— Ночь наступила, — сказал я. — Медлить нельзя. Единственное, в чем мы можем быть твердо уверены, — если план провалится, мы избежим смерти от огня и наши предки с любовью и симпатией отнесутся к Шаре, чья дружба позволила нам сделать эту попытку.

— Не дружба, а любовь, — поправил меня Нур Ан.

Затем я снова совершил опасный подъем на крышу, захватив с собой одну из веревок. Потом я спустил веревку Нур Ану, который прицепил к ней наш мешок, и вскоре плод нашего труда лежал рядом со мной на крыше. Мешок был легким, как пушинка, и крепким, как хорошо выделанная шкура зитидара. После этого я помог Нур Ану забраться на крышу, причем он аккуратно поставил прут на место.

К открытой части нашего мешка было привязано множество веревок с петлями. Через петли мы пропустили длинную веревку и закрепили ее на башне, причем эту веревку можно было обрубить одним ударом, после того как она стянет отверстие мешка.

Затем мы подняли мешок в такое положение, чтобы горячий воздух из трубы заполнил его. Я распределил петли равномерно по окружности мешка, и мы закрепили на петлях свои абордажные крючья. Такие крючья являются необходимой частью снаряжения каждого воина Барсума и используются в воздушных боях при перескакивании на палубу вражеского флайера.

Затем мы стали ждать. Наш мешок, сначала вялый и обвисший, постепенно стал надуваться, стремиться вверх. Я ждал с кинжалом в руке, готовый обрубить веревку, " которая держала шар.

К счастью, ночь была безветренной, что несколько облегчало нашу задачу. При сильном ветре мы не смогли бы удержать шар. Он уже стал большим, как наша пещера. Он рвался вверх, стараясь освободиться от веревок. И я решил: пора!

Я дал сигнал Нур Ану и ударил ножом по веревке. Освобожденный шар мгновенно взвился вверх. Мы сидели на петлях, прикрепленных к шару. Подъем происходил с огромной скоростью. Через несколько мгновений долина Хор уже казалась нам только точкой на огромном лице планеты.

Ветер подхватил нас, и можете быть уверены, что мы от всей души поблагодарили богов, когда увидели, что он несет нас прочь от проклятого города Гасты. Ветер нес нас к северо-востоку, но нам было все равно куда, лишь бы подальше от реки Сил и долины Хор.

Под нами проносилась местность, где когда-то свирепствовал вулкан. Застывшие потоки лавы, нагромождения камней, ни клочка растительности — все это производило безотрадное впечатление. Теперь мне было понятно, почему долина Хор настолько изолирована от остальной части планеты. Немного найдется людей, кто по своей воле решится пуститься в путешествие по этой негостеприимной местности.

Ветер усиливался. Мы летели с большой скоростью, но было видно, что шар начинает терять высоту по мере того, как воздух в нем остывает. Сколько времени это продлится, я не знал, но надеялся, что мы успеем перелететь в более гостеприимные места.

К рассвету мы уже летели на высоте нескольких сотен футов. Вулканическая страна была позади, и под нами простирались древние поля с остатками ирригационных сооружений.

Вскоре мы перелетели через гряду пологих холмов, на склонах которых паслись стада софадов, и увидели внизу белые здания.

Как и все изолированные города Барсума, этот город был окружен стеной. Однако он существенно отличался по архитектуре от известных мне городов. Обычно города Барсума характеризуются высокими башнями, минаретами и лишь в последние годы стали строить здания с плоскими крышами для посадки флайеров.

В этом городе самое высокое здание не превышало четырех этажей и у всех домов были плоские крыши. Улицы и площади города были засажены деревьями и цветущими кустами. В общем этот город производил весьма благоприятное впечатление. Однако в нашей памяти еще были свежи воспоминания о прекрасных девушках, заманивших нас в проклятый город Гасту, где мы едва не погибли ужасной смертью. Поэтому видимая красота города совсем не внушала нам доверия. Нам нужно постараться пролететь над этим городом и приземлиться где-нибудь вне его.

Но судьба распорядилась иначе. Ветер стих, и мы стали быстро снижаться. На улицах мы увидели людей, которые, заметив нас, вероятно, испугались, так как все они быстро спрятались. Мы сели на плоскую крышу одного из домов.

Как только мы освободились от петель, в которых сидели, порыв ветра подхватил заметно опавший шар и сбросил его с крыши. Он так и остался лежать, как живое существо, пожертвовавшее собой, чтобы спасти нас.

Однако у нас не было времени для сантиментов, так как на лестнице, ведущей на крышу, показалась голова человека.

За нею последовало тело. Это был мужчина, на котором было так мало одежды, что, казалось, он был совсем голым. Это был старик, с большим черепом, покрытым редкими седыми волосами.

Физическая старость на Барсуме весьма редкая вещь, поэтому всегда привлекает внимание. Продолжительность жизни марсиан тысяча лет, но в течение этого времени их внешность почти не меняется. Нужно сказать, что большинство марсиан погибает, не достигнув преклонного возраста. Пожалуй, единственные, кто становятся по-настоящему старыми, это ученые, которые не принимают участия в бурной общественной жизни марсиан. Видимо, этот старик и был ученым.

Увидев его, Нур Ан издал удивительный возглас: — Фор Так!

— Хей-хо! — проскрипел старик высоким фальцетом. — Неужели пришедшие с небес знают имя Фор Така?

— Я Нур Ан, — воскликнул мой друг.

— Хей-хо! — снова протянул старик. — Нур Ан… один из придворных Тул Акстара?

— Каким и ты был когда-то.

— Но не теперь… не теперь! — почти прокричал старик. — Тиран выжал меня как лимон, а затем выбросил прочь, как ненужную кожуру. Хей-хо! Он думал, что я уже пуст, но я молю богов, чтобы они позволили мне доказать ему, что он ошибся. Нур Ан, должен предупредить тебя, что ты в моей власти, и ты не имеешь права сообщать Тул Акстару, где я нахожусь теперь.

— Не бойся, Фор Так. Я сам пострадал от коварства тирана. Тебе было позволено жить в Джахаре, а у меня все имущество было конфисковано, и меня приговорили к смерти.

— Хо! Значит, ты тоже ненавидишь его!

— Ненависть слишком слабое слово, чтобы передать мои чувства.

— Это хорошо. Когда я увидел тебя, спускающегося с небес, я подумал, что предки послали тебя, чтобы помочь мне. Я рад, что не ошибся. А этот воин тоже из Джахара? — прибавил он, кивнув на меня.

— Нет. Это Хадрон из Хастора, дворянин Гелиума. Но он тоже ненавидит Тул Акстара.

— Очень хорошо. Значит, нас теперь трое. Здесь меня окружали только рабы и женщины, а теперь, когда рядом два воина, молодых и сильных, мой триумф совсем близко!

Пока они разговаривали, я вспомнил то, что говорил мне Нур Ан о Фор Таке, его изобретении дезинтегрирующих лучей и о том, как был уничтожен патрульный флайер в ночь похищения Саномы Тора. Странно, что судьба привела меня сюда, к этому человеку, хранящему тайну того, что жизненно важно для Гелиума и всего Барсума. И странно, что этот путь, по которому вела меня судьба, будет иметь счастливый конец.

Когда Фор Так выслушал только часть нашего рассказа, он сразу же заявил, что мы оба очень устали и голодны. Он проводил нас в свой дворец вызвал рабов, приказал вымыть нас, накормить и приготовить постели для отдыха. Мы сердечно поблагодарили его за такую заботу. Мы были действительно рады возможности отдохнуть.

Следующие дни нашей жизни здесь были и интересными, и полезными. Фор Так, у которого осталось только несколько преданных рабов, последовавших за ним в изгнание, был рад нашему обществу и той помощи, которую мы могли предложить ему в его исследованиях. Будучи уверенным в нашей лояльности, он нам все подробно объяснил.

Он рассказал нам о том, как после долгих скитаний отыскал этот заброшенный замок, о котором не осталось никаких исторических сведений, кроме костей его бывших владельцев. Он рассказал, что главный вход и двор были завалены скелетами мужчин-воинов, в то время как в верхних этажах находились только кости женщин и детей. Значит, люди, жившие здесь, подверглись нападению неведомого врага и погибли, защищая себя и свой дом.