Ошеломленная свалившимся на нее горем, Вера Андреевна задумалась над тем, что ее дочь воспитывалась у неведомых ей людей, что она, в сущности не знает ее увлечении, интересов. Она даже не знает толком ее прошлого. Нет, все равно не может быть, чтобы родная день таилась от матери! Тут просто какое-то недоразумение. Надо немедленно поговорить с Лидией. Она сделает все, чтобы помочь своему ребенку выпутаться из беды, если беда действительно случилась. В этом ей помогут Володя, Валентин…
При мысли о Владимире и Валентине Веру Андреевну вдруг обдало холодным потом: номерной завод… секретные работы… Страшная догадка о том, что Лидия подослана к Матвееву и Степанковскому, сразила ее.
Вера Андреевна не помнила, сколько длилось это состояние оцепенения — одно мгновение или час. Из груди измученной женщины вырвался стон:
— Что же делать? Объясниться с дочерью? А вправе ли она брать на себя ответственность, размеров которой она не представляет? Разве это только ее личное дело? И потом, где гарантия, что Лидия раскроет перед ней душу? А если этим разговором она совершит непоправимую ошибку?
Эти думы разрывали ей сердце. Дрожа в нервном ознобе, Вера Андреевна ходила из угла в угол. Она решила дождаться дочери. За окнами тоскливо выла метель, под сильным ветром и крепчавшим морозом жалобно скрипели деревья.
ГЛАВА XIV
Город тонул в сонной тишине, когда на перекрестке улиц, неподалеку от квартиры Матвеевых, появился высокий, спортивного вида человек. В руке он держал чемодан. На нем было пальто из ворсистого сукна с широким поясом из того же материала, а на голове, несмотря на крепкий мороз, — велюровая шляпа. Поставив чемодан у ног, он подал знак единственной бывшей на стоянке машине.
— Подождем здесь немного, — тихо сказал он шоферу, садясь в машину. Пассажир откинулся на спинку сиденья и замолчал.
Спустя четверть часа из переулка Грибоедова вышла женщина. Поеживаясь от холода и отворачивая лицо от сильного ветра, она быстро подошла к машине, открыла заднюю дверцу и села, не проронив ни слова.
— Наконец-то! Я рисковал опоздать на поезд.
— Успеете. Раньше нельзя было, — ответила женщина.
— На вокзал, — буркнул пассажир, и машина рванулась с места.
* * *
Несмотря на поздний час, привокзальный ресторан был заполнен посетителями: через тридцать минут отходил скорый на Москву.
Дэвис следовал за Лидией, и его квадратное красное от мороза лицо выражало полное равнодушие к сидевшей за столиками публике.
Хотя этот ресторан находился не в центре города и меньше всего можно было ожидать встретить здесь кого-нибудь из знакомых, да еще в такой поздний час, все же Лидия настороженно окинула взглядом зал.
Они отыскали свободный столик. Грязная посуда с остатками пищи была еще не убрана. Присев на краешек стула, Лидия скромно сложила руки и с безразличным видом обвела взглядом ужинающих.
Минуты три спустя в ресторан вошел стройный молодой человек в хорошо сшитом костюме. Он занял столик, оседлал нос очками и уткнулся в меню.
Дэвис знаком подозвал официанта, заказал ужин и попросил поторопиться.
Официант велел помощнице убрать посуду, а сам стал записывать заказ.
После того как официант ушел, Лидия положила руки на стол и посмотрела в лицо соседу. Тот поспешно наклонился.
— Наша встреча не должна затягиваться, — тихо заговорила Лидия. — Настало время решительных действий. Опытный самолет построен. Завтра в четыре он вылетает в пробный рейс. Полет рассчитан пока только на пять тысяч километров. Следовательно, будет находиться в пути недолго. Необходимо самолет взорвать в воздухе. На борту будет и сам конструктор. Это редкая удача, и ею мы воспользуемся полностью. «Сюрприз» при вас?
Дэвис глазами указал на лежавшую рядом со спичками никелированную шкатулку, напоминавшую обычный портсигар. Лидия открыла сумочку и спрятала в нее шкатулку. Незаметным движением Дэвис положил на ее место портсигар.
— Очень хорошо, — продолжала она. — По моим расчетам, самолет взорвется в воздухе примерно за тысячу километров отсюда. Пока об этом узнают, мы успеем осуществить вторую часть моего плана…
Лидия взяла сигарету из портсигара Дэвиса и закурила.
— Страшно хочется пить! Вы минеральную заказали?
— Простите, упустил из виду. Сейчас позову официанта.
— Минуточку, я посмотрю, какая здесь есть, — по спешно перебила она Дэвиса, поднялась и подошла к соседнему столику.
— Разрешите взять у вас меню, — улыбаясь, попросила Лидия.
Сосед был поглощен чтением какого-то рассказа в «Крокодиле». Он рассеянно кивнул и вновь погрузился в свой журнал.
Лидия взяла меню и возвратилась к своему столику.
— Я хотел бы кое-что уточнить, мисс…
— Меня зовут Лидией Севериновой, — прервала она.
Губы Дэвиса вытянулись шнурочком, что означало приступ раздражения.
— Понятно, — процедил сквозь зубы Дэвис. — Вы хорошо знакомы с системой «Сюрприз-12»? — Он исподлобья взглянул на Лидию и, не дожидаясь ответа, продолжал. — Кто же пойдет на то, чтобы взорвать самолет и себя? Не вы ли? — Дэвис иронически сощурился.
— А вам не улыбается перспектива вознестись таким способом на небеса? — вкрадчивым шепотом спросила Лидия.
Дэвис побледнел.
— Ну, ладно, — с нескрываемым презрением произнесла она, — можете не дрожать за свою драгоценную особу. «Сюрприз» будет доставлен Степанковскому моим верным пажом. Есть тут такой у меня. В театре вы должны были его заметить в нашей компании, невысокого роста…
— Волосы на пробор, маленькие глазки, — в унисон ей дополнил Дэвис.
— Вы внимательны, — заметила Лидия. — Да, это Олег Кораллов. Вот он и доставит шкатулку Степанковскому. Олег проходил на заводе практику, и ему разрешено присутствовать при взлете самолета. Я отпущу его только за несколько минут до взлета, когда времени останется ровно столько, чтобы успеть добежать до заводского аэродрома и вручить шкатулку Степанковскому. Что касается самого конструктора, то у него будет предостаточно хлопот. Я возьму с него слово открыть шкатулку лишь после взлета. — И с циничной улыбкой добавила: — Мысли о любимой требуют спокойной обстановки…
После выразительной паузы Лидия продолжала:
— Нажав кнопку на шкатулке, он раскроет предохранительную крышку, под которой его будет ожидать приятный сюрприз — мой миниатюрный портрет, предмет его давнишних мечтаний. Ну, а чтобы извлечь мое письмо, очень важное для нас обоих, ему придется нажать вторую кнопку. Это усилие будет последним в его жизни…
Облокотившись на спинку стула рукой, в которой дымилась папироса, Дэвис с любопытством смотрел на Лидию. Да, шеф был прав, она далеко пойдет. Эту особу ждет завидная карьера…
Официант поставил на стол пиво, стопку водки.
— Принесите, пожалуйста, нарзан, — обратился Дэвис к официанту.
— Сей момент будет доставлено.
— Надеюсь, — продолжала Лидия, когда официант исчез, — вам объяснять незачем: Кораллова надо убрать после этого немедля. Ведь после взрыва разные мысли могут прийти в голову. Кто-нибудь может заметить, а впоследствии вспомнить, что перед вылетом Степанковскому Олег вручил шкатулку. Голова, размозженная в пьяном состоянии, вполне убедительное объяснение смерти. Как вы находите?
— Пожалуй так, но…
— Я давно уже обещала покутить с ним в его излюбленном ресторане, — не слушая Дэвиса, говорила Лидия. — Мальчик постарается в отсутствие Степанковского покорить сердце любимой. Я условлюсь с ним, что буду ждать в ресторане с четырех дня, и он сразу же после отправления самолета приедет туда. Но застанет там только своих собутыльников и со злости напьется. Ну, а благополучно отправить его на тот свет — ваша забота.
Уставившись на бутылку с нарзаном и не дотрагиваясь до ужина, принесенного официантом, Дэвис молчал. Его самолюбие было сильно задето. Итак, он перешел на роль исполнителя чужой воли. Он с трудом сдерживал раздражение.
