Опытная стриптизерка мило и без особых затей закончила секс-сеанс в той же оригинально-бесхитростной позе, в которой привычно завершает свое зажигательное шоу в зале моего клуба. Я, естественно, не возражал – к коленно-локтевой позиции, признаться, отношусь более чем положительно. Тем паче, что у моей постоянной партнерши тонко-гибкая талия резко переходит в такую широкую, соблазнительно ядреную попочку.

Закурив «родопину», несколько минут позволил себе расслабленно поваляться на низкой софе, любуясь весьма довольной, молодо-свежей мордашкой подруги, не сводящей с меня благодарного взгляда ухоженной сытой кошечки. Оно и понятно – по натуре я вовсе не эгоист и запостоянку стараюсь доставить партнерше удовольствия в несколько раз больше, чем получаю лично сам. То бишь на каждый мой оргазм приходится как минимум два женских. В половом вопросе я самоотверженно-самозабвенный филантроп, короче. Как и все, впрочем, по-настоящему культурные и правильно воспитанные люди.

Вызвав Цыпу с его боевого поста в коридоре, велел по-быстрому доставить ко мне двух скандалисток. Днем обычно все кадровые девчонки из «Кента» сшиваются в клубе «У Мари», чтоб быть под рукой при надобности. Такая у нас железная постанова, а то начнут работать «бабочки» налево, на свой карман, и нанесут процветанию фирмы существенный финансовый урон, лишив законного процента. Ненадежный ведь контингент эти проститутки – уж лучше пусть будут постоянно на глазах. Так мне значительно покойней на душе.

Цыпленок не заставил слишком долго себя дожидаться, уже через пяток минут втолкнул в комнату двух молодых симпатичных самок в одинаковых мини-юбках. Масть, впрочем, у проституток оказалась разная – одна девка была солнечно-рыжей, а другая – жгучей брюнеткой, хотя лицо ее напоминало не азиатский, а скорее европейский тип.

– Алена и Вероника, – представил Цыпа оскандалившиеся кадры нашего спецконтингента.

Неловко потоптавшись у двери, девчонки, повинуясь моему приглашающему жесту, примостились рядышком на краю уже застеленной софы, не сводя с меня забавно расширенных, испуганных глаз. Я, как хозяин положения, гордо восседал на единственном стуле с гнутой спинкой в виде короны.

– Ну и как это прикажешь понимать, милашка? – обратился я в первую очередь к рыженькой Алене. – Наш «Кент» – весьма приличное заведение, а не зачуханный бордель, между прочим! Вы же в нем натуральный дебош давеча устроили. Хипиш из-за какого-то фраера то бишь. Давай-ка, крошка, досконально поясни ситуацию. Рассказывай!

Девка встрепенулась, как курица на насесте, и визгливым дискантом начала оправдываться:

– А почему Верка, шалава, мою постоянную клиентуру нахально клеит?! Будто у нее своих хахалей нет! Жадюга оборзевшая, вот она кто!

– Заткнись в тряпочку, родная, – мягко перекрыл я мерзкую словесную клоаку. – Хочу для объективности послушать сейчас другую сторону. Противную то бишь. – Невольно усмехнулся своему тонкому, чисто английскому юмору. Талант литератора из меня частенько буквально так и прет, признаюсь без лишней скромности.

Но никто из присутствующих каламбура не заметил и не оценил, как обычно. Ни один индивид даже краешком губ не улыбнулся. Боже, с какими недалекими, плоскомыслящими людьми приходится мне работать! Ну и наплевать на них с высокой крыши, пусть и дальше продолжают бултыхаться в личном невежестве, очевидных вещей не в силах грамотно уразуметь своими куцыми умишками.

Пришлось срочно закурить, чтоб загасить искренние раздражение и разочарование.

– Ни на грош не верьте Ленке, все она врет! – подала приятный бархатный голосок брюнетка. Лицо ее было покрыто густым слоем макияжа, но и он не сумел скрыть явно юного возраста Вероники. По ходу, сопернице Алены лет семнадцать, не больше. Хотя, может, она просто не пьет, не курит, а потребляет исключительно молочно-кислые продукты питания и часто бывает на свежем воздухе. И все одно она никак не могла успеть перешагнуть двадцатилетний рубеж. Глаз у меня на такие вещи весьма наметанный, в натуре.

– А зачем ей понадобилось врать? – полюбопытствовал я, выпуская изо рта довольно симпатичное голубенькое дымовое колечко. Правда, оно очень скоро и бесследно растаяло в пространстве, впрочем, как и все красивое в нашей малопривлекательной и забубенной жизни. Диалектический материализм – никуда не денешься. Привычный маразм гадского человеческого бытия, короче.

– Из бабской зависти врет! – убежденно пояснила Вероника, сверкнув на подругу по постельному ремеслу ореховыми глазами. – Я с Евгением Васильевичем уже второй месяц регулярно интимно встречаюсь, а Ленка переспала с ним всего-то несколько раз! Правда-правда! Я к нему не как к простому клиенту отношусь, а всерьез! Готова без всякого денежного стимула с ним встречаться. Разрешите, Евгений Михайлович? В качестве исключения.

– Как так? – Я даже слегка опешил от такого совершенно неожиданного поворота. – У вас любовь, что ли?

– Она самая! – уверенно тряхнула профессионально уложенными черными кудряшками явно сбрендившая на женских книжных романах Вероника. – Ни гроша не хочу с него брать!

– Но ведь, кажется, твое имя не Джульетта, а его не Ромео кличут? – попытался я перевести разговор на шутливый лад. – Да и убытки валютные от такой неслыханной благотворительности меня, признаться, почему-то весьма мало радуют.

– Меня Вероника зовут, точнее – Вера, а друга Евгением Васильевичем, – обиженно поджала свои чудные пухлые губки юная брюнетка.

– Кто такой этот мой тезка?! Новый Казанова или Дон Жуан? – повернулся я к Цыпе, намертво застывшему у дверей с широко расставленными ногами – навроде чернорубашечника-охранника в резиденции Гитлера или Мюллера. Я в кино таких часто видал. В «Семнадцати мгновениях весны», к примеру.

– Да нет! – пренебрежительно выпятил нижнюю губу мой верный телохранитель и соратник. – Не похож! Обыкновенный замухрышка-коммерсант, с животиком, как у дистрофика, и почти лысый. Мухлюет с оргтехникой, кажись. С компьютерами разными.

– Внешность бывает очень обманчива, – напомнил я наивному Цыпленку сей довольно доказанный факт. – Людовик Четырнадцатый тоже на богатыря совсем не смахивал, а трахал все, что шевелится, как говорится. Знатный был бабник. Я сам об этом в одной книженции читал. В натуре!

– Все французишки известные сердцееды. Потому как лэком с женщинами занимаются, – кивнул Цыпа, гранитно затвердев лицом и снова принимая «мертвую» стойку у дверей.

– Ничем таким он не занимается! – вмешалась в мужской базар Вероника, явно сильно оскорбившись за своего лысого любовника. – Правда! Хоть у Ленки спросите!

– Минет Евгений Васильевич уважает, а лэк – нет. Эгоист, как и большинство мужиков! – вставила свое веское слово опытная Алена. – И никогда не доплачивает, как ты ни старайся его ублажить всячески! Двести баксов за всю ночь – и гуляй, Вася!

– Ясно, – усмехнулся я. – Чем же он тебя взял, глупая Вероника?

– Уважением, добротой и искренностью, – не задумываясь, отрапортовала черноволосая идиотка. – А убытков у вас ни гроша не будет, не переживайте! Если желаете, я из своего кармана за каждое свидание с Евгением Васильевичем могу фирме отстегивать!

Я чуть было не поперхнулся сигаретным дымом, уязвленный, признаться, до самых глубин души.

– Ты чего себе вообразила?! – Я даже и не пытался скрыть штормовой волны возмущения в голосе. – Чтоб Монах отбирал личные накопления девчонок? Да ни в жизнь, дура! Хочешь трахаться с каким-то лысым обжорой бесплатно – черт с тобой, пожалуйста! Да на здоровье, хоть до полного посинения! В натуре, с кем работать приходится – одни законченные кретины вокруг!!

Заметив, что Цыпа тут же насупился, как мышь на крупу, я счел нужным слегка шлифануть базар:

– Мужской контингент фирмы в виду не имею!

Соратник моментально посветлел мордой и перестал прятать от меня глаза. Убедившись, что с этим все благополучно улажено, я повернулся к двум явно напуганным путанкам:

– Короче: наскучило мне с этим идиотским женским интимом разбираться. Ступайте восвояси и больше не грешите. Не деритесь то бишь. А то в следующий раз сбреем наголо ваши роскошные волосы. Усекли?