Внезапно позади нее раздался пронзительный свист, и Келли вздрогнула от неожиданности. Тайлер звонко крикнул что-то собакам.

Он отвязал сидящую у двери большую черную собаку, зажег фонарик и, не говоря Келли ни слова, вошел в темную хижину. Не обратив внимания на невежливое поведение своего нового босса, девушка отыскала в кузове грузовика свои вещи и проследовала за Тайлером в дом. Собака шла за ней по пятам. Оказавшись наконец дома, животное принялось усердно отряхивать со шкуры кусочки льда и снега. Затем повернулась и принялась обнюхивать Келли. Видимо, удовлетворившись учуянным, пес дружелюбно завилял мохнатым закрученным хвостом. Девушка почесала его шею, следуя хорошо усвоенному еще в детстве правилу: никогда не приближаться к незнакомой собаке сверху и не гладить ее по голове.

Нежно почесывая пса, Келли запустила пальцы глубже в мягкую шерсть на его шее, но ее пальцы так и не добрались до кожи животного — таким густым был подшерсток.

Собака подняла морду и лизнула девушку в лицо.

Келли засмеялась:

— Такой большой, сильный пес, а характер нежный, как майский цветок! — Она внимательно посмотрела в его глубокие умные глаза. — И ты очень красивый! Твои белые пятнышки над глазами смотрятся на черной морде просто потрясающе!

Тайлер раздраженно взглянул на нее из-под нахмуренных бровей. Он зажег керосиновую лампу и подвесил ее на торчащий из потолочной балки гвоздь. Комнату залил мягкий свет. Затем Тайлер приоткрыл дверцу чугунной печурки и поджег уже лежащую там бумагу, аккуратно подсунутую под небольшую кучку дров. В тот же миг вспыхнул огонь, заполняя промерзшую комнату живительным теплом.

Мебель в комнате, довольно простая и немногочисленная, состояла из обеденного грубо обтесанного стола, нескольких совсем не вяжущихся с ним стульев и старого потрепанного дивана. Несмотря на неприглядность, обстановка придавала комнате хоть немного обжитой вид.

— Теперь, когда ты увидела мой «дворец», полагаю, тебе не терпится снова вернуться в лоно цивилизации, — грубо подытожил Тайлер. — Кстати, автобус останавливается во Флетчер-Крике в семь тридцать утра.

— Прекрасно. Я обязательно сяду на него. Где-то в следующем апреле или мае, — беспечно ответила Келли. — А что у нас на ужин? Я умираю от голода.

— В той коробке, что я принес, ты найдешь замороженную пиццу.

— Звучит заманчиво. У вас посуда хранится где? Под раковиной? — Келли развернула пиццу и положила ее на небольшой плоский противень. — Хотите я подогрею пиццу и для вас? На противень можно положить еще одну, рядом с моей.

— Спасибо.

Вздохнув, девушка быстро положила на противень еще одну пиццу. Затем отошла к двери, где было намного прохладнее, и принялась лихорадочно приводить в порядок свои вещи. Но не успела Келли повесить свою подбитую мехом куртку на торчащий из деревянной стены гвоздь, как услышала за спиной голос Тайлера.

— Думаю, тебе следует расположиться в спальне, — резко произнес он.

— Вовсе не обязательно…

— Я сказал, располагайся в спальне! — Его слова рассекли воздух, подобно удару топора.

— Приказ босса? — спросила она.

— Я посплю на диване. Привык вставать еще до зари.

— Я тоже.

Их глаза встретились, и некоторое время они молча изучали друг друга. Наконец Тайлер постарался взять себя в руки. Нет смысла еще больше ухудшать положение вещей.

— Если мы собираемся работать вместе, пора закончить нелепые споры. Будет справедливо, если спальню займешь ты. Я завтра же вынесу оттуда свое барахло.

— Я согласна и на то, чтобы устроиться в спальне, и на подписание мирного договора. — Келли потянула носом воздух. — Если верить запаху, наша пицца уже готова. Хотите кофе?

Келли изо всех сил старалась сосредоточиться на еде, но все ее мысли неизменно возвращались к Тайлеру.

— Юкиок! А ну слезай с кровати, парень! — услышала девушка приглушенный голос Тайлера. Проигнорировав команду хозяина, огромный пес самодовольно растянулся на одеяле и издал шумный вздох полного удовлетворения. Тайлер снова позвал его, и Юкиок, жалостливо зевнув, лизнул Келли в лицо и послушно поплелся к хозяину.

Келли проснулась оттого, что вздрогнула всем телом. Ее разбудил собачий вой, то смолкающий, то вновь разрывающий мертвенную тишину замерзшего снежного мира.

Первую минуту она никак не могла понять, где находится. За окном все еще было темно. Всмотревшись в неясные очертания комнаты, девушка постепенно начала вспоминать события вчерашнего дня. Будто зачарованная, слушала она собачий хор. На секунду собаки замолчали, и Келли услышала, что откуда-то издалека им вторят другие, более свободные и вольные голоса. Девушка встрепенулась. Волки! Точно, волки! Звук их голосов звучал как-то необыкновенно мелодично, почти неистово и ужасно красиво. Как по команде собаки завыли в ответ, и их песня слилась с первобытным хором их диких, неприрученных собратьев. Казалось, что буйная гармония завываний охватила все кругом. Келли передалось радостное оживление животных, и она возбужденно вздохнула.

Выбравшись из спальни, постоянно оступаясь в темноте, Келли пробиралась через комнату в ту сторону, где, как она вчера запомнила, должна находиться ванная, если, конечно, ее можно так назвать, до того она была крошечной. Но такого рода неудобства девушку не смущали. Вытянув вперед руку, чтобы нащупать занавеску, прикрывавшую вход в ванную, Келли вдруг наткнулась ладонью на настоящую деревянную дверь.

«Странно. Не помню, чтобы вчера здесь было что-то подобное…» — подумала девушка. И все же перед ней возникла очень хорошо подогнанная дверь. Должно быть, Тайлер встал очень рано и так тихо установил дверь, что Келли даже не проснулась.

Тайлер уже начал работать — на улице он заботился о собаках, Келли следовало бы присоединиться к нему как можно быстрее. Но все же нужно было хоть что-то поесть! Она извлекла из шкафчика коробку, наполненную цельным сухим молоком, и сделала себе малоприятный на вкус, но питательный напиток. Выпив его, она быстро натянула куртку, надела ботинки и выскользнула на улицу.

В ответ на ее появление собаки вновь принялись неистово выть. Юкиок, радостно запрыгав, подбежал, чтобы поприветствовать девушку. От его длинного розового языка, свисающего изо рта, шел пар. Умные глаза на черной морде смотрели очень дружелюбно. Добравшись до Келли, большое мохнатое животное встало на задние лапы и лизнуло девушку в лицо в знак одобрения.

— Вы не могли бы рассказать, какой здесь распорядок дня? Конечно, если он у вас есть…

— Конечно, есть! — возмущенно откликнулся Тайлер. Заметив в глазах Келли озорной огонек, он немного смягчился: — Первым делом с утра я выхожу, чтобы поздороваться с собаками и проверить, все ли в порядке. Потом я чищу и кормлю те упряжки, которые в этот день не бегут. Тем же, кто бежит, я даю поесть совсем чуть-чуть, а потом впрягаю их в нарты. Когда же снега нет, я впрягаю их в вездеход.

— А правда, что вы разговариваете с собаками? — возбужденно спросила Келли.

— Конечно! А почему бы и нет? Я очень их люблю. — Его голос стал нежнее.

— Я вижу, вон там вы соорудили что-то вроде псарни?

— И собираюсь построить еще. Думаю, что лучше пусть собаки живут под крышей, чем вот так, на цепях.

— У моего отца и дяди собаки жили в огромной псарне, но многие погонщики предпочитают просто выставлять бедных животных на улицу.

— Сейчас собачьими упряжками распоряжаются совсем иначе, чем раньше, — сухо заметил Тайлер.

— Как и все кругом, наука езды на собаках меняется и развивается. За последнюю пару лет я побывала на нескольких семинарах. Одни только технические достижения чего стоят!

Тайлер скептически поднял бровь и посмотрел на Келли. Но, увидев ее неподдельный энтузиазм, успокоился.

— Вот в том большом сарае я держу щенков. А также их родителей и тех собак, которые бегут с ними в одной упряжке. Во время еды я отделяю щенков от взрослых, чтобы точно знать, что они съели столько, сколько им нужно для роста. Им уже шесть месяцев, — добавил он.