С широко раскрытыми от удивления глазами Клэренс забрал перо. Было видно, что одно только прикосновение к нему уже его беспокоит. Честно говоря, если бы вы увидели все это своими глазами, то тоже занервничали. Даже идиот бы понял, что это перо от могущественного ангела. Это было так… явно.

— А теперь, Сэм, иди проверь, все ли в порядке с Каз, — сказал я. Мы обсуждали этот ход, но от этого происходящее не становилось менее опасным. Я снял пистолет с предохранителя.

— Серьезно, Доллар, это меня обижает, — сказал Элигор, ухмыляясь. — Вы, райские существа, считаете честными только себя.

Я встретился взглядом с Каз, когда Сэм подошел к ней. Она казалась непривычно хмурой и безнадежной, но я надеялся, что скоро пойму, в чем причина. Сэм провел своей мерцающей рукой над ее головой и перед ее лицом, задержавшись на мгновение у корсажа ее короткого платья. Казалось, она смотрит на руку Сэма практически с ужасом.

— Она не реальна, Бобби, — Сэм убрал перчатку Бога в карман. — Это иллюзия.

Я прицелился Элигору в лицо. Я стоял метрах в пяти от него и был уверен, что смогу всадить как минимум две или три серебряные пули в его земное тело, прежде чем он доберется до меня — независимо от того, как быстро он будет двигаться. Это должно было хоть немного перевесить чашу весов в мою сторону, дать мне время решить, что делать дальше. Я заранее предполагал, что он затеет игру, поэтому не был слишком удивлен.

— Вот, значит, как все обстоит? Ты серьезно?

Элигор закатил глаза.

— О, ну хватит тебе. Просто немного позабавился. Вам, жителям облаков, нужно хоть немного взбодриться. — Он небрежно повел рукой, и иллюзорная Каз исчезла, а возле лимузина остался лишь один Фиддлскрейп. Внутри машины никого не было видно.

— Ты сказал, что хочешь совершить обмен, Элигор. Я пришел на честную сделку. Ну что, ты собираешься показать мне настоящую Графиню, или мне превратить твое лицо в кровавый кусок мяса? Это мой небольшой должок.

На долю секунды лицо Кеннета Валда дрогнуло и покрылось пеленой — будто стена воды срывается вниз с горной вершины. За этим виднелось нечто намного более страшное, маска его жуткой ярости, лохматая голова, покрытая змеевидными волосами, и пара извивающихся рогов — один длинный, а другой маленький и перекошенный, будто растаявший от жуткого пекла. Затем это отвратительное гневное лицо снова превратилось в ухмылку Валда.

— Серьезно, ангелочек? — спросил он. — Ты рискнешь навлечь на себя мой гнев?

Великий Герцог не подал никаких видимых сигналов, но я услышал, как Клэренс удивленно вскрикнул, когда Фиддлскрейп достал обрез из своего огромного рукава и переложил его в руку, а затем прицелился мне в голову. В его гигантской руке он выглядел, как маленький пистолет типа дерринджера.[101]

— Кончай это, или я прикончу тебя, — заявила гигантская булавка.

Щелчок. Щелк-щелк-щелк. Теперь Сэм и чересчур взволнованный Клэренс тоже достали свое оружие и взвели курки; оба навели пистолеты на Фиддлскрейпа. Получилось, что в этом крохотном тесном пространстве все достали свое оружие, кроме Элигора. Многое зависело от того, что предпримет Всадник. Я уставился на него.

— Ну? — спросил я.

— Что «ну»? — Элигор явно наслаждался происходящим, по крайней мере, так это выглядело. — Ты решил прикинуться Филипом Марлоу?[102] Если так, то в завершение этого вечера ты станешь печальнее, но чуточку мудрее.

— Давай уже двинемся дальше, — сказал я. — Мне нужна Каз, и ты пообещал вернуть ее, когда мы были в Лошадиной плоти. Я хочу, чтобы ее освободили живой и здоровой, и никакой мести впоследствии, как ты и обещал. За это ты получишь перо. После вы с Кифой уже сможете договориться сами. Меня не интересует ваша дерьмовая политика.

— Хорошо, хорошо. Ну ты и нытик, знаешь ли. «Я хочу, я хочу…» И где они только откопали такого, как ты? — Элигор засунул руки в карманы и прикинулся, будто действительно все обдумывает. — Ладно, твоя взяла. И так слишком много времени потрачено.

Он наклонился в сторону, и вдруг там появилась «молния», точнее, ее адская версия — красное свечение, будто вертикально разрезавшее воздух. Он потянулся внутрь и достал еще другую Каз, тоже связанную и с заткнутым ртом, но если предыдущая была странно бездеятельной, то эта изо всех сил пыталась вырваться.

Элигор схватил ее за воротник и поднял на руке, словно она ничего не весила. Ее ноги дергались сантиметрах в пятнадцати от земли.

— Забирай эту стерву, — сказал он. — Она все равно только и делает, что все время жалуется.

— И на этот раз это действительно она? Ты клянешься властью Всевышнего?

Он снова закатил глаза, словно заскучавший подросток.

— Да, все именно так, как мы обговорили в Лошадиной плоти. Я показываю ее тебе, а ты отдаешь перо, не забыл? Это она, честно. Нет, как тебе будет угодно — я клянусь Тартарским Соглашением, властью Всевышнего и моим собственным существованием. Этого ты хотел, так ведь? Услышать клятву от одного из повелителей Ада? Тогда слушай внимательно: я клянусь всем перечисленным, что это действительно та самая женщина.

Сэм не спеша провел перчаткой Бога над ее головой и грудью.

— Эта настоящая, Бобби.

Элигор опустил ее. Она едва не упала, но Сэм успел подхватить ее за локоть и помочь сохранить равновесие. Она подбежала ко мне, ее рот по-прежнему был заткнут кляпом, а руки связаны, но она бросилась ко мне. Я обнял ее одной рукой, чувствуя глубочайшее волнение, когда ощутил биение ее сердца так близко к своему.

— Отдай ему перо, — сказал я.

— Ты уверен?

Сэм смотрел на Элигора, который стоял, скрестив руки. Фиддлскрейп все еще держал нас на мушке, но уже не так рвался спустить курок, как несколькими мгновениями раньше.

— Да. Отдай ему.

Сэм протянул перо, но, будучи Сэмом, он остался стоять на том же месте, вынуждая Элигора сделать шаг вперед, чтобы взять его. Великий Герцог поместил перо меж пальцев, затем поднял его вверх к тусклым фонарям на потолке парковки.

— Это действительно красивая вещь, — сказал Всадник. — Невероятно особенная, если задуматься, что она олицетворяет: сотрудничество Рая и Ада. Жаль, что вы и все остальные недалекие людишки не придумали ничего лучше, кроме как шантажировать меня этим великим символом.

Я не собирался удостаивать эту чушь каким-либо ответом. Я сдерживался, стараясь сосредоточиться на изящной дрожащей женщине, которая прижималась ко мне. Она подняла глаза, в ее взгляде виднелась мольба. Я вытащил кляп, затем наклонился и поцеловал ее в щеку, едва коснувшись, и затем повернулся к Эли гору. Ее щека была соленой на вкус. Видимо, из-за слез.

— О, Бобби! — сказала она. В ее голосе не было ни капли радости.

— Что-нибудь еще? Какая-нибудь содержательная шуточка? Нет? Что ж, желаю приятного вечера тебе и твоим друзьям, Доллар.

Великий Герцог вернулся к своей огромной машине и забрался на заднее сиденье. Фиддлскрейп закрыл за ним дверь. Когда этот гигантский уродец забрался на водительское место и взревел мотором, я понял, что все это время двигатель оставался заведенным. Почему Элигор готовился так быстро уйти? Неужели он мог подумать, что я поведусь на его первую иллюзию?

Элигор опустил стекло.

— Думаю, мы еще с тобой увидимся, — сказал он, когда машина начала разворачиваться к выезду. — Так и происходит с надоедливыми людьми, ты сталкиваешься с ними снова и снова…

И его огромная машина уехала. Клэренс издал вздох облегчения — звучало это так, будто кто-то раздавил хомячка, — и присел на грязный бетонный пол парковки. Вероятно, все это было для него слишком. Но оно того стоило, потому что я сумел вернуть Каз.

Все это время я ждал, пока этот ублюдок уедет, чтобы крепко поцеловать ее, но прежде чем я к ней наклонился, я почувствовал, что моя рука стала влажной там, где я ее обнимал. Ко мне пришла безумная мысль, что она ранена, хотя никто так и не выстрелил, и я ужаснулся.