Уходя, я, как бы между прочим, поинтересовался:

— МП ушел от тебя в двадцать три. Чем занималась потом?

— Милый, ты же знаешь, какая я соня. Сразу прыгнула под одеяло.

— И тебе никто не звонил? Никого не ждала?

— Женечка, конечно же, нет.

— Ты умная девочка, с маслом в голове. Сегодня зарплата. Цыпа завезет капусту.

— Только зелененькие, пожалуйста, ты же в курсе — у меня аллергии на деревянные.

— Знаю, крошка. Все будет, как всегда, плюс премия за отличную вчерашнюю акцию. Бай-бай.

«Вспомни былое» за сутки не изменилось. Если не обращать внимания на то, что наручники на стенах горели, как серебряные. Это явно постарался Петрович. У него старческий бзик на чистоте и порядке в мелочах. Шизанулся Фунт на полировке и диснеевских мультфильмах.

За низкими столиками отдыхали немногочисленные посетители — любители «Жигулевского» пива или воспоминаний о былом. В основном, как я вычислил по синим от обилия татуировок рукам, — вторые.

Ксюша крутила на магнитофоне последний концерт Александра Новикова. Правда, он кому-то заслонил солнце — недавно взорвали его «Мерседес» и сожгли дотла театр-студию, но я решил, что наше заведение только за проигрывание песен Новикова взрывать не станут. Да и не хотелось, чтобы его популярность среди моей клиентуры падала. К тому же Александра знал лично, встречались неоднократно в этапке следственного изолятора Екатеринбурга. Судили нас одновременно в восемьдесят пятом. Только меня на четвертом этаже облсуда по сто второй, а его на третьем по девяносто третьей.

Прошел к Петровичу, и мы успели сыграть с ним три партейки в нарды, пока вернулись мои мальчики. По их довольным мордам и по тому, как они вальяжно устроились в креслах, усек, что дело выгорело и на этот раз обошлось без проколов.

Цыпа с важным видом разложил на журнальном столике пачки дензнаков, а Киса чуть расстегнул молнию кожанки, засветив короткоствольный УЗИ.

— И боезапас у него приличный, — радостно сообщил он, — россыпью в чемодан чуть не полста кассет нагребли.

Петрович, проделав какие-то хитроумные манипуляции с подоконником, выдвинул его из стены, обнажив довольно объемный, пустой в настоящее время, тайник.

— Разгружайся. Или ты военный переворот замыслил?

Киса с большой неохотой расстался с УЗИ, уложив его и тяжеленный чемоданчик в тайник.

— Сегодня у нас зарплата. — Я невольно усмехнулся. — Соблюдем проформу. — Я придвинул каждому из присутствующих по пачке. — Осталась последняя, для Ксюши. Фунтик, замени ее за стойкой, а ее зашли сюда.

— Только рабочую одежду у нее не отнимай. А то твои худые волосатые ноги смахивают на куриные. Да и выпирать у тебя будет совсем не с той стороны, с которой любят наши клиенты, — съязвил Киса.

Я давно уже заметил, что «бабки», пусть и небольшие, всегда поднимают у него тонус и пробуждают потуги к юмору.

Ксюша вплыла в администраторскую, шутливо отдала нам честь, приложив ладошку к милицейской фуражке и вопросительно взглянула на меня.

— Твоя зарплата, — я кивнул на сиротливую пачку на столике. — После распишешься в ведомости у Петровича.

— Евгений Михайлович, я с пивной больше снимаю. Да и сдачу, как знаете, с меня почти никто не требует. Честное слово, мне даже неловко. Это я должна вам отстегивать ежемесячно за это золотое дно. — Ксюша кокетливо одернула китель, специально пошитый коротким, так что при всем желании скрыть ее прелести он был не в состоянии.

— Когда понадобится, отстегнешь, а вернее расстегнешься, — я ласково пошлепал ее главную достопримечательность.

— О чем разговор, мальчики. В любое время и в любом виде. — Ксюша лукаво-многообещающе улыбнулась и, прихватив пачку, вернулась на свое рабочее «золотое дно».

— С Анжелой я говорил, — исподлобья остановил тяжелый взгляд на Кисе. — Так что никакой отсебятины вроде пропажи без вести или несчастного случая типа «унесенной ветром». Ей на уголовку стучать западло. Ко всему надо учитывать, что она крепко держит нашего капитана. Пилипчук хоть и не козырная, но и не простая карта в нашей игре.

— Да у меня и в мыслях не было, шеф!

— Было, было. Ладно, замнем для ясности. В шесть покатаемся по району — капитан просит встречи. Оружие не брать, хоть и не верю, но вдруг нас обшмонают? Как говорится в зоне — сегодня кент, а завтра мент. Побережемся. До шести времени вагон, так что можно расслабиться. Доставай, Киса, свой заветный портсигар.

Закинув ноги на столик и откинувшись в креслах, мы врубили на всю катушку «Радио-СИ».

Район наш хоть и меньше Уралмаша, но тоже численность приличная — около сотни тысяч жителей. Капитан Пилипчук, понятно, отвечал только за «квадрат» на теле района. Так что найти его, даже если бы он специально гасился, было делом плевым.

А так как он меня сам искал, то мы засекли его плотную фигуру, хоть и одетую в штатское, через десяток минут катания около парка-дендрария.

Капитан тоже заметил нашу «девятку», но почему-то не подошел, а свернул в ворота парка и медленно зашагал по боковой аллее, ведущей к пруду.

— Цыпа, проглот, я в курсе, что ты всегда возишь с собой бутерброды. Дай-ка сюда.

Цыпа, немного удивленный, без слов протянул мне батон, взрезанный вдоль, в образовавшуюся щель старательно были напиханы ломти ветчины.

Я выдернул из бардачка газету «Ярмарка», которую Цыпа мог самозабвенно читать часами, и вытряхнул на нее ветчину.

— Это тебе презент. Ждите на стоянке. Я скоро.

Захватив батон, вышел из машины и направился прогулочным шагом через парк к пруду. Капитан был уже там. Сидел на скамейке почти у самой воды и меланхолично следил за беззаботным житьем-бытьем уток. Я плюхнулся на ту же скамейку и, ломая батон, стал кидать мелкие кусочки пернатым тварям. Некоторые ухитрялись хватать подачки прямо на лету. Со всего пруда к нам, плескаясь, устремились ценители дармовщинки. Я прикинул, что сейчас хватило бы всего одного выстрела из дробовика, чтобы накрыть дюжину уточек. Впрочем, я не любитель утятины, мне как-то милее цыплята табака.

Хлеб у меня весь кончился, и утки мгновенно потеряли ко мне всякий интерес. Твари неблагодарные, как и большинство людей.

— Ну что, любитель женщин и конспирации, так и будем флорой любоваться? — не поворачивая головы, обратился я к соседу по скамейке. — Неужели ты вообразил, что кому-то охота за тобой пасти?

— За мной, надеюсь, нет. А вот тебя наверняка взяли под контроль.

— Откуда такие сведения? — Я насторожился и невольно стал внимательней приглядываться к праздно гуляющей по парку публике. Ничего подозрительного не обнаружил, — встретившись со мной глазами, взгляда никто не отводил и деланно-равнодушное лицо не изображал.

— На завтра в УВД на ковер вызваны все начальники отделений. Между группировками, по всему, начинаются крупные разборки. Вчера прямо у себя в офисе расстрелян в упор господин Левин по кличке Батя, генеральный директор ТОО «Каратисты Урала». Этой ночью убит господин Немцов по кличке Хромой, крупный авторитет, контролировавший «Большой Урал». Кстати, это твой последний конкурент в центральном районе, как понимаю. Любопытно, кто сейчас займет его место? — Капитан скосил на меня свои хитрые хохлятские глаза.

— Дьявол знает. Свято место пусто не бывает, это одно из самых доходных заведений. Но я вряд ли сунусь. Слишком рискованно.

— Ну-ну. — Пилипчук явно мне не поверил. — Мокруха на этом не кончилась. Ночью заколот Синицин, а по утряне вместе с хибарой сгорел Завьялов, один из «хромоножек». Хотя не исключено, что несчастный случай. Передозировка наркотика.

— Круто тесто замешивают. Но я-то здесь каким боком?

— Надеюсь, никаким. Я просто рисую тебе обстановку. Все телефоны «особо опасных» наверняка прослушиваются, многих из наших кинут на визуальное наблюдение, улицы наводнят омоновцы, все «точки» — кабаки, казино, пивнушки оккупируют «стукачи», будут ловить каждое слово. Мой тебе совет, не лезь ты пока никуда и хлопцев своих угомони. Вконец ведь оборзели, невооруженным же глазом всем видать, что под локтями у них не мускулы бугрятся. Да и ты, погляжу, от них не отстаешь. Не пацан, кажется, или снова на баланду лагерную потянуло?