С первыми лучами солнца пришли гонцы от Кулан Тита с приглашением явиться в зал аудиенций. Здесь Туван Дин после долгих лет должен был встретить свою дочь, а я должен был вновь увидеть свою любимую Дею Торис после почти двенадцати лет разлуки.

Сердце мое так билось, что я в смущении оглядывался кругом, предполагая, что все окружающие должны были слышать этот стук. Все мое существо рвалось к Дее Торис, вечная молодость и красота которой были только внешними проявлениями ее дивной души.

Наконец вернулся гонец, посланный за Матаи Шангом. Я вытянул шею, чтобы скорее увидеть, кто за ним следует, но гонец возвратился один.

Остановившись перед троном, он обратился к джеддаку громким голосом, который раздался во всех концах зала.

— О, Кулан Тит, могущественнейший из джеддаков, — произнес он, — твой гонец возвращается один. Когда он пришел в апартаменты отца жрецов, то нашел их пустыми, пусты были также комнаты его свиты!

Кулан Тит побледнел.

Глухое рычание сорвалось с уст Туван Дина, который не взошел на трон, а стоял рядом со мной. Гробовая тишина воцарилась в зале.

Кулан Тит, джеддак Каола, первым прервал тишину. Он спустился с возвышения и порывисто подошел к Туван Дину. Слезы блестели в его глазах, когда он положил обе руки на плечи своего старого друга.

— О, Туван Дин, — воскликнул он, — и это несчастье должно было случиться с тобой здесь, во дворце твоего лучшего друга! Собственными руками задушил бы я Матаи Шанга, если бы догадался, что таилось в его низкой душе! В прошлую ночь моя вера была поколеблена — она разбилась теперь вдребезги, но увы, слишком поздно, слишком поздно! Стоит тебе только приказать, и весь Каол, все силы моего могущественного народа — в твоем распоряжении. Мы сделаем все, чтобы вырвать твою дочь и жену этого доблестного воина из лап хищников. Что нужно сделать? Скажите!

Я выступил вперед и обратился к нему:

— Во-первых, нужно уличить тех из твоих подданных, кто помог бегству Матаи Шанга и его свиты. Без помощи со стороны дворцовой стражи он не мог бы уйти. Ищи виновных и узнай от них, каким образом бежали жрецы и в каком направлении.

Прежде чем Кулан Тит отдал приказ о расследовании, из толпы вышел молодой офицер с красивым открытым лицом и сказал:

— О, Кулан Тит, могущественнейший из джеддаков! Я один несу ответственность за это печальное происшествие. В последнюю ночь стражей командовал я. Во время ночной аудиенции я дежурил в другой части дворца и ничего не знал о том, что здесь произошло. Поэтому, когда отец жрецов вызвал меня и сказал, что ты хочешь, чтобы он скорее покинул город из-за присутствия смертельного врага, который покушается на его жизнь, я беспрекословно повиновался. Ведь отец жрецов повелевал над всеми нами: власть его была даже выше твоей власти, могущественнейший из джеддаков! Пусть же последствия отразятся на мне, потому что я один виноват. Другие стражники, которые способствовали бегству, только выполняли мое приказание.

Кулан Тит взглянул сначала на меня, а затем на Туван Дина, как бы спрашивая нашего мнения об атом человеке. Неумышленные действия молодого командира были так очевидны, что никто из нас не вздумал требовать его наказания.

— Как бежали они? — спросил Туван Дин, — и в каком направлении?

— Они покинули Каол тем же путем, как и прибыли в него, — ответил командир, — на собственном аэроплане. Я следил за огнями корабля после того, как они улетели, и видел, что они направились на север.

— Где на севере Матаи Шанг может рассчитывать на убежище? — спросил Туван Дин у Кулан Тита.

Тот опустил голову и несколько мгновений казался погруженным в глубокое раздумье. Затем лицо его внезапно просветлело.

— Знаю! — воскликнул он. — Вчера еще Матаи Шанг рассказывал мне о народе, совершенно непохожем на нас и живущем далеко к северу. Он говорил, что святые жрецы давно знают этот народ, и, что это верные и набожные последователи древней религии. Он говорил, что среди них он найдет убежище, где никакие еретики его не найдут. Я уверен, что он направился туда!

— И во всем Каоле не найдется ни одного аэроплана, на котором можно было бы за ним последовать! — воскликнул я с отчаянием.

— Аэроплан ты найдешь не ближе, чем в Птарсе, — ответил Туван Дин.

— Постойте, — воскликнул я. — Там, на южной границе, этого большого леса лежит поврежденный аэроплан, на котором я сюда прилетел. Если вы дадите мне людей, я починю его в два дня.

Вначале я не особенно доверял искренности внезапного вероотступничества джеддака Каола, но он с такой готовностью пошел навстречу всем моим требованиям и предоставил в мое распоряжение столько людей, что все мои сомнения поневоле рассеялись.

Два дня спустя аэроплан, готовый к отлету, стоял на крыше сторожевой башни. Оба джеддака предлагали мне силы своих народов. Миллионы бойцов были в моем распоряжении. Но на моем аэроплане, кроме Вулы и меня, было место только для одного человека. Когда я вступил на судно, Туван Дин занял место рядом со мной. Я с изумлением взглянул на него. Он повернулся к начальнику своего войска, который сопровождал его в Каол, и сказал:

— Я доверяю тебе отвести мою свиту обратно в Птарс, и пусть мой сын правит в мое отсутствие. Джон Картер не поедет один в страну врагов. Я сказал! Прощайте!

Днем и ночью летел наш аэроплан прямо к северу. Наш "компас назначения" все еще был направлен на судно врага с того момента, как я установил его, вылетев из крепости жрецов. Во вторую ночь мы почувствовали, что воздух стал заметно свежеть, и, судя по расстоянию, которое мы покрыли, можно было думать, что мы приближаемся к северной арктической области.

Теперь приходилось соблюдать величайшую осторожность. Я знал, что бесчисленные экспедиции, которые пытались исследовать эту неизвестную страну, из-за огромного ледяного барьера, вздымавшегося вокруг всей арктической области, не возвращались обратно. Что случилось с ними — не знал никто. Люди эти навсегда исчезали в этой угрюмой и таинственной полярной стране.

Расстояние от барьера до полюса было не очень велико: быстроходный аэроплан мог бы покрыть его в несколько часов. Поэтому предполагали, что какая-то страшная катастрофа ожидала тех, кто попадал в "запретную страну", как начали называть эту область марсиане.

Поэтому при приближении к барьеру я уменьшил скорость хода. Я решил осторожно продвигаться над ледяной массой, чтобы не попасть в ловушку, а вовремя обнаружить, действительно ли имеется у северного полюса обитаемая страна. Только здесь, думал я, может быть то место, где Матаи Шанг чувствует себя в безопасности от Джона Картера.

Мы медленно плыли на высоте нескольких футов от почвы, буквально ощупывая наш путь в темноте. Ночь была необыкновенно темная. Обе луны зашли, а небо было окутано облаками, которые на Марсе встречаются только у полюсов.

Внезапно прямо перед нами выросла огромная белая стена. Я круто повернул руль и дал задний ход, но было уже поздно, чтобы предотвратить катастрофу.

С треском ударились мы о высокое препятствие. Аэроплан дрогнул и закачался, машина остановилась, и мы упали вниз с высоты двадцати футов. К счастью, ни один из нас не разбился. Мы вылезли из-под груды обломков, и, когда показалась меньшая луна, мы увидели, что находимся у подножия огромного ледяного барьера; в некоторых местах выступали его гранитные глыбы, которые задерживали сползание льдов.

Какая насмешка судьбы! Потерпев крушение почти в конце путешествия, упасть по эту сторону отвесной неприступной стены! Я взглянул на Туван Дина. Он только печально пожал плечами.

Мы провели остаток ночи в глубоком снегу, который лежал у подножия стены, дрожа от холода. С наступлением утра мое подавленное настроение сменилось обычной бодростью, хотя надо сознаться, что надежды на спасение было очень мало.

— Что нам делать? — спросил Туван Дин. — Как сможем мы пройти через этот непреодолимый барьер?