И Георгий Константинович пересказал все по пунктам.
— Что скажешь? — спросил он.
— Полностью одобряю! — отозвался издалека Василевский. Голос у него был бодрый, и Жуков не сомневался в том, что начальник Генштаба согласен с его выводами.
Затем оба военачальника обменялись мнениями относительно предстоящих действий Юго-Западного фронта.
Но вернемся в Ставку. Сталин с удовлетворением прочел телеграмму Жукова и еще раз подумал о том, что не зря он назначил Георгия Константиновича своим заместителем, вопросы тот решает быстро и продуманно. И все же верховный решил переговорить с генералом Василевским, как действовать тому дальше. Сталин в беседе с ним указал, что командованию Юго-Западного фронта надо сосредоточить все внимание на внешней линии борьбы и подготовке операции, получившей кодовое наименование «Сатурн». (Названия всем операциям, в том числе и заключительной операции по уничтожению группировки противника «Кольцо», как свидетельствует Василевский, давались лично Сталиным. — А.З.) В конце разговора с Александром Михайловичем верховный подчеркнул, что в данное время самой основной задачей является быстрая ликвидация окруженной группировки врага.
— Это позволит нам освободить занятые в ней наши войска для выполнения других заданий по окончательному разгрому врага на нашем Южном фронте. Поэтому, — продолжал Сталин, — Ставка предлагает вам, товарищ Василевский, немедленно сосредоточиться на этом одном деле. А операцией «Сатурн» займутся командующий Юго-Западным фронтом генерал Ватутин и командарм 1-й гвардейской Кузнецов, а Генштаб будет помогать им.
— Вас понял, буду продолжать курировать фронты под Сталинградом, — коротко ответил Василевский.
Между тем гитлеровское командование уже стало готовить войска к деблокаде своих окруженных дивизий. С этой целью Гитлер приказал создать группу армий «Дон» во главе с фельдмаршалом Манштейном. Гитлер ценил военный талант Манштейна и был уверен, что тот оправдает его надежды. В свою группу сей выкормыш фюрера собрал до 30 дивизий. Для усиления группы «Дон» вермахт перебрасывал войска с других участков советско-германского фронта, а также из Франции и Германии. Время формирования группы войск «Дон» затянулось, и это беспокоило Гитлера. Он дважды звонил Манштейну, просил не терять дни и начинать операцию.
— Фридрих Паулюс с нетерпением ждет нас, Эрих, тут дорог каждый час, — торопил Манштейна Гитлер, когда позвонил ему в третий раз.
Наконец 12 декабря фельдмаршал Манштейн из района Котельникова двинул армаду своих войск вдоль железной дороги. Много ли было войск у Манштейна? Много: 4-я танковая армия, 6-я, 23-я, а затем и 17-я танковые дивизии, отдельный батальон тяжелых танков — «тигров», четыре пехотные дивизии, две румынские кавалерийские дивизии. Бои шли тяжелые и упорные, нередко наши бойцы шли в штыковую атаку, враг нес немалые потери, но упрямо продвигался вперед. На третий день боев немцы форсировали реку Аксай-Есауловский и приблизились к Сталинграду на 45 километров. В районе Верхне-Кумского наши войска остановили противника, но Манштейн бросил в сражение свою 17-ю танковую дивизию, которую с воздуха прикрывали «юнкерсы». Войска нашей 51-й армии генерала Труфанова и кавалерийский корпус генерала Шапкина вынуждены были отойти за реку Мышкову. До Сталинграда оставалось 35 километров. Манштейн ликовал: еще рывок войск группы «Дон», и он пожмет руку своему боевому другу генералу Паулюсу. Манштейн невольно вспомнил свой недавний разговор с фюрером в Ставке, когда шла речь о деблокаде.
— Эрих, — говорил ему Гитлер, — кроме тебя мне некого больше послать на выручку Паулюса. Правда, он хотел попытаться сам разорвать кольцо окружения, но я ему не разрешил. Он может потерять всю армию, а с твоей помощью мы сохраним ее для новых сражений с большевиками. Что скажешь, Эрих?
Гитлер пристально посмотрел на своего любимца, даже глаза у него азартно заблестели.
— Мой фюрер, я выручу Фридриха, — сказал Манштейн и слегка улыбнулся: мол, нам это сделать — раз плюнуть. — А в ловушку он попал по своей вине…
— Не будем терять время, Эрих, — прервал его Гитлер. — Потом, когда мы его спасем, я взыщу с него за все ошибки, которые он допустил. А вообще-то, видно, я его перехвалил.
— И очень даже, мой фюрер, — оживился Манштейн. — И вот каков результат. Мне бы сейчас добивать красных, а я вынужден спасать своих…
Но Манштейн зря ликовал. Ставка Верховного главнокомандования внимательно следила за сражением под Сталинградом, и, когда немцы потеснили наши войска у реки Мышковой, были приняты срочные меры. «Согласно указаниям Ставки, — пишет в своих воспоминаниях Жуков, — А.М. Василевский подтянул и ввел здесь в сражение усиленную 2-ю гвардейскую армию генерала Малиновского, хорошо оснащенную танками и артиллерией, удар которой окончательно решил участь сражения в пользу советских войск… Стремительные действия войск Юго-Западного фронта заставили Манштейна израсходовать силы, предназначенные для удара из района Тормосина, обратив их против Юго-Западного фронта, войска которого вышли во фланг и тыл всей группе армий “Дон”.
В боях советские воины совершили немало подвигов. Особенно отличился 24-й танковый корпус генерала Баданова. После прорыва вражеской обороны северо-западнее Богучара корпус уничтожил до семи тысяч гитлеровцев. Гвардии капитан Фомин с бойцами ворвался на станцию Тацинская и захватил эшелон разобранных новых самолетов. А танкисты под командованием капитана Нечаева заняли аэродром, где стояло более двухсот немецких транспортных самолетов. Они были уничтожены танками, и ни один из них не взлетел.
Комкор Баданов так увлекся сражением, что продвинулся во время боя в глубь вражеской обороны и корпус попал в окружение. Однако экипажи машин сражались стойко, отбивали одну атаку за другой, удерживая в своих руках станцию Тацинская. Утром 29 декабря, в канун Нового года, генерал Баданов получил по радио приказ командующего Юго-Западным фронтом генерала Ватутина прорвать окружение. Ему это удалось, и в полном порядке корпус отошел в Ильинку, а через несколько дней атаковал Морозовск…
(24-й танковый корпус за героические действия в районе Волги и Дона был преобразован во 2-й гвардейский танковый корпус, получив наименование Тацинский, а комкор В. М. Баданов первым в стране был награжден орденом Суворова II степени. — А.З.)
— Пока руки держат оружие, товарищ командующий, будут и новые успехи, — улыбнулся Баданов, беря из его рук орден. И уже неофициально добавил: — Захватчики не мы, а фрицы, и они будут биты!
Группа немецких войск «Дон» и ее командующий фельдмаршал Манштейн потерпели поражение и не смогли осуществить деблокаду 6-й армии генерала Паулюса и 4-й танковой армии генерала Гота. Узнав о неудаче Манштейна, Гитлер, глядя на стоявшего рядом Кейтеля, произнес:
— Ну что же, пусть теперь Паулюс как можно дольше сражается в окружении. Нам важно выиграть время, чтобы успеть отвести свои войска с Кавказа.
— И успеть перебросить наши силы с других фронтов, чтобы создать новый фронт и с его помощью остановить наступление русских!.. — поддержал фюрера Кейтель.
Сталин поражением фельдмаршала Манштейна остался доволен, но особых восторгов в адрес своих военачальников не высказал: его все еще тревожила ситуация с окруженной группировкой немецких войск в районе Сталинграда. Незадолго до Нового года на совещании в Государственном комитете обороны, в котором кроме членов ГКО приняли участие многие военачальники, он решительно заявил, что нужно как можно скорее освободить войска двух фронтов, необходимых для быстрейшего разгрома немецких войск, отходящих с Кавказа и на юге нашей страны.
— Для этого нам надо решить, как будем действовать дальше, — сказал верховный. — Я считаю, что руководство по разгрому окруженного противника следует передать в одни руки. Что получается сейчас? — Сталин сделал паузу и продолжил: — Сейчас действия командующих Донского и Сталинградского фронтов мешают ходу дела. Порой они даже предпринимают противоречивые действия. Такого быть не должно!
