Д’Этуаль отнесся ко всему этому очень спокойно.

— Вы безусловно правы. У нас, во Франции, есть старая галло-римская пословица: «Ошибаться — свойственно человеку, но настаивать на ошибке — свойственно дьяволу»… Я готов выслушать вас, господин инспектор.

Атлей Вуд поклонился.

— Вот и отлично! — сказал Фэртайм. — Садитесь, Франсуа. Вы, Эдит, останьтесь с нами. Надеюсь, скоро мы от всей души посмеемся над этим.

Инспектор устремил свои серые глаза на инженера.

— Вы — Франсуа д’Этуаль, инженер-авиатор, проживающий в Париже, по Отейльской улице, в семейном пансионе Вильнев?

— Да, я подтверждаю это.

— Сегодня утром вы прибыли в Сен-Мало…

— И позавтракал в этом доме! — шутливо прибавил молодой человек.

— С нами вместе, — вставила Эдит, желая принять участие в разговоре. Но улыбка застыла на ее губах, когда Атлей Вуд окинул ее печальным взглядом.

— Почему вы так на меня смотрите? — взволнованно спросила она у полицейского.

Инспектор печально наклонил голову.

— Потому что я должен попросить вас удалиться, сударыня… Тот… разговор, который я должен продолжать, не может происходить в присутствии молодой девушки.

— Уступите, Эдит, — тихо вымолвил инженер, — уступите, чтобы не затягивать этой истории.

Она сдержанно встала, сделала несколько шагов к двери, но вдруг вернулась, обвила обеими руками шею молодого инженера и проговорила:

— Все ваши поступки могут быть только добрыми и благородными, Франсуа… Я ваша невеста и хочу, чтобы все об этом знали. Что бы ни случилось — я вас люблю и никогда не полюблю другого!

Она убежала, а лорд Фэртайм досадливо заерзал в своем кресле, полагая, что дочь его напрасно компрометирует себя перед агентом полиции.

Последний, казалось, был тронут таким заявлением. Он откашлялся, как бы желая прочистить голос, и пробормотал:

— Очень сожалею. Удручен тяжелой обязанностью. Если бы знал, я бы передал ее кому-нибудь другому.

— Ну! — воскликнул лорд с нетерпением. — Объяснитесь наконец, и прекратим эту возмутительную сцену… В моем доме нет убийцы! Объясняйтесь же!

— Сейчас, сейчас…

И, повернувшись к Франсуа, инспектор продолжил допрос:

— В пансионе Вильнев вы несомненно знали некую Лизель Мюллер.

— Лизель Мюллер?

Молодой человек повторил это имя с растерянным видом. Что это? Вчера целый день он то и дело сталкивался с ней. А сегодня о ней заговорила английская полиция.

— Были ли вы с ней знакомы? — настойчиво спросил инспектор.

— Конечно: она работала переводчицей в пансионе. Я не обращался к ее услугам, но не мог не знать ее, живя в одном доме.

— Да, да… Вы жили вместе в одном доме…

— Вместе?.. Вот так новость!

Но инспектора, по-видимому, нисколько не убедило такое решительное заявление Франсуа. Поведение Вуда приобрело угрожающий характер, а следующие слова он произнес уже тем властным тоном, который употребляют представители закона, говоря с обвиняемыми:

— Будет лучше, если вы во всем признаетесь! У нас есть доказательства вашей связи с мисс Лизель Мюллер… и, следовательно, преступление относится к «совершаемым в порыве страсти»…

Лорд Фэртайм и Франсуа ошарашенно уставились на инспектора.

Атлей Вуд протянул к ним руку, между пальцами которой был зажат маленький стилет с синеватым лезвием длиной не более пяти сантиметров и ручкой, оригинально украшенной золотом и слоновой костью.

— Откуда у вас мой кинжал?! — удивленно воскликнул инженер.

Полицейский напыжился и с торжествующим видом произнес:

— Вы утверждаете, что этот странный кинжал принадлежит вам?

— Конечно. Я искал его в течение двух последних недель, меня очень беспокоила пропажа, так как клинок его отравлен.

— Соком одного деревца, растущего на полуострове Малакка. Что же касается самого яда, используемого туземцами, то, введенный в организм уколом, он вызывает спазм сосудов головного мозга.

— Верно. Несчастный, которому сделают подобный укол, превращается в идиота.

— Все проясняется… Некто вас стесняет. Выделаете маленький укол и таким образом избавляетесь от нежелательного партнера. А он, в свою очередь, не может обвинить своего «убийцу»… Возле жертвы находят орудие преступления — и я, Атлей Вуд, имею полное право прикоснуться к вашему плечу и сказать: «Именем закона вы арестованы».

Рука полицейского тяжело легла на плечо Франсуа. Затем он обратился к лорду Фэртайму — возмущенному, дрожащему, не смеющему произнести ни слова:

— Если мистер Франсуа д’Этуаль согласится добровольно последовать за мной, мы сможем избегнуть скандала. В ста метрах отсюда находится мой автомобиль. Мы пройдем к нему, не вызвав ничьего подозрения — чего я искренне желаю из уважения к почтенному лорду.

— Инспектор, вы в самом деле арестуете его?

— Извините, милорд, но пусть сначала мистер Франсуа д’Этуаль ответит на мой вопрос.

— Поверьте! — с болью проговорил инженер. — Я искренне хочу, чтобы это недоразумение не бросило тень на дом, в котором мы находимся.

Выслушав Франсуа, полицейский похоронным тоном заявил:

— А теперь я хочу оправдать свои действия. Извольте выслушать, на основании каких доказательств я обязан так поступить.

Жестом он пригласил всех занять свои места.

— Я не судья, — продолжал полицейский. — Все, что говорится при мне, — не имеет никакого значения. Тем не менее я попрошу мистера Франсуа д’Этуаля помолчать. Я предоставляю объяснения лорду Фэртайму, в дом которого меня привел мой профессиональный долг. Мистер д’ Этуаль жил в Париже, в пансионе Вильнев. Лизель Мюллер работала там переводчицей. По происхождению она креолка и обладает такой исключительной привлекательностью, что можно было бы удивиться, если бы на нее не обратили внимания.

Полицейский старательно округлял фразы, польщенный трепетным вниманием, с которым его слушали.

— Мистер д’Этуаль тоже не мог не заметить ее. Она, в свою очередь, ответила на ухаживания инженера, молодого, красивого мужчины с блестящим будущим.

Франсуа наконец овладел собой. Он пожал плечами и пробормотал вполголоса:

— Сочинен целый роман!

— Роман из действительности, — проронил полицейский, — потрудитесь не прерывать меня. Пришла любовь. Никто об этом в пансионе Вильнев даже не подозревал. Но, тогда как мисс Лизель Мюллер почувствовала к инженеру истинную страсть, для мистера д’Этуаля она была лишь мимолетным увлечением. Тогда-то и произошла катастрофа, к которой — увы! — имеете отношение и вы, милорд.

— Я?! — закричал Фэртайм, подскочив на месте.

Но молодой инженер жестом попросил его успокоиться. Все, что плел Вуд, было так неправдоподобно глупо и вздорно, что Франсуа теперь слушал уже без всякой тревоги, а только лишь с любопытством. Еще немного, и он бы рассмеялся.

— Да, вы… Но, конечно, косвенно. Вы познакомились с мистером д’Этуалем, прониклись симпатией к нему. Вам захотелось помочь молодому человеку, подающему большие надежды. Это делает вам честь. Но, к несчастью, у вас есть дочь — прошу прощения, что вмешиваю имя мисс Фэртайм в это дело…

Рассказчик остановился, чтобы поэффектнее завершить свой рассказ.

— Я утверждаю, милорд, что из-за мисс Фэртайм разыгралась эта драма. Да, молодая леди не могла и думать, что, давая слово мистеру д’Этуалю, она толкает его на преступный путь.

— Но как?! — восклицал лорд хриплым голосом.

— Вызвав ревность мисс Лизель Мюллер.

— Ох-ох-ох! Так она, значит, и ревнива, — пошутил Франсуа, — какая честь для меня быть объектом ее ревности!

Вуд бросил на него сердитый взгляд, но сделал вид, что обращается к одному лорду.

— Лизель пришла в бешенство, узнав, что тот, кого она любит, собирается жениться на другой. Идиллия превратилась в ад. И несчастная девушка заявила, что станет защищать свое счастье, что в случае необходимости она явится к вам и заставит признать ее права. Мы подходим к трагическому пункту, милорд. Вчера вечером мистер д’Этуаль сел на судно в Сен-Мало. Несчастная Лизель его опередила. Она заняла одну из кают, которая оказалась случайно недалеко от каюты инженера. Что произошло потом? Мистер д’Этуаль знает, что на судне находится также и мисс Лизель. Он знает, что она решила защищать свою любовь. Он приходит в ужас, что ее вмешательство изменит ваши намерения и сделает невозможным его брак с особой, обладающей и красотой, и богатством. Он решается на последнее объяснение с той, которая занимала в его жизни незначительное место скромного цветка, который выбрасывают, как только насладятся его ароматом. И вот мистер Франсуа незаметно проскальзывает в каюту мисс Лизель. Об остальном нетрудно догадаться. Он умоляет, угрожает. Молодая девушка остается непоколебимой в своем решении… Тогда он теряет над собой контроль… Под рукой у него оказывается его индокитайский кинжал. Этот яд не убивает: он только делает мозг бессильным. Молчание мисс Лизель будет поэтому обеспечено. Он колет жертву в затылок, около шейных позвонков. Затем удаляется, уверенный, что его никто не заподозрит. Однако это не профессиональный преступник. Он забывает оружие около своей жертвы.