— Миледи, — закричал он и прислушался. Неужели он опоздал? Неужели она успела сделать это? Его сердце застучало, как испанский барабан.

Он сорвал рубашку и вошел в воду по пояс, лихорадочно оглядываясь вокруг. Куда идти? В какой стороне искать? — он не знал.

— Миледи! Миледи!

«Боже милостивый, не дай этому случиться! — взмолился он. — Ты и так уже достаточно наказал меня. Не забирай у меня и ее».

Торн представил ее бездыханное, холодное тело, и отчаянный крик вылетел из его груди:

— Мартина!

Сзади раздался всплеск. Торн обернулся и увидел почти рядом с собой белое, светящееся в тумане пятно.

Он сделал шаг, и его глаза встретились с огромными и глубокими, как озера, глазами Мартины. Она стояла по пояс в воде, закрывая скрещенными руками обнаженную грудь, золотые пряди волос рассыпались по ее плечам.

— Мартина! Слава Богу! — В два больших прыжка он преодолел разделявшее их расстояние и со вздохом радостного облегчения заключил ее в объятия. — Я уж было решил, что ты погибла.

Он крепко прижал ее к себе и поцеловал в макушку.

— Погибла? — Она подняла на него изумленный взгляд и тут все поняла. — Вы подумали, что я… вы решили, что…

Все внутри него перевернулось. Она поднесла руку к его щеке и успокаивающе погладила ее. Торн закрыл глаза, умоляя себя сдержаться. Сначала страх, теперь граничащая со счастьем радость — все это было выше его сил!

— Я просто решила поплавать, — спокойно сказала она.

Он открыл глаза. Мартина была так близко, ее лицо всего в дюйме от его лица.

— Вы же сказали, что я должна поплавать, что мне надо преодолеть свой страх. Вот я и решилась. Это было так здорово. Теперь я чувствую себя такой сильной.

Он молча обвил ее руками.

С облегчением рассмеявшись, Торн притянул Мартину к своей груди. «Она просто плавала. Ну конечно, что же еще. Она просто решила поплавать».

Он поцеловал ее в лоб, потом в макушку. Одной рукой он гладил ее мокрые волосы, положив другую ей на спину и прижимая ее к себе.

Торн чувствовал на своей груди ее упругие округлости. Внутренний голос подсказывал ему отойти от нее. «Сейчас, — думал он, — сейчас, только немножко подержу ее в руках, всего минуту».

Он взял ее лицо в ладони и прижался губами к ее глазам, целуя веки. Потом опустился ниже, скользя ртом по высоким скулам, нежным щекам и подбородку. Ее глаза закрылись, полуоткрытые губы призывно розовели в окружавшем их тумане. Нет, он не посмеет поцеловать их, нет. Если он сделает это, все погибнет, все будет потеряно.

«Я не должен, не имею права целовать ее, — убеждал он себя, ища губами ее рот. — Только один раз…» Он нашел ее губы и припал к ним. Мартина издала слабый стон. Голова его закружилась. «Вот она в моих объятиях, это ее губы я сейчас пью, — думал он, скользя губами по ее лицу, губам, носу. — Я ведь не целую ее, нет. Я просто ласкаю ее своими губами, только и всего».

Сквозь прерывистое дыхание он слышал биение своего сердца и ощущал дрожь в паху. Он раздвинул языком ее губы. Она мелко задрожала, он почувствовал, как набухли и затвердели ее соски.

Они не издавали ни звука. Было слышно его учащенное дыхание и ее слабое постанывание. Но внутри себя Торн ясно слышал рев, яростный рев рвущегося с цепи медведя.

Он почувствовал неодолимое желание ласкать и гладить ее. Не отрываясь от губ Мартины, Торн свободной рукой откинул назад ее мокрые волосы, обнажая груди, а затем положил на них обе руки. Она замерла. Он взял их в ладони, лаская и сжимая, чувствуя ответную дрожь ее теплой плоти; он гладил ее упругие соски, пока она не застонала, подаваясь вперед, навстречу ему.

Его плоть ответила на ее порыв, напрягаясь и упираясь в нее. Но Мартина не отодвинулась, почувствовав это; он опустил руку под воду и, нащупав ее живот, прижался к нему. Она обвила руками его спину, потом опустила их ниже, заставляя его плотнее прижиматься к ней. Торн запустил одну руку в ее спутанные волосы, другой обвил ее стан и припал к ней в жадном, долгом и счастливом поцелуе. Она ответила ему. И, ощутив ее страсть, он понял, что она испытывает такое же непреодолимое, всепожирающее желание, как и он.

Торн услышал, как где-то в глубине, внутри него, под натиском яростной, животной страсти с треском лопаются цепи. Он подхватил Мартину и понес к берегу, в его голове стоял дикий рев вырвавшегося на свободу медведя.

«Это сон, — подумала Мартина, когда Торн опустил ее на прохладный мягкий мох. — Это только сон, и я скоро проснусь». А потом он накрыл ее своим мощным телом, обнял, и она поняла, что это не сон что она действительно здесь, наяву, на речном берегу, покрытом влажным от предрассветного тумана мхом. Она здесь вместе с Торном. Это его губы она чувствует на своем лице, это его небритая шершавая щека прижимается к ее щеке. И руки, жадно исследующие ее тело, и что-то твердое и горячее, упирающееся в ее живот, тоже принадлежит ему. Он гладил ее укромные местечки, исторгая из нее вздохи наслаждения, его ласки становились все настойчивее и смелее. Он опустил голову на ее грудь, вобрав губами сначала один, потом Другой сосок, посасывая и покусывая их. Затем он продолжил эту сладкую пытку серией поцелуев и касаний языком, скользя губами вниз по животу, все ниже и ниже…

Мартина задрожала, ощутив влажное тепло его губ между ногами. Положив руки ей на бедра, он целовал ее там, лаская языком ее плоть изнутри. Он творил с нею какое-то неведомое ей до этого волшебство, его руки и язык скользили по ней нежно и настойчиво. Она была словно палочка, которую трут пальцами, вызывая поначалу ярко-красное слабое мерцание, и вот уже язычок яркого пламени вырывается наружу, охватывая ее всю, доставляя невыразимое счастье и радость. Трепеща от желания, слыша лишь только стук бешено колотящегося сердца, она впилась пальцами в его волосы.

— Пожалуйста… прошу тебя.

Торн покрыл ее горящую, требующую плоть нежными поцелуями и, приподнявшись, опустился на нее. Она открылась навстречу, притягивая его к себе. И тогда он вошел в нее. Мартина знала, что это случится, и ждала этого, но, когда она ощутила его внутри себя, ее на мгновение охватил панический страх.

Теперь она будет принадлежать ему?! Он получит власть над ней?!

Торн взял ее лицо в ладони. Она заглянула в его глаза, такие бездонные и синие, как небо. Он шептал ей какие-то слова, она едва могла различить их сквозь звенящий шум, стоящий в ушах, какие-то нежные обещания…

Она могла видеть в его глазах отражение своего лица, пылающего страстью, истосковавшегося по ласке, и поняла, что все это рано иди поздно должно было случиться. Они бы все равно оказались вместе, она смутно сознавала это с самого начала, еще в гавани, впервые увидев его на пристани.

Он что-то сказал, она разобрала лишь несколько последних слов.

— …Но если ты против, то я…

Мартина упрямо потрясла головой. Ну как он только мог подумать такое?

Торн закрыл ей рот серией благодарных, мучительно сладких поцелуев. Когда он снова устремился внутрь нее, настойчиво и в то же время нежно, она замерла с открытым ртом. Она почувствовала, как напряжены все его мускулы, и поняла, что он сдерживается, не позволяя себе полностью войти в нее, боясь причинить ей боль.

Он сделал паузу. Оставаясь наполовину внутри нее, он привстал, лаская ее снова там, где ее плоть соединялась с его плотью. Восхитительный огонь снова искрами вспыхнул в ней, она изогнулась навстречу Торну, ища его ласки, умоляя на этот раз не только телом, но и голосом.

— Пожалуйста, пожалуйста… о, прошу тебя…

Мартина впилась пальцами в его плечи, шепча его имя. Пламя пожирало ее, растекаясь по всем клеточкам. Она сотрясалась от этих пробегающих по телу волн. Наконец он приподнял ее за бедра и, застонав, с усилием подался вперед. Одним сильным рывком он полностью углубился в нее, а потом заключил в крепкие объятия и держал, пока она содрогалась в его руках.