Он помахал им рукой, но тут же отпрянул назад в кресле, завидев среди них Виолу. Лицо его внезапно исказила гримаса растерянности и страха.

— Вот он-то мне и нужен, — дружелюбно произнес Фэн, подходя к нему. — Ричард, возьми нам что-нибудь выпить, будь добр. — Фэн возвышался над тщедушным Шерманом, как великан над Мальчиком-с-Пальчик. — Ну-с, мистер Шерман, надеюсь, вы узнали мисс Карстерс, вашу сонаследницу, которую вы видели вчера ночью на Ифли-роуд?

Шерман облизнул пересохшие губы.

— Я не знаю, о… о… о чем вы говорите?..

— Ну же, ну, — Фэн придвинул стул для Виолы и сел сам. Уилкс отправился к стойке бара, чтобы помочь Кадогэну принести напитки. — Мы узнали многое с той поры, как расстались с вами. Слишком многое, чтобы вам был смысл притворяться дальше. Россетер говорил. Мисс Уинкуорс говорила. — Фэн сделал суровое лицо. — А теперь вы будете говорить!

— Я же сказал вам, что я не понимаю, о чем идет речь. Я никогда не видел эту девушку. А теперь отстаньте от меня!

— Между прочим, мисс Уинкуорс — вы ее знаете под именем Лидс — сказала, что она видела, как вы убивали мисс Тарди.

Шерман запаниковал.

— Это ложь! — воскликнул он.

— Значит, вы все-таки знаете, что она была убита, не так ли? — спокойно заметил Фэн. — Сиречь, вы там были.

— Я… я…

— Выкладывайте-ка, как все произошло, но без вранья, так как у нас есть возможность сличить показания.

— Вы из меня не вытяните ни слова.

— О, обязательно вытянем, — мирно сказал Фэн, — и не одно слово. — Он остановился, так как Уилкс и Кадогэн появились с пивом, виски для себя и сидром для Виолы. — Начинайте, мистер Шерман!

Но Шерман постепенно обретал уверенность. Он даже обнажил свои длинные передние зубы в подобии улыбки.

— Вы ведь не из полиции, стало быть, вы не имеете права задавать вопросы.

— Ну, в таком случае, мы вас отведем в полицию, и они зададут вам вопросы.

— Вы не имеете право отводить меня куда бы то ни было.

— Представьте себе, имеем. Каждый гражданин имеет право и даже обязан задержать человека, совершившего уголовное преступление. Тайный сговор с целью убийства является уголовным преступлением, как вам известно, — сказал Фэн с обаятельной улыбкой.

— Докажите это, — злобно ответил Шерман.

Фэн задумчиво посмотрел на него.

— Там, где речь идет об убийстве, нет места гуманным чувствам. Отсюда — допрос третьей степени в Америке. Такое преступление, как ваше, подтверждает законность и справедливость подобных методов.

В воспаленных глазах Шермана появился страх.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что мы можем отвезти вас куда-нибудь и сделать вам очень больно.

Шерман стал подниматься со стола. Кадогэн, с интересом следивший за их диалогом, больно щелкнул его по лбу. Шерман взвизгнул и затих.

— Сволочи, — злобно процедил он.

— Вы будете говорить?

Шерман задумался.

— Признание под угрозой ничего не стоит в суде, — сказал он, — и никто не сможет доказать, что я замешан в каком-то заговоре. Хорошо, я расскажу вам все, а дальше делайте, что хотите.

— Вот это уже благоразумно.

В бар вошли новые посетители, и Шерман понизил голос.

— Я пришел в ту лавчонку и помогал перетаскивать эти чертовы игрушки — раз уж вы такие умные, вы знаете зачем. Потом мы ждали, когда придет эта женщина. Наконец, она появилась. Россетер рассадил всех нас по разным комнатам, а сам стал разговаривать с мисс Тарди. Потом эти трое — Россетер, Берлин и та женщина, Лидс, собрались в одной комнате. Вскоре я услышал, что кто-то тихонько ходит по магазину, и пошел предупредить их. Мы выждали некоторое время, сидя молча и прислушиваясь. Потом я пошел к мисс Тарди. Меня удивило, что в комнате нет света. Мисс Тарди была мертва. Вот и все. Можете делать, что хотите. Если дойдет дело до суда, я буду все отрицать.

— Так, так. Ничего, — сказал Фэн. — Это тоже кое-что проясняет. Это вы спрятали труп и треснули Кадогэна по голове?

— Нет, не я. Это или Россетер, или Берлин. А теперь уходите и оставьте меня в покое.

Шерман вытер грязной рукой влажные от пота жидкие брови.

В бар вошел рассыльный отеля.

— Мистер Эллиот! Мистер Эллиот! Мистера Эллиота к телефону, — нараспев прокричал он.

Ко всеобщему изумлению Фэн ответил: «Это меня», — встал и вышел, провожаемый заинтересованными взглядами присутствующих.

Взяв трубку, Фэн услышал утративший свою обычную невозмутимость голос Хоскинса:

— Лис выскочил из норы, — пропыхтел он в трубку. — Вырвался в поле, но ищет убежище.

— Ату его, — сказал Фэн. — В каком направлении он бежит!

— Если вы сможете обогнуть колледж, вы преградите ему путь. Он на велосипеде. Я говорю из его кабинета. Вам надо спешить! — Хоскинс повесил трубку.

Фэн помчался в бар. Он появился в дверях грозный, как всадник Апокалипсиса, и яростно замахал своим компаньонам.

— Идем! — кричал он. — Скорей!

Кадогэн, только что отхлебнувший большой глоток пива, поперхнулся. Они бросились за Фэном, оставив Шермана наедине с его гнусными мыслями.

— Они нашли доктора, — захлебывался от возбуждения Фэн. — Он удирает, нам придется побегать. О, моя «Лили Кристин»!

Они выскочили из дверей отеля. Уилкс, дни атлетической юности которого давно миновали, схватил стоявший там единственный велосипед (надо ли объяснять, что это был не его велосипед) и завихлял на нем из стороны в сторону, в то время, как Фэн, Виола и Кадогэн побежали что было сил вниз по Джордж-стрит, за угол, мимо музыкального магазина Тафуза на Бомонт-стрит (где их чуть не задавил автобус), мимо «Птички и бэби»… Там они остановились перевести дух и их взору предстало потрясающее зрелище: по Вудсток-роуд в их направлении на велосипеде мчался пожилой, невероятно худой человек. Его редкие седые волосы развивались на ветру, глаза были полны дикого отчаяния. Прямо за ним, сломя голову неслись Сцилла и Харибда, преследуемые толпой орущих, улюлюкающих студентов во главе с мистером Эйдрианом Барнаби, тоже на велосипеде. Дальше, втиснувшись в крохотный автомобильчик марки «остин», следовали младший проктор Университета Маршала и два «быка» в котелках. Они выглядели сурово и непреклонно, но неубедительно. Последним, неуклюже подскакивая, несся совсем обессилевший Хоскинс.

Это было зрелище, которое Кадогэн запомнил до конца своих дней.

События разворачивались с неимоверной быстротой. Доктор Хеверинг летел вниз по Сент-Джилс-стрит, а по правой стороне прямо навстречу доктору мчался Уилкс. Хеверинг в последний миг успел заметить опасность, свернул чуть вправо, избегая столкновения, и очутился лицом к лицу с Фэном и Кадогэном, бегущими ему навстречу. Толпа студентов надвигалась сзади. Доктор заколебался, потом с внезапной решимостью свернул влево. Уилкс резко затормозил, едва не упав. А Хеверинг бешено закрутил педалями и свернул в переулок между пивной «Ягненок и Флаг» и колледжем Святого Иоанна.

Без малейших раздумий все последовали за ним, все, за исключением проктора со свитой — они остановились, так как переулок был слишком узок для машины. После некоторого замешательства они развернулись, чтобы выехать на Парк-роуд, куда выходил переулок, но им не повезло — они наскочили на гвоздь и потеряли всякую надежду продолжить преследование.

Какая-то изобретательная личность соорудила поперек дороги заграждение, которое можно было обойти только пешком, и толпа чуть не схватила Хеверинга, но он ускользнул, успев проскочить преграду, и вновь оседлал велосипед. Хеверинг катил со скоростью ветра по направлению к Парк-роуд. И Уилкс, и Барнаби, единственные, у кого были велосипеды, вряд ли могли тягаться с Хеверингом ни каждый в отдельности, ни даже оба вместе. Им не удавалось развить скорость, с какой удалялся от них доктор. Сердце Кадогэна готово было лопнуть. Но парни Эйдриана Барнаби были крепкими молодцами. Фэн бежал легко и упруго, Виола тоже демонстрировала великолепную тренировку. К счастью она была в туфлях на низких каблуках и в юбке с разрезом.