КАРИНА. Ага, только он меня не переваривает. Да и ты тоже.
ГЖЕСЬ. Фази нормально к тебе относится. Главное, мы не считаем тебя дурой тупорылой.
Из подъезда выходит ФАЗИ. В руках у него пакет.
ФАЗИ. Ты чё тут делаешь, быстро в машину. (Отдает пакет Гжесю.) На, выброси куда-нибудь…
КАРИНА. Давай я выброшу.
ФАЗИ. Что ты выбросишь?
КАРИНА (показывает на пакет). Ну это. Фази… мы как раз говорили.
ФАЗИ. И что?
КАРИНА. Ну, что я как бы не при делах. Понимаешь? Фази, мне надо знать, что ты у них берешь. Я должна знать, чего ты там из домов выносишь.
ФАЗИ. Слышь, забей.
КАРИНА. Послушай, я тут уже третий месяц, потом меня дальше переведут. Я должна знать, что мы делаем. Не зли меня!
ФАЗИ (протягивает ей пакет). Хочешь посмотреть?
КАРИНА. Хочу, блин, хочу!
ФАЗИ. На, и отцепись.
ГЖЕСЬ смеется. КАРИНА берет пакет, колеблется.
ГЖЕСЬ. Открывай. Ну, давай.
КАРИНА. Открою, когда захочу.
ГЖЕСЬ. Трусиха. Открывай!
КАРИНА заглядывает в пакет. ГЖЕСЬ вырывает его у нее из рук и выбрасывает. Что находится в пакете, не видно, но слышен тихий шлепок.
ФАЗИ. Всё? Теперь знаешь? Только не вздумай блевать. Давай ее в машину.
КАРИНА (понемногу приходит в себя). Не буду блевать. Господи, да не буду, все нормально, справлюсь.
ГЖЕСЬ (ведет ее к машине). Ты же универ закончила. (Фази.) Ты чё, вообще, что ли?!
ФАЗИ. У тебя платок есть?
ГЖЕСЬ. Есть.
ФАЗИ. Давай.
ГЖЕСЬ. На хера ты сюда это припер?
ФАЗИ. Да я забыл. Хотел собаке какой-нибудь бросить.
ГЖЕСЬ. Ты еще что-нибудь ему отрезал?
ФАЗИ. Надобности не было.
ГЖЕСЬ. А что-нибудь взял?
ФАЗИ. Номер счета, на который он бабло слил. Только половину, блин, а на остальные «лексус» себе прикупил. Крутой, понимаешь ли. (Достает из кармана ключи.)
ГЖЕСЬ. Где он?
ФАЗИ. Здесь.
ГЖЕСЬ. Я поведу!
ФАЗИ. Исключено!
ГЖЕСЬ. Ну, дай…
ФАЗИ. Ничего не выйдет. Я сам еще на «лексусе» не ездил.
ГЖЕСЬ. Я тоже.
ФАЗИ. И не будешь.
На инвалидной коляске подъезжает ЭМИЛЬ. Пауза.
ГЖЕСЬ. Бля, «лексус» наш расхерачили! Ты! А ну давай сюда. Кто это сделал? Ты видел?
ЭМИЛЬ разворачивает коляску и направляется к своей будке.
Да подожди ты. Эй, на колесах! Бля… Что ты делаешь? Подожди!
ФАЗИ (звонит по мобильному телефону.) Слышь, проверь-ка, сколько стоит боковое зеркало «лексуса». Правое и левое! Еще лобовое стекло и капот. Быстро!
Сцена пятая — АВТОСТОЯНКА. ВЕЧЕР
ФАЗИ и ГЖЕСЬ рассматривают «лексус». Лобовое стекло, капот, крыло, буфер — все нужно менять. Этот «лексус» — последняя жертва приступа агрессии БОГУСЯ. К ФАЗИ и ГЖЕСЮ подходит КАРИНА.
ГЖЕСЬ. Охранник.
ФАЗИ. Ну и охрана у них.
ГЖЕСЬ (Эмилю). Ты кого-то подменяешь? Нет? Чё, постоянно?
ФАЗИ. Кто это сделал?
ГЖЕСЬ. Ну, кто? Говори. Пацаны? Лохи какие-ни-будь?
ФАЗИ. Ты ментов вызывал?
ЭМИЛЬ. Как только до будки докатил.
ФАЗИ. Надо забирать тачку.
ГЖЕСЬ. Слышь, а может, он их знает, да боится, может, они его припугнули. (Эмилю.) Ты, не боишься? (Делает угрожающий жест.) А сейчас? Страшно? Я с ним поработаю.
ФАЗИ. Подожди. (Карине.) Ну что? Ты, кажется, хотела поучаствовать! С этим справишься? С калекой?
КАРИНА идет к будке, в которую прячется ЭМИЛЬ.
ФАЗИ (Гжесю). Пошли, Гжесь, поедим.
Сцена шестая — В КВАРТИРЕ ИРЕНЫ И БОГУСЯ. УТРО
Комната БОГУСЯ. Из-за стены доносится песня Кшиштофа Кравчика. ИРЕНА включила проигрыватель на полную громкость. Эти мелодии будут звучать до конца сцены. БОГУСЬ просыпается, с трудом поднимается и садится на кровати.
ГОЛОС ИРЕНЫ. Богусь, вставай! Завтракать. У тебя пять минут.
БОГУСЯ колотит, будто от холода. Он идет из своей комнаты на кухню, открывает холодильник и достает пакет молока, вынимает из шкафчика над головой коробку кукурузных хлопьев и тарелку, заливает хлопья молоком. На стене в кухне висят три портрета. На нижнем изображен Лex Валенса во время забастовки «Солидарности», выше — Папа Римский, над ним — Кшиштоф Кравчик. БОГУСЬ с тарелкой идет в коридор и открывает дверь в комнату матери. ИРЕНА сидит на тахте с сигаретой в зубах. На ней майка с надписью «BORN IN THE USA». На полу конверты с пластинками Кшиштофа Кравчика. ИРЕНА медленно поднимает голову, смотрит на БОГУСЯ и вдруг начинает хохотать.
ИРЕНА. Ну ты идиот.
БОГУСЬ. Мам, я же просил, чтоб ты не ходила в этой майке.
ИРЕНА. А, так это я виновата? Может, ты, блин, скажешь, что стряслось?
БОГУСЬ. Ма, я же тебе говорил, во мне что-то сломалось.
ИРЕНА. Если об этом узнают, весь «Горгаз» будет надо мной смеяться.
БОГУСЬ. А может, и не будет.
ИРЕНА (показывает на татуировку Богуся). Что это значит?
БОГУСЬ. Коротко или дать полный ответ?
ИРЕНА. Коротко.
БОГУСЬ. Отьебитесь.
ИРЕНА. А подробнее?
БОГУСЬ. Все отьебитесь!
ИРЕНА. Это же на всю жизнь останется!
БОГУСЬ. Потому я это и сделал. Все по-взрослому. Если я на что-то решаюсь, то делаю по полной. Сто процентов, сто пудов. Никаких компромиссов.
ИРЕНА. Херня на постном масле.
БОГУСЬ. Ах, ну да, у Кравчика-то нет наколок!
ИРЕНА. Он и без этого великий человек. (Смущенно смотрит на фотографию Кшиштофа Кравчика, висящую на стене.)
БОГУСЬ молча жует хлопья.
ИРЕНА. Ты же никогда не найдешь работу с этим уродством на лбу.
БОГУСЬ. А я не уверен, что вообще буду ее искать.
ИРЕНА. Понятно, будешь до конца жизни сидеть у меня на шее.
БОГУСЬ. Я этого не говорил.
ИРЕНА. Все к этому идет.
БОГУСЬ. Нет, мам, — я решил учиться.
ИРЕНА (открывает рот от удивления). Что? Я не расслышала.
БОГУСЬ. Все ты, ма, расслышала.
ИРЕНА. То есть вернешься в ПТУ?
БОГУСЬ. Нет, в ПТУ на газовика я учиться не буду. Я пойду в лицей.
ИРЕНА. В лицей?
БОГУСЬ (кивает). Точные науки. С физико-математическим уклоном.
ИРЕНА. Ёшкин кот, вот это было бы дело, сынок.
БОГУСЬ. Знаю.
ИРЕНА. А ты не придуриваешься?
