— Я понял вас, Феликс Эдмундович, — сказал Ленин. — Если договоренность в Риге будет достигнута, то вы, пресекая всевозможные попытки шпионажа, диверсий и особенно вылазки еще сохранившейся в стране белогвардейской нечисти, не должны дать ни одного повода свернуть начатую аровцами работу. Это главное. И вместе с тем ежечасно, ежеминутно учитывайте ту громадную опасность, которую несет в себе АРА.

— Мы создадим особую группу, Владимир Ильич, которая этим займется.

— Хорошо, Феликс Эдмундович, я надеюсь на вас.

Несколько дней спустя Лидия Александровна Фотиева, секретарь Ленина, пропустила к нему в кабинет Валериана Владимировича Куйбышева — начальника Главэнергостроя и Глеба Максимилиановича Кржижановского — председателя комиссии ГОЭЛРО.

Владимир Ильич встретил их вопросом:

— Что, рабочие со строительства электростанций разбегаются, уходят в деревни? Нужен хлеб, хлеб!!! Знаю, знаю, архисложная проблема… На Украине, в Сибири есть продовольствие, но не хватает исправных вагонов, чтобы вывезти его. Вчера мы с Дзержинским направили всем губисполкомам телеграмму с просьбой оказать помощь управлениям дорог в ремонте вагонов. Думаю, скоро пустим поезда с хлебом и мясом в голодное Поволжье и на ваши стройки кое-что пойдет.

Обращение НКПС к трудящимся

— Хлеб непременно нужен, но и цемент необходим, Владимир Ильич, — мягко заметил Куйбышев.

— Знаю, и это знаю… Мы уже взяли на прицел новороссийские цементные заводы. Их надо срочно восстанавливать. Цемент и хлеб… Это наша неотложная задача в строительстве электростанций. Вот посмотрите справку Новороссийского экономического совещания — ЭКОСО, как мы его сейчас называем. Им тоже многое нужно, чтобы восстановить и пустить в ход цементные заводы. Нужно, все нужно! — И Ленин взволнованно заходил по кабинету. — Десять крупных цементных заводов стоят, ждут ремонта и пуска. А ведь они работали на экспорт. Новороссийский порт — это ведь «окно» в Европу, и теперь «окно» закрыто. Его надо как можно скорее открыть для взаимного товарооборота.

Ленин быстро подошел к телефону и вызвал ВЧК, Дзержинского.

— Феликс Эдмундович, вот у меня сидят и плачутся ГОЭЛРОвцы… Им нужен цемент для строительства электростанций, а в Новороссийске стоят десять цементных заводов. Там, видно, саботажники мешают рабочим восстанавливать предприятия. Кого можно туда послать — проверить, помочь?

— Предлагаю послать члена коллегии ВЧК Лациса, Владимир Ильич.

— Согласен, одобряю, вполне одобряю. Он получит мандат от Совета Труда и Обороны. До свидания, Феликс Эдмундович! Ну что? — Чуть наклонив голову, Ленин торжественно объявил: — Считайте, товарищи, цемент у вас будет, только стройте быстрее электростанции.

Довольные Куйбышев и Кржижановский собрались уходить.

— Нет, позвольте, позвольте… еще поговорим, — остановил их Ленин.

Они рады этому, бесконечно рады слушать Ленина. Но глаза Ильича болезненно сужены, резко обозначились складки между бровей. Он всеми силами старается скрывать свое состояние от окружающих, однако это не всегда ему удается. Пули эсерки Каплан, засевшие в его теле, делают свое злое дело. И не дает никаких отсрочек неимоверно тяжелая работа… Он растрачивает себя, беспощадно растрачивает!

Вот собрались они, трое волжан, и объединяет их многое.

Брошюра Г. М. Кржижановского с пометками В. И. Ленина

Кржижановский вместе с Лениным руководил петербургским «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса». Ильичу тогда было всего двадцать пять лет, Кржижановскому — двадцать три. Глеб… Глебушка… Володя… Так они называли друг друга. Теперь Ленину пятьдесят один, Кржижановскому — сорок девять, а Куйбышеву только тридцать три.

Сейчас сердце Куйбышева переполнено восторгом и счастьем от встречи с Лениным. Оба они — и Глеб Максимилианович и Валериан Владимирович — взволнованы, готовы ловить каждое его слово. Они убеждены — Ильич будет учить их искусству управления. Куйбышев руководит комиссией по восстановлению крупной промышленности, контролирует работу ряда главных управлений. Он старательно изучает одну отрасль промышленности за другой. Сейчас основное — строительство электростанций. Ленин назвал план ГОЭЛРО второй программой партии. И Куйбышеву с Кржижановским предстоит практически возглавить его осуществление. Им так необходимы советы Ильича…

Ленин ласково прищурил глаза и спросил:

— Вы помните, Глеб Максимилианович, эпиграф к вашей брошюре об электрификации — «Век пара — век буржуазии, век электричества — век социализма»?

— Да, конечно, Владимир Ильич, помню…

В это время Куйбышев, глядя на Ленина, вспомнил высказывание о нем Дана, меньшевистского лидера: «Ленин непобедим, потому что нет больше такого человека, который все двадцать четыре часа в сутки был бы занят революцией, у которого не было бы других мыслей, кроме мыслей о революции, и который даже во сне видит только революцию. Подите-ка справьтесь с ним!» Так говорят об Ильиче даже враги…

Ленин прервал размышления Куйбышева вопросом, читал ли он записки Генри Форда «Моя жизнь и достижения»?

— Нет? Советую почитать! Форд описывает свое восхождение от слесаря-недоучки до крупного промышленника, автомобильного короля. Но не в этом суть. Нам прежде всего интересно, когда он ведет речь о научной организации производства. У него опыт, у него школа. Производство расщеплено на операции. За конвейером будущее. В минуту — шесть готовых автомобилей… Нам бы так!

Слушая Ленина, Куйбышев понял, что Ильич приоткрывает ему перспективы, определяет направление будущей работы. «Как он мудр, как дальновиден… Он тончайший психолог и видит тебя насквозь», — подумалось ему.

— Поговорим о другом, — предложил Ленин. — Вот вы увлеклись технической стороной строительства электростанций, но не забывайте, что экономика — самая интересная политика. Сколько сейчас раздается глупых речей: мол, сначала восстановим хоть часть старого, прежде чем строить новое?! Звучат насмешки над якобы фантастичностью нашего плана ГОЭЛРО. Говорят даже, что нынешняя электрификация похожа на электрофикцию… Одобряя план ГОЭЛРО, VIII съезд Советов поручил ВСНХ развернуть самую широкую пропаганду этого плана, вплоть до изучения во всех учебных заведениях республики. А некоторые наши литераторы не пропагандируют выработанного плана, а пишут тезисы и пустые рассуждения о том, как подойти к его выработке! Сановники ставят ударение чисто бюрократически на необходимости «утвердить» план, понимая под этим не вынесение конкретных заданий — построить то-то и тогда-то, купить то-то за границей, — а нечто совершенно путаное, вроде разработки нового плана! Больше года назад, в феврале двадцатого, сессия ВЦИК приняла резолюцию об электрификации, где сказано, что для Советской России впервые предоставляется возможность приступить к более планомерному хозяйственному строительству, к научной выработке и последовательному проведению в жизнь государственного плана всего народного хозяйства. И план ГОЭЛРО стал первым шагом великого хозяйственного начинания.

Мы дали государственное задание, мобилизовали сотни специалистов, получили единый хозяйственный план, построенный научно. Мы имеем законное право гордиться этой работой; надо только понять, как следует ею пользоваться, и именно с непониманием этого приходится теперь вести борьбу. Взгляните на статьи Крицмана в «Экономической жизни». Пустейшее говорение. Литературщина. Рассуждения в длинных пяти статьях о том, как надо подойти к изучению, вместо изучения данных и фактов. Возьмите тезисы Милютина, опубликованные там же, вслушайтесь в речи «ответственных» товарищей. Те же коренные недостатки, что у Крицмана. Скучнейшая схоластика, то литераторская, то бюрократическая, а живого дела нет. Хуже того, высокомерно-бюрократическое невнимание к тому живому делу, которое уже сделано и которое надо продолжать. Опять и опять пустейшее «производство тезисов» или высасывание из пальца лозунгов и проектов вместо внимательного и тщательного ознакомления с нашим собственным практическим опытом.