Что ж... И это хлеб. С этим вполне можно работать. При мысли о хлебе в животе забурчало. Завацкий подтянул брючный ремень и отправился в крыло замка, где обитала прислуга.

В комнатах слуг Завацкому выяснить ничего не удалось. Фортуна посмеялась над детективом. Казалось, все случайности, что обитали в замке, задались целью помешать ему. Само по себе это было очень подозрительно.

Не раз и не два Денис поражался, сколь безыскусно тшиины обстряпывали свои интриги. Девушку-прислужницу он нашел быстро, но никаких показаний взять не удалось, хоть у него и было кольцо Хавира, удостоверявшее право задавать вопросы. Дело в том, что минут за десять до прихода детектива бедняжка выпила отвар побратим-травы. Сделала это совершенно случайно, по рассеянности — спутав с яблочным вином.

Завацкий только руками развел: перепутать бурую, пахнущую болотом жижу и вино — это что-то странное. Для чего и кому понадобилось варить зелье, также осталось непонятным. Целебными свойствами трава обладала лишь в свежем виде, в пищу ее не добавляли из-за дурного запаха. От этого варева распухали голосовые связки, так что человек долгое время не мог произнести ни звука. Правда (как пояснила словоохотливая повариха), чтобы онеметь, надо выпить очень много отвара. Целый кувшин, не меньше.

По удивительному стечению обстоятельств несчастная служанка так и поступила. И теперь мычала, размахивая руками и разевая рот, словно голодный совенок в дупле. Теир смотрел на ее круглое глуповатое лицо с жалостью. Все-таки на Тшиине преступники — добрые отзывчивые люди... У побратим-травы острая кромка, девушка вполне могла перерезать себе горло.

Ненароком. Невзначай.

— А почему у нее синяки под глазами? — спросил Завацкий. — Пить не хотела?

— Ах, господин, выдумаете тоже! — хихикнула повариха, прикрывая рот ладошкой. — У дурехи Акату жених драчлив. Притиснет ее в углу да и давай в бок подсаживать. Мерзавец тот еще, и это ага-правда.

Завацкий кивнул. Женщина ушла от ответа; сказав правду, ни словом не обмолвилась об истинной причине происходящего. Впрочем, в ее показаниях не было нужды: он и так понимал, что за всеми случайностями стоит Хавир. Допрашивать повариху дальше — значило ставить под угрозу ее жизнь.

Без особой надежды детектив отправился в башню Предсказателей. Там выяснилось, что ихи, о котором он хотел узнать, ночью получил откровение небес. Откровение туманное; чтобы проникнуть в его смысл, требовалось провести несколько недель в медитации. Поскольку ихи отличался ревностностью в магических делах, он выбрал самый сложный вид транса. А именно: попросил, чтобы его завернули в мешковину и закопали на пять дней под священным камнем Баахва, дающим мудрость и понимание. Теиру оставалось лишь раскланяться и покинуть башню.

Ниточки рвались одна за другой. Завацкому вежливо давали понять, чтобы он не совал нос куда не следует.

Информации накопилось много, однако ничто не давало ключа к загадке. Стоило бы сходить в беседку зеленого камня, посидеть, привести мысли в порядок... Денис почти решил так и сделать, как над головой промелькнул неясный силуэт. Захлопали крылья; старый знакомец, просяной зимородок, спрыгнул на гаревую дорожку и залился радостной песней:

— Айши тиу! Айши лиу! Айши лау макуаль!

Что ж, вполне к месту. Денис сбросил с плеча лямку рюкзака, достал записную книжку и Абу. Дикция просяного зимородка оставляла желать лучшего, но все же, по сравнению с земными попугаями, он мог служить образцом ораторского искусства. Пока детектив записывал, посланник Айши смотрел на него любопытным круглым глазом.

— Что ж ты, птица, смотришь строго? — пробормотал Денис, пряча Абу в рюкзак. — Далеко ль твоя берлога?

Зимородок наклонил голову, будто прислушиваясь, и неуверенно сообщил:

— Айши фиуридалла.

— Брысь.

Завацкий едва удержался, чтобы не добавить «и это правда». Все-таки тшиинские привычки заразны. Своим рижским друзьям он доставит немало забавных минут, когда вернется. Если вернется, конечно...

Птица подумала немного и упорхнула. За спиной послышались шаги; Денис обернулся и увидел побратима.

— Доброе утро, Дон.

Начальник охраны поклонился:

— Доброе, Дена Зарай, и это правда! Воистину я оказался прозорлив. На твои покои напали сегодня ночью, думаю, ты слышал. — Денис кивнул. Дон продолжил, невесело кривя губы: — Признаться, я был зол и поступил необдуманно, зарезав убийц. Нельзя думать только о себе. Уверен, ты сам хотел расправиться с ними. Да.

— А, пустяки... — отмахнулся Завацкий. — Не забивай голову. Кто их послал?

Тшиин поднял глаза к небу:

— Бог знает. Они принадлежали к Братьям Кедра. Эта сволочь молчит даже под пытками, словно отвара побратим-травы в рот набрали. Это правда. Лучше бы не было такой правдой...

— Дон, могу я попросить об одной вещи? Не станет это нарушением этикета, не сочтут ли тшиины, что я пользуюсь нашим побратимством в корыстных целях?

Дон нахмурился:

— Спрашивай, брат, я отвечу. Отвечу правду.

— Мая рассказала много чудес об арсенале Бавана. Мой начальник, что послал меня сюда, тоже большой охотник до разного оружия. Я хочу сравнить две коллекции, понять, какая полнее и краше. Это не запрещено?..

— Нет. Бавану будет приятно узнать, что чужинец трепетал перед мощью его мечей. Я говорю истину, Дена Зарай. Когда ты хочешь осмотреть коллекцию?

— Чем раньше, тем лучше.

— Как раз сейчас у меня выдалось свободное время. Это правда, искренне тебе говорю. Я буду рад показать диковинки, что находятся в моем ведении, тем более что сам до сих пор туда не заглядывал. Хавир передал мне коллекцию на слух.

— На слух? Как это?!

— Пойдем, Дена. По пути я тебе все расскажу.

...Как выяснилось, Дон Ткни Ай действительно не видел коллекции, которой распоряжался. Пока побратимы шли в арсенал, он порассказал много интересного о местном делопроизводстве.

Язык тшиинов облегчает бюрократические процедуры. Когда собеседнику можно верить на слово, многое становится проще. С другой стороны, говорильни при смене министров столько, что поневоле задумаешься: а стоит ли их менять?..

Вступление Ткни Ая в должность происходило весьма занятно. Баван хлопал в ладоши и объявлял: «В сокровищнице должен быть меч Плавник Блестящей Рыбы, Что Обитает в Потаенных Водоемах Тишина». После этого Дон Ткни Ай должен был спросить у Хавира: «Правда ли, что в сокровищнице находится меч Плавник Блестящей Рыбы, Что Обитает в Потаенных Водоемах Тшиина?» На это бывший хранитель оружия закатывал глаза, вспоминая, как там на самом деле, а потом объявлял: «То, что в сокровищнице находится меч Плавник Блестящей Рыбы, Что Обитает в Потаенных Водоемах Тшиина, — это истинная правда!» — и чиновники переходили к следующему экспонату.

Длилась церемония долго, однако тшиины смирились с этим как с неизбежным злом. Кому и куда торопиться в Средневековье?

— И давно тебя сделали церемониймейстером? — словно бы невзначай поинтересовался детектив.

— Девять дней назад. Костюм, который я ношу, мне пошили только позавчера. — Тшиин горделиво надулся. — После боя с Айши Баван провалялся в постели порядочно. Почти две недели! Лекарь оказался прохвостом и шарлатаном. Всем известно: истинная мазь из семидесяти чешуек исцеляет мгновенно; наверное, некоторые чешуйки оказались порчеными.

Денис вздохнул. Две недели на исцеление смертельной раны — это у них долго... Зажрались, господа рыцари, одно слово!..

Тшиин продолжал:

— Едва лишь Баван встал на ноги, Хавир уговорил его заняться делами. Принять посла чужинцев. — Лицо Дона осветилось самодовольной усмешкой. — Тут советник перемудрил сам себя, и это правда. На всякого мудреца довольно простоты. Видел бы ты, брат Дена, как скривилось его лицо, когда господин Тенокки истолковал мое имя! А ведь сам предложил словами поиграть. Побей меня господь, если это не истина!

Церемониймейстер хлопнул себя по бедрам и расхохотался. Денис пожал плечами. Варвар, одно слово... Смотреть на то, как достойный, в общем-то, человек радуется промашке врага, было неприятно.