Хотя в вестготскую эпоху в положении рабов, отпущенников и в меньшей мере прекаристов произошли определенные изменения, особенно с середины VII в., сами эти институты были унаследованы из римского времени. И их юридическое положение оформляется в терминах римского права.
Несомненным наследством римского времени является католическая церковь. Хотя первые варварские короли, как свевские, так и вестготские, были арианами, они не преследовали католиков как таковых, католическая церковь пользовалась практически полной свободой, могли даже собираться церковные соборы, правда, только провинциальные{822}. Конечно, во время завоеваний многие церкви претерпели разрушения, но установление относительной стабильности привело и к восстановлению церквей. Те антикатолические преследования, которыми отмечено правления Агилы и Леувигильда, были вызваны чисто политическими причинами. А после обращения вестготов в католицизм церковь вообще превратилась в очень важный структурный элемент испанского общества.
После превращения христианства в государственную религию Римской империи церковь очень скоро превращается в крупного собственника. В 470 г. императоры Лев и Антемий издали специальный закон, по которому церковь могла лишь передать во временное пользование какую-то часть своего имущества, которое затем снова ей возвращалось, и никакой другой вид отчуждения церковного имущества не допускался{823}. Это положение продолжало действовать и в Вестготском королевстве. VIII «вестготская формула» подчеркивает, что имущество, переданное любой церкви, нельзя ни продавать, ни дарить, ни каким-либо другим способом отчуждать. Значение церкви как крупного собственника в это время еще более увеличивается. По разным причинам, политическим, экономическим, набожно-религиозным, многие собственники, не исключая и самих королей, передавали часть своего имущества, а то и все имущество церкви. Четыре «вестготские формулы» (VI 1-Х) предусматривают различные варианты передачи имущества церкви. В социальном плане значительных различий между светским и церковным крупным землевладением не было, и поэтому те отношения, которые существовали в светском секторе крупной собственности, были характерны и для церковного. Когда Леувигильд, явно стремясь нанести удар по своим политическим противникам и внести раскол в католическую церковь, передал собственность одного из своих оппонентов бежавшему из Африки католическому аббату Нанкту, то вместе с нею под власть нового господина и патрона перешли и крестьяне (Vit. patr. Emer. III, 8-12). Характерна реакция крестьян на смену своего господина: они какое-то время вообще о нем ничего не знали и были озабочены лишь тем, сможет ли он их защитить{824}. И все же некоторая разница между светским и церковным землевладением существовала. На землях церкви, кроме рабов, колонов, отпущенников, прекаристов, работали еще и рядовые клирики{825}. При этом последние были кровно заинтересованы в увеличении церковного имущества, поскольку получали выгоду от него. В этом отношении интересен один пассаж из «Жития св. Эмилиана» (13): Эмилиан стал тратить часть имущества церкви, пресвитером которой он был, на помощь беднякам, и это вызвало возмущение рядовых клириков, которые пожаловались епископу, а тот так разгневался поступком Эмилиана, что тот был вынужден покинуть церковь и уйти в Кантабрию, став там отшельником{826}. Фактически от имени церкви имуществом распоряжались епископы либо аббаты, которые, однако, не могли этого делать лишь по своему усмотрению. Выше приводилось известие об отмене завещания епископа Рицимера, нанесшего ущерб церковному имуществу. Но епископы сами в большинстве своем выходили из знати и уже поэтому могли иметь и собственное имущество{827}, которым они уже распоряжались самостоятельно, как это сделал эмеританский епископ Массона, о чем тоже уже говорилось. Другой эмеританский епископ, Павел, получив наследство излеченного им местного сенатора, превратился в самого богатого собственника Эмериты, чье имущество было много больше, чем имущество местной церкви (Vit. patr. Emer. II, 1-18){828}.
Другим важным элементом римского общества являются города, которые в римское время являлись носителями античного уклада. Вестготские короли почти не основывали новых городов. Известно лишь два города, созданных Леувигильдом — Рекопольи Викториак, и основанный Свинтиллой Олонгик. Все остальные города Испании достались Вестготскому королевству от римского времени. И сами города сохранились. Даже если некоторые из них полностью или частично разрушались во время вторжений, то затем они возрождались{829}. Частично сохранился римский вид городов, в значительной степени они оставались хранителями прежней культуры и центрами социальной жизни{830}. Очень важным было то, что город рассматривался и в большой мере реально оставался хранителем классической античной традиции{831}, и вестготские короли, которые, по крайней мере начиная с Леувигильда, стремились представить себя наследниками римских императоров, в этом плане покровительствовали городам. Город сохранялся и как центр управления ближайшей округой, которая рассматривалась как territorium или terra данного города{832}.
Однако говорить о полной неизменности городов невозможно. В них все же происходят определенные изменения, многие из которых начались еще в позднеримские времена. Во многом это связано с распространением христианства[139]. Многие старые языческие храмы превращаются в церкви. Строятся и новые церкви. Но еще важнее оказывается то, что не только церквами, но и обычными жилыми зданиями застраиваются места старых форумов, театров, цирков, амфитеатров{833}.[140] Изменяются и сами жилища. Место больших домов, ранее характерных не только для самого Рима, но и для провинциальных городов, в том числе испанских, занимают сравнительно небольшие, по-видимому, индивидуальные{834}. Это свидетельствует об изменении самого стиля жизни горожан. Другим важным изменением является сокращение размеров многих городов. Оставленные территории часто замещаются кладбищами. Так, например, в Роде городская жизнь концентрируется вокруг порта, в то время как прежние жилые кварталы превращаются в некрополи. В Эмпорионе оставляются и бывший греческий Неаполь, и римский город, а поселение сосредоточивается на островке, бывшем Палеополе. В Бетике Гиспалис сохранил свое значение важного экономического, политического и культурного центра, но и в нем некрополи занимают уже часть города у самых стен{835}. В некоторых городах некрополи располагаются и внутри городских стен{836}. Это говорит о сокращении собственно городской территории, даже если огороженное стенами пространство осталось прежним. Внутри городов, часто рядом с жилыми домами, возникают свалки{837}, что еще более сокращает жилое пространство и ухудшает санитарное состояние города. С другой стороны, за пределами стен теперь вырастают пригороды, группирующиеся, как правило, вокруг местных церквей или монастырей{838}.
