Да-а-а-а. Но «Эм сто девятый» — это массовое производство, целые серии удачных моделей… Если мне память не изменяет, свыше тридцати тысяч машин. Очень удачная конструкция, легко поддающаяся модернизации. Как «гольф» — первая модель, двойка, тройка, четверка…
Во всяком случае, бабка вспоминала, что, когда летел «Эм», достаточно было спрятаться, чтоб тебя нельзя было разглядеть, а когда «юнкере» пикировал мордой вниз, то пощады не жди…
Что еще она вспоминала?..
Что вы были щеголи.
А еще что?
Как развевались белые кашне, когда вы ехали на своих «фольксвагенах-кюбелях». Бабка никогда раньше не видела белых кашне…
Это мы, наверное, ехали на Восток. Туда, где вечные снега, и кашне должны были служить маскировкой…
Вы сидели, расправив плечи, а они развевались на ветру… это она запомнила…
А что еще?
Да много, много чего, но я невнимательно слушал, теперь жалею. Не слушал, потому что мысли крутились вокруг угона автомобилей. Наверное, если бы я ее послушал, все сложилось бы по-другому…
Жалко… Я бы хотел, чтоб у меня были воспоминания… Кое-что я помню, но не уверен, было ли это на самом деле.
Тут гость начинает медленно укладываться рядом с лежащим на постели. Лежащий отодвигается, давая ему место. К концу оба лежат, прижавшись друг к другу.
А потом бабка говорила, что, когда вы уже возвращались с Востока, щегольство с вас соскочило.
Ну что ж…
Кур крали.
О, нет! Кур крали русские!
Бабка говорила, сначала вы крали, а русские уже потом — тех, что остались.
В голове не укладывается… кур…
Разница была в том, что русские варили с перьями, а вы ощипывали.
Вот, все-таки…
В смысле приказывали ощипывать бабке, тыча в нее пистолетом…
Я сожалею, но ты должен понять: русские были уже близко…
…Поэтому бабушка вас простила. Даже жалела вас. Такие щеголи в ту сторону, говорила, а в обратную будто бездомные какие…
Золотые слова, золотые слова, ужасно неприятно, совершенно не по плану…
…Но русских она тоже жалела. Говорила им: это есть кура. У куры есть перья, и сначала их треба вырвать. Но они ее даже не слушали, торопились очень. Забирали курицу, шли на Запад и прямо на марше передавали ее из рук в руки. Потом приходили другие, и еще, и еще…
…И еще, и еще, они выныривали из-за горизонта, и нам начинало казаться, что они бессмертны, что в их рядах никто не падает, наоборот, встают всё новые, и кое-кто из наших сходил от этого с ума…
…А когда кончались наручные часы, они забирали настенные, с кукушкой и маятником, и несли на спине, как вещмешки, и шли вслед за вами…
…Мы чувствовали их дыхание в ледяном воздухе. Оно отдавало сырым куриным мясом.
…И луком — так говорила бабушка…
…Ворованным, заметь, луком…
…Скорее всего…
…Их грузовики «ГАЗ шестьдесят семь Б» гнались за нашими «фольксвагенами-кюбелями»…
…У первых от силы двадцать пять лошадиных сил, а у вторых пятьдесят четыре…
…Но не забывай про вес! Вес! У русского «ГАЗа» тысяча двести двадцать килограммов, а у нашего едва шестьсот тридцать…
…Ну и еще объем! У «ГАЗа» двигатель почти три с половиной литра! Бензиновый!..
…Да, чистая правда: к энергетическим ресурсам они относились точно так же, как и к людским…
…Ведь «ГАЗ» сжигает столько же, сколько эти их космические корабли…
Я могу немного подвинуться.
Не надо, так хорошо.
А одеяло? Нормально?
Нормально. Тепло.
Да, лето на дворе.
Середина лета, скоро начнет светать.
Будет день.
Нам надо поспать, пока он не наступил.
Да. Надо.
Конец
Перевод Марины Курганской.
© by Andrzej Stasiuk, 2005
Магда Фертач
«АБСЕНТ»
Подлинная жизнь отсутствует.
Мы пребываем вне мира.
Артюр Рембо. «Одно лето в аду»
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
КАРОЛИНА, супер
МАТЬ, не супер
ОТЕЦ, не супер
ПОЧТИ МУЖ, почти супер
РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ, супер
ХРОМОЙ ПЕС, супер
АКТ ПЕРВЫЙ
Крематорий. КАРОЛИНА мертва. Она покончила с собой в день собственной свадьбы.
Сцена первая.
ПОЧТИ МУЖ.
ПОЧТИ МУЖ. Мать твою, ну я влип. Трындец. Дала прикурить, сука. Вылетела девочка в трубу… Фьють. Бесит. Ясно? Ничего удивительного, что я сорвался. Не привык к такому… Потому меня и выбесило. Я себя не контролировал. Вообще. Понимаешь? Ждал внизу. «Уже иду…» Так? Кто это сказал? Идиот… Пусть ждет. Так ведь? Я что, похож на тех, кто любит погорячее? А? Похож? Дождь шел. Возле машины — огромная лужа. Я припарковался около дыры в асфальте. Зол был… повсюду вода… И сколько можно ждать? Захлопнул дверцу машины. Резко. Обычно я так не делаю. Не хлопаю дверцей… Но звук раздался странный, как будто кто-то запустил медузой в стену. Неплохой получился звук. Такое чпок… чпок. Два бита. Я не врубился. Что-то упало на заднее стекло. Лил дождь. Это могло быть огромное птичье говно, дождь лягушек… Не знаю… Что угодно. Насыпал себе кокса. Меня трясло. Обычно я так не делаю… Чувствовал: что-то не так. Удивлена? Да, я чувствовал: что-то не так. Но подумал, что ты сейчас спустишься, и все будет о’кей. Девочка что надо. Она справится. Втянул порошок. На правой руке на большом пальце у меня была размазана кровь. Улыбка. Легкая, какую видно только с очень близкого расстояния… понимаешь, да? Парень смотрит на некий предмет, принадлежащий его кошечке, и делает так (показывает). И мы уже знаем, что с ним происходит, и даже если в следующей сцене он начнет ее бить, нам будет ясно, что он ее любит. Я облизал палец. Я правда тепло о тебе подумал. Слышишь? Увидел в зеркальце. Нечто. Лежало на заднем стекле. Какой-то поганый кусок чего-то. Я взбесился. Понимаешь, тачка была только что из мойки. Сверкала, как новенькая. Все как положено. Автоматическая мойка. Обработка воском. Воздушные шарики, ленточки… Какие-то говенные погремушки на бампере… Клево, да?.. Ты меня переоценила, солнышко. Но красиво… Яркий заводной гиппопотам. Размахивающий лапами. От одной стенки ванны до другой. Ванна, сука… а не морской волк. Понимаешь? Я влип. Влип. Знаешь, что это было? Ты знаешь. Кусок мяса. Человеческого мяса. Понимаешь? Какой-то долбаный жалкий ошметок невесты. Остановись мгновенье, а? Пойду на улицу и маме назло отморожу себе уши — вот тогда узнаете. И это называется «погорячее»? Да? А ты, дурак, живи с этим. Мы ведь заключили договор? Ты знал. Я не знал!!! Даже не сразу тебе поверил. Прикалывается, подумал. Ну и пусть прикалывается. Я готов участвовать. Если делать, то по-большому… Можно запихать в себя кучу разного дерьма, а потом просто отряхнуться и пойти, да? Отряхнуться и пойти… Я помню, как впервые закурил косячок… маленький еще был. Одиннадцатилетний пацан. Блевал, как кот. Делал вид, будто мне понравилось. Со временем блевать перестал. Начинает нравиться, потом втягиваешься. И наконец начинаешь ловить кайф. Play, любимая. Play. (Включает кассету с записью Каролины.)