— Джошуа, разве тебе было плохо?

— В момент слабости я позволил себе поддаться твоей красоте. Но на этом всё, Эва. Запомни.

Если б не Мадлен, она бы женила на себе Джошуа. Он всё ещё выглядит изысканно и богат. Между ними стоит Мадлен.

— Джошуа, ты мог бы купить небольшой домик в Новом Орлеане. Мы бы там встречались, когда захотим. Никто бы не узнал.

— Эва, возвращайся в Европу, — прямо сказал Джошуа. — Возможно, там твои друзья и играют в эти игры. В Харрис-Эйкес нет. — Он подошёл к двери, открыл и громко позвал:

— Сайрес, пожалуйста, проводи мисс Эву к экипажу.

Тихо посмеиваясь про себя, Эва покинула кабинет. Джошуа изменит мнение.

Викки было грустно, что Майкл часто проводил вечера в Новом Орлеане. Она знает, что он с Беном и Дином Фостером, обвинителем, помогавшим раскапывать доказательства против белого, владельца небольшой плантации, обвиняемого в том, что до смерти забил раба. Люди поговаривали о создании в Новом Орлеане группы сторонников Федерации.

Бен Вассерман переехал в новый дом на две недели раньше намеченного. Об этом за ужином сообщил Майкл, когда первый раз за неделю был дома:

— Домик небольшой, но Бен вкалывает как проклятый, чтоб сделать его красивым.

— Претенциозный маленький человечек, — с неприязнью сказал Барт. — Пускает пыль в глаза.

— Его дом соседствует с домом Колиньи, — Майкл посмотрел на Эву. — Не вижу в этом никакого соперничества.

— Во всём Новом Орлеане вы не найдёте дома, что мог бы соперничать с домом Колиньи, — высокомерно сказала Эва.

— Я слышал, они всё ещё в городе, — Майкл делал вид, что вежливо поддерживает разговор.

— Жанна говорит, у них слишком много слуг, чтоб куда-то переезжать. — Эва пожала плечами. — Её муж на несколько недель уехал в Нью-Йорк по делам. Его не будет до сентября. В доме только Жанна и Сьюзет.

— Сьюзет? — спросила Викки.

— Дочь, — пояснила Эва. — Чудесное маленькое существо. Ей около тринадцати. Жаль, она хромая и ужасно застенчивая.

— Да, Викки, — сказал Майкл, что-то вспомнив. — Завтра вечером мы приглашены в новый дом Бена на ужин. Мы можем поехать вместе, я весь день буду работать дома.

— Майкл, почему ты так настаиваешь на поездках в город? — с тревогой спросила Сара. — Ты же знаешь, сейчас самое время для лихорадки. Каждый день сообщают о новых случаях.

— Я останавливаюсь далеко от толп, мама, — успокоил Майкл. — И отдел здравоохранения всё лето упорно трудится, проводя в жизнь карантинный закон. По их прогнозу в следующем году будет менее сотни смертных случаев во всём городе.

— Пока есть хоть одна смерть, мне не нравится, что ты бываешь там, — сказала Сара.

После ужина Викки, извинившись, сослалась на усталость.

— Это из-за жары, — сказал Майкл, — уверена, что хочешь в город?

— Я не упустила бы такого случая, — сказала она с потрясающей силой. Целый вечер вдали от Эдема. Поездка в Новый Орлеан и обратно в экипаже наедине с Майклом.

Колин выехал на дорогу к свежевыкрашенному, покрытому штукатуркой домику, рядом с особняком Колиньи. Когда они поднимались по лестнице, Викки вспомнила, что утром Клодин собиралась поехать в Новый Орлеан. Возможно, она гостила у соседей.

Бен сам открыл тяжёлую дубовую дверь, простирая руку в приглашающем жесте.

— Вы — мои первые гости, — с удовольствием сказал он. — Пойдём, посмотрим дом, как я его отделал. — он сиял, показывая маленькие сокровища, что собирал на протяжении многих лет: старинную стеклянную посуду, серебро, уменьшенную копию великолепных высоких часов в деревянном футляре.

— Здесь столовая, — он провёл их в смежную комнату, двупольные двери которой до этого были закрыты.

— Прекрасно, — взгляд Викки с восхищением блуждал по комнате.

Они сели за стол, и Ибинзер стал подавать ужин.

— Жоржета прошла курсы поваров утончённой французской кухни, — довольно пояснил Бен, когда Майкл и Викки с восхищением дали высокую оценку печёночному паштету, филе камбалы в сливках с устрицами, креветками и корюшками, и вкусному глазированному печенью.

Хотя беседа за столом носила весёлый характер, Викки чувствовала, что Бен хочет переключиться на более серьёзные темы. Майкл, похоже, тоже.

— Бен, ты пробыл в доме три ночи. Слышал что-нибудь?

Бен поколебался.

— Вечером была вечеринка. Кто-то небрежно оставил в столовой открытыми шторы. Мадам Колиньи выглядела радушной хозяйкой. Гости сидели за столом, пили вино и ели грецкие орехи, пока слуги не стали менять свечи. Каждый раз, она оставляла немного вина в бокале для дворецкого, и он подавал новый бокал. Но мне показалось, что слуги довольно худы и запуганы.

— Ты смог увидеть это через окно? — мягко спросил Майкл.

Бен кивнул.

— Да, смог. Позже мадам Колиньи отвела гостей в гостиные на втором этаже. Шторы плотно натянуты. Я ничего не смог увидеть. Но услышал. До меня донёсся звук удара плети о голое тело. Слышались приглушённые крики. Говорю вам, в этом доме происходит что-то ужасное!

— К сожалению, порка раба законна, — грустно сказал Майкл.

— Хуже, Майкл. — На лбу Бена пульсировала жилка. — Посреди ночи слышу ужасный плач. Вновь доносятся более приглушённые крики. И снова и снова звук удара плетью. Майкл, как мы можем подключить полицию, чтоб расследовать всё это?

— Никак. Если подадим жалобу властям, они ничего не станут делать.

— Но ведь что-то надо делать, — настаивал Бен.

— Мы ничего не можем сделать, Бен, кроме как сжечь их дотла. Поговорю с Дином Фостером, но сомневаюсь, что ему позволят что-либо предпринять.

— Пойдём в гостиную, — спустя несколько мгновений оживлённо сказал Бен. — Я скажу Жоржете принести побольше кофе. Хочу показать Викки три тома цветных гравюр Одюбона. Прошу прощения, отлучусь на пару минут.

Бен проводил Викки и Майкла в гостиную, а сам отправился по длинному, узкому холлу к Жоржете.

— Викки, я не успокоюсь, — настойчиво сказал Майкл, — пока не узнаю, что происходит в том доме. Страшное зло находится так близко, что до него почти можно дотронуться.

— Что ты можешь сделать, Майкл?

— Попробую сделать всё, что могу, — мрачно пообещал Майкл. Он замолчал, к ним со свежим кофе приближалась Жоржета.

— Не ждите маста Бена, пейте сейчас, — с цветущим видом вошла Жоржета, катя перед собой декоративный столик, где лежали неизбежные пралине. От них Бен просто без ума.

Викки сидела на маленьком, обитом золотым бархатом диване рядом Майкла, чувствуя себя необыкновенно счастливой.

— Майкл! — из холла раздался голос Бена. — Тебе лучше пойти со мной. Похоже, горит соседний дом. — Викки заметила изменения, произошедшие между мужчинами. — Для Вас, Викки, я принёс томик Одюбона.

— Позвольте пойти с вами! — Она поднялась и встала рядом с Майклом. — Пожалуйста! — попросила она, так как Майкл, казалось, колебался.

— Останешься снаружи, — поставил условие Майкл. — Бен, нужно сообщить в пожарную часть.

— Я послал Ибинзера.

— Пожарная часть укомплектована добровольцами, — с тревогой в голосе сказал Майкл Викки, когда шли к месту пожара. — Чтоб собрать их, нужно время.

Когда они вышли из дома, дым клубился из заднего окна особняка Колиньи. Слышались возбуждённые голоса. Женские голоса. Близкий к истерике голос Клодин и спокойный, по-видимому, мадам Колиньи.

— Доминик, картины, — громко приказала мадам Колиньи. — Неси картины на улицу.

— Жанна, мы не можем оставаться здесь! — кричала Клодин. — Мы сгорим заживо!

— Огонь на кухне, — сообщил Бен первым прибежавшим с вёдрами добровольцам-пожарным.

— Викки, оставайся здесь, — резко сказал Майкл, и вместе с группой пожарных они с Беном ворвались в дом.

У Викки возникла мысль, что это Бен устроил пожар. Она помнила слова Майкла: Мы ничего не можем сделать, Бен, кроме как сжечь их дотла.

Стали появляться люди. Дюжина или больше бросились в дом, чтобы помочь вынести ценности, в то время как пожарные таскали в дом вёдра воды. Викки присоединилась к группе зрителей, которая решила идти внутрь на помощь.