— Генерал Конев, товарищ Сталин, очень вырос в военном деле, — заявил Жуков, заметив, что верховный колеблется. — У него, безусловно, есть талант крупного военачальника. Полагаю, что он в сражениях с врагом еще не исчерпал себя полностью.

Молотов не сдержался и вновь бросил реплику:

— Иосиф, ты забыл, что год назад ты едва не отдал Конева под трибунал? Его войска в сражении под Москвой отступали. Я дипломат, а не полководец, но смею заметить, что рано доверять Коневу фронт.

Сталин, казалось, пропустил мимо ушей слова своего соратника и, глядя на Жукова, спросил:

— А кого вы рекомендуете на Калининский фронт вместо Конева?

Жуков ответил сразу, словно ждал этого вопроса:

— Пуркаева Максима Алексеевича, командующего 3-й ударной армией. Эта армия одна из лучших в составе Калининского фронта…

— Наверное, вы уже продумали, кем заменить Пуркаева? — усмехнулся в усы Сталин.

— Продумал, товарищ Сталин, — улыбнулся Жуков, но тут же посерьезнел: — Это же люди моего Западного фронта, я их знаю, как самого себя, потому и ручаюсь, что никто из них меня не подведет.

— И кто же этот генерал? — Сталин смотрел на комфронта, слегка прищурив глаза.

— Генерал Галицкий Кузьма Никитович! Конев уже дважды просил меня сделать Галицкого его заместителем по Калининскому фронту, но мне было недосуг заниматься этим вопросом.

Сталин взял со стола трубку и закурил. Прошелся вдоль стола, потом подошел к Жукову:

— Мы обсудим в Ставке ваши предложения. Лично я не против них, но послушаем, что скажут другие. Теперь же поговорим о том, ради чего вас срочно вызвали в Ставку…

Разговор зашел о Сталинграде. Плохо идут дела на юге, отметил верховный, и может случиться так, что немцы возьмут Сталинград. Не в нашу пользу складывается обстановка и на Северном Кавказе. Государственный комитет обороны решил назначить заместителем Верховного главнокомандующего и послать в район Сталинграда Жукова. Сейчас в Сталинграде находятся Василевский, Маленков и заместитель Председателя СНК СССР нарком танковой промышленности Малышев.

— Маленков останется с вами, товарищ Жуков, а Василевский должен вернуться в Москву, — сказал Сталин. — Когда сможете вылететь?

Жуков ответил, что ему нужно побыть здесь еще сутки, чтобы изучить обстановку, а 29 августа он сможет отправиться в Сталинград.

Кажется, верховный остался доволен его ответом, так как пригласил Жукова подкрепиться с дороги. Помощник Поскребышев принес чай и бутерброды. За чаем Сталин обрисовал тяжелую обстановку, сложившуюся под Сталинградом. Генерал Еременко часто звонит ему, просит резервов — так вот Ставка решила передать Сталинградскому фронту 24-ю, 1-ю гвардейскую и 66-ю армии. Генштаб предлагает перебросить 1-ю гвардейскую армию генерала Москаленко в район Лозного, с утра 2 сентября нанести ею и другими частями Сталинградского фронта контрудар по противнику, прорвавшемуся к Волге, и соединиться с 62-й армией. Туда же перебрасываются 69-я армия генерала Малиновского и 24-я генерала Козлова.

Сталин прошелся по кабинету, попыхтел трубкой и, подойдя к Жукову ближе, вновь заговорил:

— Вам следует принять меры, чтобы армия генерала Москаленко 2 сентября нанесла контрудар, а под ее прикрытием вывести в исходный район 24-ю и 66-ю армии. Эти две армии незамедлительно вводите в сражение, иначе мы потеряем Сталинград, а вместе с ним и Волгу — важную водную артерию, по которой идут грузы с Кавказа, особенно нефть. У вас теперь есть все полномочия для принятия решительных мер, — подчеркнул Сталин. — Там вас встретит товарищ Василевский. Вдвоем вам будет легче обсудить создавшееся положение и принять неотложные меры. — Сталин загасил трубку. — Я прошу вас сделать все возможное, чтобы не дать фашистам ворваться в город. Мне Сталинград особенно дорог, надеюсь, вы знаете почему…

— Догадываюсь. — Жуков мягко и по-доброму улыбнулся.

После того как генерал закрыл за собой дверь, Сталин сел за стол и взглянул на Молотова.

— Вячеслав, ты сказал все правильно, но не учел главное. — За год войны наши генералы, в их числе и Конев, многому научились, многое освоили в арсенале борьбы с заклятым врагом, каким является фашизм. Об этом я сужу по себе. А ты к ним со своей старой меркой. Что, не согласен?

— Может, ты и прав, Иосиф, — грустно вздохнул Молотов. — Время покажет истину…

«Вот и попробуй поработать с такими упрямыми козлами, как Вячеслав, — усмехнулся в душе вождь. — Дипломат он стоящий, а в военном деле профан». Его раздумья прервал Поскребышев:

— Вам звонит из Сталинграда товарищ Малышев!

— Переключите на мой аппарат, — попросил Сталин.

Самолет приземлился на поле неподалеку от города Камышина на Волге. Как и говорил верховный, Жукова встретил начальник Генштаба Василевский. За эти Дни пребывания на юге Александр Михайлович заметно загорел и от этого казался Жукову старше свих лет. С его лица капал пот. День был жаркий, солнечный, хотя вся западная часть неба была закрыта серо-бурыми тучами. Казалось, они шли так низко, что цеплялись за верхушки деревьев. Похоже, надвигался дождь.

Жуков легко выпрыгнул из самолета.

— Ну что, Саша из села Новая Гольчиха, как ты тут живешь, не скучаешь по родным краям? — улыбнулся Георгий Константинович, пожимая ему руку.

Василевский тоже улыбнулся.

— Скучать, дружище, некогда, — признался он. — Здесь такая каша заварилась, что тяжко ее расхлебывать. Ты же знаешь, что на Сталинград Гитлер бросил свою лучшую армию, а ее командующего генерала Паулюса он боготворит.

— Мы этих пауков, Саша, раздавим, на нашей земле им не жить!

— Я же сказал тебе «генерал Паулюс», а ты мне про каких-то пауков говоришь, — засмеялся Василевский. — А ты, Георгий, молодец, память у тебя острая, как коса. Не забыл, где я родился и вырос. А вот я что- то запамятовал твое село.

Жуков хлопнул его по плечу:

— Нуда, забыл? Я тебе напомню: не село, а деревня…

— Стрелковка! — воскликнул Александр Михайлович. — Все же вспомнил… А теперь сядем в машину, и я коротко изложу тебе ситуацию, сложившуюся на сегодня на фронтах, да и в Сталинграде тоже…

И он ввел своего друга в курс дел.

— Кажется, тут и впрямь можно голову потерять, — промолвил Жуков, выслушав информацию коллеги. — Ну что же, поедем в штаб фронта. Кстати, генерал Гордов на месте?

Василевский ответил, что с утра Гордов был на передовых позициях, но, должно быть, уже вернулся. Однако в штабе, когда они туда прибыли, его не оказалось. Обстановку Жукову доложили начальник штаба фронта генерал Никишев и начальник оперативного отдела генерал Рухле. Выслушав их, Георгий Константинович спросил генерала Никишева:

— Вы сможете остановить врага в районе Сталинграда?

— Будем стараться, товарищ генерал армии, — по мнению Жукова, не совсем уверенно произнес начальник штаба фронта, а генерал Рухле добавил:

— Без резервов сделать это вряд ли удастся.

— Понятно, — обронил Жуков и подошел к столу, на котором стояли полевые телефоны. — Где здесь аппарат прямой связи со штабом 1-й гвардейской армии?

Дежурный по связи кивнул на черный аппарат. Жуков снял трубку и услышал громкий голос:

— Да! Кто звонит?

Голос показался знакомым, и Георгий Константинович спросил:

— Гордов? — И, услышав подтверждение, продолжал: — Жуков говорит, Василий Николаевич. Мы с Василевским едем к вам. Прошу быть на месте.

— Я собираюсь к командующему фронтами генералу Еременко, он вызвал меня в штаб, — пояснил Гордов.

— Прошу быть на месте! — жестко повторил Жуков, и в его голосе появились стальные ноты, знакомые Василевскому еще по работе с ним в Генштабе.

— Слушаюсь, товарищ генерал армии, — отозвался Гордов.

Машина свернула чуть в сторону от проселочной дороги, и они оказались во дворе КП 1-й гвардейской армии. Генерал Гордов уже знал о том, что Георгий Константинович назначен заместителем Верховного главнокомандующего, и встретил его рапортом. Жуков протянул ему руку: