Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Я убежден, — заявил Костричкин, — среди четырех, сидевших за соседним столом, находился тот, кто нужен резиденту иностранной разведки. А на оторванном от меню клочке содержались зашифрованные указания…

Полковник знал, каким острым чутьем обладает лейтенант Костричкин, и дал санкцию на розыски «Человека из ресторана».

ГЛАВА XII

Для Андрея Андреевича Якименко наступили радостные дни. Натура деятельная, он находил высшее наслаждение в кропотливом труде. Все свое время Якименко посвящал сложным вычислениям, расчетам. Чертежница едва успевала выполнять его поручения. Она оказалась способной и исполнительной помощницей, и Андрей Андреевич был весьма доволен ею.

Но так хорошо налаженный ход жизни внезапно нарушился. У Андрея Андреевича появилась новая забота. Преданная, любящая его, как родного брата, Зинаида Ивановна как-то вечером тихо вошла к нему в комнату и стала бесцельно переставлять безделушки с одного места на другое. Андрей Андреевич знал, что эго служило признаком сильного волнения.

В молодости Зинаида Ивановна очень дружила с женой Андрея Андреевича. Она близко к сердцу приняла кончину подруги и, беспокоясь о здоровье Андрея Андреевича, без зова пришла в дом и стала ухаживать за Якименко в дни его болезни. Но болезнь затянулась. Видя безвыходность его положения, Зинаида Ивановна осталась, надеясь, что ее взрослые сыновья-студенты обойдутся без матери.

Андрей Андреевич высоко ценил искреннюю дружбу Зинаиды Ивановны.

Человек чрезвычайно вспыльчивый, Якименко тем не менее ни разу не повысил голоса в ее присутствии. Он тотчас смирял в себе раздражение или гнев, как только появлялась Зинаида Ивановна. Это обстоятельство по-своему воспринял младший сын Валерий. Провинившись и ожидая стычки с отцом, он обращался к Зинаиде Ивановне. Она же всеми силами старалась помочь перевоспитанию этого испорченного юноши.

По натуре цельная и чистая, Зинаида Ивановна не терпела лжи и притворства. Она видела, что молодой Якименко идет по дурному пути, и делала все, чтобы образумить Валерия. Это ей удалось до некоторой степени. Валерий стал меньше пить, реже обращаться за деньгами к отцу, вел себя более сдержанно. Зинаида Ивановна старалась сохранять мир в семье, необходимый для работы Андрея Андреевича покой.

Профессор Якименко догадывался об этом и был глубоко благодарен Зинаиде Ивановне.

И вот она чем-то заметно встревожена, но не решается высказаться…

— Вы чем-то расстроены, Зинаида Ивановна, — спросил профессор. — Ведь так?

— Да… — после паузы едва слышно произнесла Зинаида Ивановна.

— Так скажите, что случилось, и не томите себя и меня.

Зинаида Ивановна на мгновение застыла у приемника, затем подошла к столу и села.

— Я вынуждена вас покинуть…

— Что?.. — удивленно вскрикнул Андрей Андреевич, от неожиданности уронив очки.

— Не волнуйтесь, Андрей Андреевич, это ненадолго.

— Но почему?

— Дочь, Катя, родить вот-вот должна… письмо прислала. У нее еще двое маленьких, а присмотрев за ними некому…

— Послушайте, Зинаида Ивановна, зачем вам уезжать? Пусть лучше дочь приедет к нам на время родов. Все-таки здесь видные специалисты… И детей можно было бы привезти. Пожили бы все здесь, а когда Катя окрепнет, Валерий их на машине отвезет домой. И им удобно, и вам бы не пришлось уезжать… — просительно закончил он.

— К сожалению, это невозможно, Андрей Андреевич, — тихо проговорила Зинаида Ивановна. — Дом у нее в деревне, хозяйство, садик, корова… — она виновато посмотрела на Андрея Андреевича.

Старик как-то сразу обмяк и сгорбился. У него был такой растерянный вид, что Зинаида Ивановна с дрожью в голосе проговорила:

— Очень прошу вас, не волнуйтесь так, Андрей Андреевич, я оставлю вместо себя близкую мою знакомую, очень хорошую женщину… Не пройдет и месяца, как я вернусь обратно, и все пойдет по-старому. Не расстраивайтесь так.

Наступило тягостное молчание.

Андрей Андреевич думал о том, насколько близким, необходимым человеком в его доме стала эта хорошая женщина. Трудно даже себе представить, как мог бы он обходиться без нее, да и Валерий тоже. Но настаивать он не считал возможным. Всякий волен поступить так, как находит нужным. С огорчением подумал, что она уезжает в самый разгар подготовки к празднованию его юбилея, но взял себя в руки.

— Что ж, Зинаида Ивановна. Раз вы не можете остаться, значит, надо мириться. Куда ж денешься, — и он заковылял в свою рабочую комнату, сутулясь сильнее обычного.

* * *

Лидия оторвалась на минуту от чертежа и внимательно посмотрела на новую хозяйку.

Задумчивые темные глаза, прямой нос и красиво очерченные губы делали ее очень привлекательной.

С тех пор как уехала Зинаида Ивановна, сменившая ее Любовь Петровна полновластно распоряжалась в доме. Очень опрятная, волевая и энергичная, она быстро освоилась в новой обстановке, и жизнь в доме шла по-прежнему.

Андрей Андреевич настоял, чтобы Любовь Петровна взяла в дом работницу, которая помогала бы ей. Любовь Петровна не брезговала никакой работой, и когда понадобилось показать домработнице, как следует вымыть пол в прихожей или почистить запылившийся абажур, она сама, засучив рукава, делала это.

Опытным глазом Лидия отметила, что у нее натруженные руки, но коротко остриженные ногти имели ту продолговатую форму, которую придает им постоянный уход. Очевидно, раньше она делала маникюр.

У Любови Петровны была девочка лет семи. Как-то в разговоре она упомянула о своей дочурке, и ее глаза потеплели. Лидия подумала, что ей самой очень хочется увидеть Аннушку, приласкать этого заброшенного ребенка, прижать его теплое тельце к своей груди.

С той минуты, когда Лидия покинула дом Лукьяна Андреевича, она часто думала об Аннушке. А после разговора с Любовью Петровной тоска по Аннушке стала еще сильнее, она просто места себе не находила. Состояние это было вызвано также страхом за жизнь девочки.

Андрей Андреевич относился к новой хозяйке подчеркнуто официально, и Лидия видела, что профессор мирится с ее пребыванием в доме по необходимости как с чем-то временным. Было заметно, что и Любовь Петровна чувствует такое отношение к себе, но нисколько не огорчается. К Андрею Андреевичу она была всегда внимательна и заботлива.

Поселилась Любовь Петровна в комнате по соседству с Лидией. В точно установленное время она уходила к себе и ложилась спать. В семь часов утра Любовь Петровна, как всегда, уже хлопотала по хозяйству. В доме полностью сохранялись порядки, установленные Зинаидой Ивановной.

У Андрея Андреевича не было причин быть недовольным хозяйкой, и все же он не менял своего отношения к ней. Так, видимо, проявлялась его преданность Зинаиде Ивановне — старому другу их семьи.

Однажды Любовь Петровна подошла к столу, за которым работала Лидия, и с минуту молча наблюдала за работой. Ее задумчивые глаза внимательно следили за уверенными движениями Лидии.

— Татьяна Лукьяновна, — тихо окликнула она ее, — можно вас отвлечь на несколько минут?

— Пожалуйста, я слушаю, — Лидия отложила карандаш и логарифмическую линейку.

— Через три дня будем отмечать юбилей Андрея Андреевича, — поглядывая на дверь комнаты, в которой отдыхал профессор, тихо проговорила она. — Отовсюду приедут гости, а Андрей Андреевич ни в чем не хочет пойти мне навстречу. Даже накануне праздника он не желает освободить комнаты от рабочих столов и чертежей. Как же принимать людей при таком ералаше?

— Чем же я могу помочь? — удивилась Лидия.

— Вы сотрудничаете с профессором, к вам он относится не так официально, и, может, вы сумели бы его уговорить.

— Не думаю, что это мне удастся… Одну минуточку, извините… — Лидия выбежала в соседнюю комнату, откуда донесся телефонный звонок.

— Кто звонил? — полюбопытствовала Любовь Петровна, когда Лидия вернулась.

— Ошиблись номером, — быстро ответила та. — Да, так вы думаете, что профессор согласится хоть на час отложить спешные работы ради праздника? Боюсь, Любовь Петровна, что он отказал бы, даже если б его просил об этом самый близкий друг. Давайте лучше общими силами накануне дня юбилея, по окончании работы, быстро наведем порядок. Я помогу вам. Чего не успеете сделать, сделаем сообща.

60
{"b":"227455","o":1}