть

вас в эту войну. Ваш король Эдмунд – пример потрясающе осторожного и благоразумного

правителя, и до сих пор ему хватало ума держаться в стороне. Но если Руван вас получит,

боюсь, это может кое-что изменить, и это не закончится ничем хорошим ни для вашей

страны, ни для моей.

– Почему вы не стали штурмовать Тэйнхайл? – спросил Уилл.

Риверте криво улыбнулся.

– Говоря по правде, у меня сейчас нет времени на болтовню. Я зашёл лишь затем, чтобы

предостеречь вас.

– Предостеречь?

– Да. Будьте любезны, когда начнётся штурм, закройте окна ставнями и заберитесь под

кровать. Если это претит вашему врождённому мужеству, можете забраться на кровать.

Но за порог чтоб ни ногой.

– Сир! – Уилл вспыхнул. – Я умею драться! Вы сами, по-моему, сказали, что у меня это

выходит неплохо…

– Я вам польстил, – безжалостно ответил Риверте. – Вспомните, тогда я был в процессе

вашего соблазнения. Если бы я сказал, что вы держите шпагу, как холоп кочергу, и

двигаетесь с грацией годовалого телёнка, это вряд ли подтолкнуло бы вас в мои объятия.

Теперь у Уилла пылали даже уши. Ему, кажется, ещё никогда не было так стыдно.

– Поэтому, прошу вас, послушайтесь моего совета, – продолжал Риверте без малейшего

снисхождения. – И учтите. Если я, не приведи господь, снова увижу вас на стене, как

сегодня, наш с вами первый эротический опыт покажется вам райской ночью любви, по