Адам снова чуть не совершил ошибку.

Всякий раз, когда он оказывался вне своего тела, он переживал такой восторг и такое чувство победы, что сердце его бешено колотилось, и казалось, что вот-вот случится сердечный приступ.

Поначалу он относился к Брид, как к духу, привидению, которое можно вызвать из мертвых, и он потерял драгоценные месяцы, изучая древние тексты по некромансии. Потом его мозг заработал. Она была жрица. Посвященная в одну из самых сильных колдовских традиций западного мира. Она была путешественницей во времени — и очень реальной!

Много времени было потрачено им на усвоение методики приобщения к секретам трансформации. В разных книгах давались разные инструкции. И всегда недостаточные. Он проработал многие из них, особенно те, которые определил как Кельтская Калифорния. Они были написаны людьми, никогда не испытывавшими это на себе. Но он был настойчив в своих исследованиях. Если Брид умела делать, он тоже сможет. Он понял, что самогипноз был ключом к сознательному существованию вне физического тела. Креативная визуализация с небольшой добавкой магии. Но он изучил и репродукции Гримойра. И Джона Ди. И Скроули. И Кастенады. И наконец ему это удалось. Он обнаружил себя парящим где-то под потолком спальни и впервые смотрел вниз на свое тело, явно спящее в его постели. Он научился осторожно перемещаться, скорее, летать по дому, из комнаты в комнату. Наконец отважился выбраться наружу и полетать по саду. Но одно его все еще пугало: во всех книгах, романах и мнимых свидетельствах присутствовала серебряная нить — связь, которая сохранялась между телом и душой, линия жизни, по которой путешественник мог найти путь обратно в собственное тело. У него, казалось, такого не было, или если было, то он этого не ощущал.

Конечно, надо было узнавать побольше. Необходимо было научиться преодолевать большие пространства и путешествовать во времени. И все же он не понимал, как Брид удавалось брать в путешествия свое реальное тело.

Здесь, подозревал он, принимал участие таинственный камень со знаком зеркала. Это были врата, то место, где пересекались параллельные миры. Возможно, все стоячие камни были такими вратами. Традиционно в сельской местности было немало подобных священных мест. Слияния рек, дорожные перекрестки, особые древние деревья, необычные скалы, холмы. Их, эти мест, было много, и все они были тщательно документированы. Он вспомнил время, когда студентом позволил себе быть увлеченным Лизой в Эйлдон-Хиллз, где Томас из Эрсилдоуна проник в Элфин-Лэнд и потерялся там на семь лет. Они так и не нашли точное место!

Когда он впервые попытался воспользоваться магическим камнем и воспарил над своим телом, им овладела паника. Во второй раз он медленно воспарил над ручьем, следуя по течению, но не слишком близко. Чтобы вернуться в свое тело, ему надо было только захотеть, и дело было сделано. Это оказалось просто. Слишком просто.

Хэллоуин — это время, когда традиционно завеса времен совсем тонкая. Погода подвела, но куда было деваться. Он не мог ждать еще год. Он старательно подготовился, отрепетировал слова и направился к камню. Он был так поглощен предстоящим путешествием, что не заметил, что забыл запереть за собой дверь. Не заметил он и кошку, все еще поджидавшую его на дороге, — одержимую, ослепленную, сосредоточенную на мести и ненависти, застрявшую в его времени, точно так же, как жертва, которую она поджидала, и не замечавшую того человека, к которому стремилась и так сильно искала.

Когда он добрался до камня, все тело у него болело и дрожало, но его возбуждение было слишком сильным. Какая-то часть его, сознание высококвалифицированного врача и человека двадцатого века, отмечало, что он может умереть от переохлаждения и что он определенно спятил. Другая его часть была намерена продолжать. Он сел, прислонившись спиной к камню, и сосредоточился на времени Брид. На Гартнайт и Джемме, на Бройчане. Но, прежде всего, на Брид, какой он впервые ее узнал — молодой, безрассудной и дикой. Это будет несложно. В конце концов, он там бывал раньше.

— Он в коме. — Лиза взглянула на Бет и Джайлса, когда они вошли в отделение интенсивной терапии и остановились возле неподвижного тела на кровати перед ними. Единственное, что звучало в комнате в тот момент, это сигналы, подаваемые аппаратом для поддержания жизни. Ранним утром Адама перевезли в Эдинбург.

— Он поправится? — Тихо спросила Бет. Она подошла поближе и дотронулась до бледной руки старика.

Лиза пожала плечами.

— Никто не знает. Они ничего не нашли. Температура стабилизировалась. Его просто здесь нет.

— И ты не можешь сказать, где он? — Бет печально взглянула на Джайлса.

Лиза покачала головой.

— Едва ли! Но я спросила их, могут ли они связаться с Иваром Фернесом. Он занимался Брид много лет тому назад, когда она находилась в психиатрической больнице где-то в северной части Лондона. Помню, как Адам рассказывал, что он был первым, кто догадался, что могло случиться. Он практически видел, как Брид погружалась в кому и выходила из своего тела, а затем возвращалась. Она убила одну из медсестер.

Бет содрогнулась.

— Похоже, убивать для нее не представляет сложности. Не так ли?

Они с Джайлсом провели несколько часов в полиции, после того как спустились с холма и направили поисковую группу туда, где осталось тело Мойры, накрытое курткой Джайлса. По молчаливому взаимному согласию они позволили полицейским думать, что на нее напал некто, скрывавшийся среди деревьев. Полицейские не могли понять только одно: нападавшим была женщина. Они полагали, что она сбежала после вспышки сигнальной ракеты. Они все еще ожидали у кровати Кена, чтобы сообщить ему о смерти жены. Он благополучно очнулся, после перенесенного сердечного приступа.

Лиза, усталая, встала и потянулась.

— Не думаю, что она была убита.

Бет покачала головой.

— Не знаю. Она просто исчезла. Совершенно. И никаких следов.

Лиза посмотрела на Адама.

— Возможно, теперь она его нашла? — Она легонько коснулась его лба.

Позади них открылась дверь и снова плавно закрылась. Никто не обернулся. Они смотрели на Адама.

Фигура позади них была призрачна, почти прозрачна, и медленно плыла в сторону кровати. Одежда на ней была порвана и потемнела, у пояса висел нож. Взор ее был прикован к неподвижно лежавшему на белых простынях Адаму.

— А-дам.

Лиза насторожилась. Это был едва слышный шепот, прозвучавший где-то в глубинах ее мозга. В теплой комнате работал с тихим шумом кондиционер, но она почувствовала, как по коже прошел легкий сквознячок. Она подняла глаза.

— Бет! — Страх в ее голосе заставил Бет вскочить. — Она здесь.

— Она не может быть здесь. — Бет попятилась от кровати, озираясь вокруг.

Джайлс обнял ее здоровой рукой и прижал к себе.

— Нам не следовало приходить. Мы привели ее с собой.

— Мы не могли этого сделать. — Бет покачала головой. — О, Господи, не потерплю этого. Дедушка! — Она беспомощно смотрела на него. — Пожалуйста, вернись.

— Он тебя не слышит, Бет. — Джайлс смотрел на пятно рядом с кроватью, возле Лизы. Он почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. — Она здесь. Посмотрите.

Обе женщины устремили взгляды туда, куда он указал, и сперва одна, потом другая увидели ее — не более чем легкая тень. Лиза отпрянула назад. Она пыталась создать защитный барьер, воображая его вокруг каждого из них, но это не помогало.

— А-дам, вернись к Брид. Я тебя люблю, А-дам…

— Значит, он ее не нашел. — Голос Бет прозвучал очень печально.

Брид подняла глаза. Она слегка повернулась, и у них на глазах ее очертания стали проступать отчетливее. Она посмотрела прямо на Бет, и рука потянулась к поясу за ножом.

— Нет! — Бет попятилась, схватившись за руку Джайлса.

— Опять. — Он заслонил ее собой. — Почему эта шлюха не оставит тебя в покое?

— Уходи, Бет, — быстро сказала Лиза.

— А как же вы?