Когда дверь в дальнем конце зала закрылась за ним, джеддак О-Тар остался наедине с великими мертвецами. По обычаям веков, ни один смертный не мог видеть сцену, происходящую в этой священной комнате.

Могучий Манатор уважает свои обычаи, давайте и мы не нарушим традиций этих гордых и чувствительных людей. И что нам до того, что происходит в безлюдной комнате мертвецов?

Прошло пять минут. Невеста молча стояла на ступеньках трона. Гости переговаривались шепотом, и вскоре зал наполнился гулом множества голосов. Наконец дверь, ведущая в зал Вождей, раскрылась, в дверном проеме на мгновение застыл великолепный жених. Наступило молчание. Размеренной и горделивой походкой шествовал он к невесте. Тара почувствовала, как по мере его приближения, неотвратимого, как сама судьба, у нее сжималось сердце.

И никаких знаков Турана! Где он? И чем он может ей помочь? Окруженная воинами, не имея вокруг ни одного друга, Тара, казалось, совершенно лишилась надежды на освобождение.

— Я еще жива! — прошептала она про себя в последней храброй попытке победить ужасную безнадежность, овладевшую ею. Но ее пальцы нащупали рукоять кинжала, который она сумела незаметно перепрятать из старой одежды в новый наряд. Жених был уже рядом. Взяв за руку, он повел ее вверх по ступенькам трона. Перед ним они остановились и стояли, глядя на собравшихся внизу.

Из бокового помещения вышла процессия, возглавляемая верховным жрецом, который должен был объявить их мужем и женой. За ним богато одетый юноша нес шелковую подушку, на которой лежали золотые браслеты, соединенные золотой цепочкой. Во время церемонии жрец должен был надеть их на руки жениха и невесты, символизируя их нераздельность в браке.

Неужели обещанная Тураном помощь придет слишком поздно? Тара слушала длинную монотонную брачную службу. Она слышала, как превозносили достоинства О-Тара и красоту невесты. Страшный момент приближался, а Турана все не было. Но что бы он мог сделать, если даже ему удалось бы пробраться в эту комнату! Только умереть вместе с ней. Надежды на спасение не было.

Жрец взял с подушки золотые браслеты. Он расстегнул их и взял Тару за руку. Вот и пришло время. Дальше церемония не должна продолжаться, ибо, живая или мертвая, она, по всем законам Барсума становилась женой О-Тара из Манатора, как только браслеты будут соединены. Даже если придет освобождение, она никогда не сможет разорвать эти цепочки. И Туран будет для нее потерян, как если бы их разделила смерть.

Ее пальцы сжали рукоять кинжала, но немедленно рука жениха перехватила ее руку и заставила выпустить рукоятку. Он предвидел ее намерение. Сквозь прорези маски она видела его глаза: ей казалось, что у него на лице улыбка. Несколько мгновений они стояли молча. Люди внизу в молчании затаили дыхание: происшествие у трона не осталось незамеченным.

Этот драматический момент был прерван грохотом распахнувшейся двери, ведущей в Зал Вождей. Все глаза повернулись в том направлении и увидели другую фигуру в дверном проеме — полуодетую и растрепанную фигуру О-Тара — джеддака Манатора.

— Стойте! — крикнул он и прыгнул вперед в проход к трону. — Хватайте самозванца!

Все взоры обратились к фигуре жениха у трона. Все увидели, как он поднял руку и снял с лица золотую маску. Тара из Гелиума широко раскрыла глаза и недоумевающе смотрела в лицо пантана Турана.

— Раб Туран! — раздались крики в зале.

— Смерть ему! Смерть!

— Подождите! Крикнул — Туран, выхватывая меч, так как дюжина воинов выступила вперед.

— Подождите! — прозвучал другой голос, старческий и дрожащий, и И-Гос, древний таксидермист, вышел вперед из толпы гостей и перед наступающими воинами поднялся на ступени трона.

При виде старика воины остановились: у всех обитателей Барсума возраст пользуется большим уважением, как у всех народов, чья религия строится на преклонении перед предками. Но О-Тар не обратил на него никакого внимания и продолжал двигаться к трону.

— Стой, трус! — воскликнул И-Гос.

Люди глядели на маленького старика в изумлении.

— Люди Манатора! — прокричал он своим тонким и пронзительным голосом. — Может ли править нами трус и лжец?

— Тащите его вниз! — крикнул О-Тар.

— Нет, пока я не кончу говорить, — возразил И-Гос, — это мое право. Я могу поплатиться за свои слова жизнью — я знаю это, и все вы тоже. Поэтому я требую, чтобы вы меня выслушали. Это мое право!

— Это его право! — как эхо, послышалось множество голосов с разных сторон.

— Я могу доказать, что О-Тар трус и лжец! — продолжал И-Гос. — Он утверждал, что смело смотрел в лицо ужасам в комнате О-Мая и не нашел там раба Турана. Я был там, спрятавшись за занавесами, и видел все. Туран скрывался в этой комнате — лежал в постели О-Мая, когда О-Тар, дрожа от ужаса, вошел в комнату. Туран, проснувшись, сел в постели, и в это время раздался испуганный крик. О-Тар вскрикнул и потерял сознание.

— Это ложь! — вскрикнул О-Тар.

— Это не ложь. Когда О-Тар вернулся из покоев О-Мая и хвастал своими подвигами, он собирался вызвать рабов, чтобы приказать принести питье. Он хотел ударить своим кинжалом в гонг, как делал это всегда. Все заметили это. А был ли у него кинжал? О-Тар, где кинжал, который ты брал с собой в комнату О-Мая? Ты не знаешь, а я знаю. Пока ты лежал без памяти от страха, я вытащил его из твоих ножен и спрятал среди спальных шелков на постели О-Мая. Он и сейчас там лежит, а если кто-то сомневается, давайте пошлем туда людей: они найдут кинжал, и все убедятся в лживости джеддака.

— Но что делать с этим самозванцем? — крикнул один из вождей. — Будет ли он все так же стоять безнаказанно у трона Манатора, пока мы спорим о своем джеддаке?

— Благодаря его отваге мы знаем о трусости О-Тара, — ответил И-Гос, — и благодаря ему у нас будет лучший джеддак.

— Мы сами выберем джеддака! Схватить и убить раба! — раздались крики из разных концов зала.

Гохан между тем внимательно прислушивался, как бы надеясь на что-то. Он видел, как воины, приближаются к помосту, где он стоял с обнаженным мечом, обхватив одной рукой Тару. И если его план не удастся, это будет означать для него смерть. И он знал, что Тара тоже умрет. Неужели все его усилия были напрасны?

Несколько воинов настаивали на необходимости отправиться в покои О-Мая и поискать там кинжал. Если его найдут, то это докажет трусость О-Тара. Наконец трое согласились пойти.

— Не бойтесь, — сказал им И-Гос. — Там нет опасности. Я часто бывал в этой комнате, а Туран спал там много ночей. Стоны и крики, напугавшие вас и О-Тара, издавал он, чтобы отпугнуть всех от своего убежища.

Полные стыда, трое вождей отправились на поиски кинжала О-Тара.

Теперь все взоры вновь обратились к Гохану.

Воины с обнаженными мечами приблизились к трону, но двигались они медленно, все видели этого раба на поле Джэтана и знали силу его оружия. Когда они достигли ступеней трона, откуда-то издалека донесся сильный гул, затем вновь и вновь, и Туран улыбнулся, вздохнув с облегчением. Возможно, в конце концов помощь в конце концов придет вовремя. Все находившиеся в зале прислушались. Теперь до их ушей донесся звук ружейных выстрелов, а сверху, с крыши дворца, послышался грохот.

— Что это? — спрашивали все друг друга.

— Большая буря пришла в Манатор, — предположил один.

— Не думайте о буре, пока не убьете вот этого врага, осмелившегося стоять у трона вашего джеддака! — настаивал О-Тар. — Хватайте его.

Но в это время шпалеры за троном раздвинулись, и из-за них выступил воин. Восклицания удивления и страха вырвались из уст воинов О-Тара.

— У-Тор! — воскликнули они. — Измена!

— Это не измена, — сказал У-Тор низким голосом. — Я привел вам нового джеддака всего Манатора. Не лживого труса, а храброго человека, которого вы все любите.

Он отступил в сторону, и другой воин вышел из прохода, скрытого за шпалерой. Это был А-Кор, и при виде его зазвучали возгласы удивления, восторга, гнева: все поняли, что произошел умело организованный государственный переворот. Вслед за А-Кором появились другие воины, пока помост не заполнился ими — все это были воины Манатоса.