И у нее получилось. Снова детский смех – и колба с какой-то жидкостью. Откуда-то была уверенность, что это нитроглицерин.

Маша открыла глаза и прямо перед собой увидела Яна. В первый момент она испугалась и чуть со стула не рухнула:

– Ян! Чем может помочь людям заикающийся ангел с нервным тиком?!

– Он может рассмешить, – улыбнулся тот.

– Лучше бы помог со знаками, мистер шутник! Что означает клоун? А колба? А свинья? О, как я хорошо знаю этот взгляд – я должна во всем разобраться сама, да? Но я же отговорила Алексея от убийства, почему меня до сих пор преследуют свиньи?

– Не закрывай глаза, – посоветовал Ян. – Держи их открытыми, и тогда решение придет к тебе само. Чтобы стать сильным ангелом, нужно развивать свои способности.

– Да я только этим и занимаюсь…

Но тут вошла мама, и Ян исчез.

Тем временем Алексей Смирнов стоял у окна в коридоре бизнес-центра и уныло смотрел на улицу.

– Сегодня у тебя дебют! – объявила Кира, выходя из-за угла.

– Я думал, твои бредовые идеи выветрились с парами алкоголя!

– Не забывай, что мы заключили договор и этот «бред» ты подписал кровью! – серьезно напомнила она, кивнув на его забинтованную руку. – Сегодня мы отомстим Марьяне, и я исполню свою часть договора.

– И в чем заключается твой коварный план? – усмехнулся Смирнов.

– Сегодня день рождения Марка, сына Марьяны. Праздник будет здесь, в детском саду. Будут дети, родители, друзья… свиньи…

– И?– И ты отдашь мне то, что обещал! – томно шепнула Кира и страстно поцеловала Алексея. Тот ответил на поцелуй, и они долго не выпускали друг друга из объятий, не обращая внимания ни на сотрудников, ни на Ингу, которая выглянула в коридор, коротко ахнула и убежала.

Грустная и задумчивая, Маша подходила к гимназии, когда кто-то дотронулся до ее плеча:

– Привет.

Это оказался Дэн. Только сейчас он выглядел слишком серьезным и, казалось, был чем-то подавлен. От былой самоуверенности не осталось и следа.

– Что-то случилось?

– Я хотел извиниться за то, что произошло у меня дома, – ответил он, глядя в землю. – Я не сдержался… Прости меня.

– Давай сделаем вид, что ничего не произошло, – добродушно кивнула Маша и сделала пару шагов к гимназии. – Пойдем? А то на улице холодно.

Но Дэн остался стоять на месте.

– Маша… – тихо сказал он. – Я не смогу больше ходить в школу.

– Но почему?!

– Я еще не говорил об этом с отцом, – казалось, Дэну с трудом дается каждое слово, – но для себя уже все решил. Я уеду.

– Куда? – изумилась Маша.

– В другой город или страну… Еще не знаю.

– Ты ведь это не серьезно?!

– Я не могу каждый день возвращаться сюда, ходить по этому коридору, вспоминать, что случилось с Лизой… Это так тяжело.

– Так ты пришел попрощаться? – дошло до Маши. – Я больше никогда не увижу тебя?

Дэн чуть заметно кивнул, не поднимая глаз. Ему особенно тяжело было сейчас врать. На самом деле причина его бегства крылась не в тяжелых воспоминаниях, а в том, что от него требовала Марго. Маша, милая Маша… Он не мог с ней так поступить.

Дэн решительно развернулся и зашагал прочь.

– Дэн, подожди!

Он нехотя обернулся.

– Я не могу поверить в это… – Маша не находила нужных слов. – Неужели ты… даже не поцелуешь меня на прощанье?

Дэн медленно подошел к Маше, взял за плечи. Она закрыла глаза, ожидая поцелуя… Он поцеловал ее в щеку – нежно и целомудренно.

– Прощай, Маша…Закрыв руками лицо, он резко отвернулся и, не оглядываясь, ушел. Начинался снегопад, и темная фигура Дэна быстро растаяла в снеговой круговерти.

Перед началом занятий директриса собрала в холле всех учеников.

– Я не хочу обсуждать то, что вы и так знаете, – начала она. – Поговорим о каждом из вас – и о нас в целом… Вы должны продолжать учиться, жить, общаться. И ваша дружба должна быть главным доказательством того, что такое больше никогда не повторится.

Ребята внимательно слушали ее речь. Под конец почтили память Лизы минутой молчания и отправились на урок.

Маша вошла в библиотеку. Там было темно, только слабый свет из-за плотных штор немного разгонял полумрак. Внезапно ее взгляд упал на фотообои на стене, на которых в черно-белом изображении была нарисована заснеженная аллея. Высокие старые деревья стояли в ряд. А за деревьями… Нет, Маше не показалось – там она увидела тоненькую девичью фигурку в длинной белой рубахе. И… эта фигурка шла вперед по аллее, приближалась! Маша узнала в ней Лизу и в ужасе отскочила к выходу.

Но тут дверь открылась, едва не сбив Машу с ног, и в библиотеку вошел, включив свет, отец Дэна.

– Маша? – удивился он. – Что случилось?

– Ничего, – выдохнула она, успокаиваясь. – Темно, я была одна. Испугалась. Не ожидала вас здесь увидеть!

– Не поверишь, но я стал вашим учителем! – усмехнулся Олег.

– Вот это да! И по какому предмету?

– По мировой культуре. Правда, я заменяю, всего пара уроков…

– Я обещаю их не прогуливать.

– Кстати, ты Дэна не видела? Я заглянул в класс, но не нашел его…

По тому, как Маша изменилась в лице, Олег понял, что случилось что-то нехорошее.

– Не знаю, могу ли рассказать вам, – печально вздохнула Маша. – Но я очень волнуюсь за вашего сына. Дэн сказал, что собирается уехать из города.– Как?! Он ничего мне не говорил! – Олег торопливо вытащил мобильник. – Сейчас я ему устрою!

Дэн стоял на остановке междугородных автобусов. Он то и дело оглядывался по сторонам, был угрюм и задумчив. Удастся ли сбежать, или найдут? И можно ли сбежать от демонов? Ни одного знакомого лица рядом не наблюдалось, и это вселяло надежду.

Зазвонил мобильник. На дисплее высветился номер отца, и Дэн отключил звук. Прости, папа, так надо…

Наконец подошел автобус. Водитель неторопливо собрал билеты, одного за другим пропуская пассажиров в салон. Дэн занял место и устало откинулся на спинку.

– Далеко собрался? – невинно поинтересовались сзади. Он вздрогнул, оглянулся – там сидела Марго и мило улыбалась.Понурив голову, Дэн вышел из автобуса.

На перемене Маша с Катей обсуждали произошедшее.

– Дэн даже тебе ничего не сказал? – удивлялась Катя.

– Даже его отец не знает, где он.

– Вот это мексиканские страсти!

Прозвенел звонок. Навстречу Маше шли две пятиклашки.

– Петров на уроке вел себя как клоун! – сказала одна.

– Ему и грим не нужен – одно лицо! – согласилась другая, и они засмеялись.

Детский смех… клоун… свинка… взрыв…

Остолбеневшая Маша даже не удивилась, увидев у одной из девчушек рюкзачок в форме поросенка. Но что же все это значит? Где-то должен произойти взрыв – но где? Дети… Может быть, в школе?

И тут она увидела через раскрытую дверь кабинета химии, как учитель взял в руки колбу с какой-то жидкостью и поднес к ней руку, намереваясь что-то туда бросить.

Колба… взрыв…

– Остановитесь! – Маша с криком ворвалась в кабинет. – Подумайте о детях! Отдайте колбу мне! Я видела, как взрывается свинка!

– А что вы, собственно, здесь делаете? – опешил учитель.

– Так вы не собираетесь ее взрывать? – дошло до Маши.

Класс грянул хохотом, а учитель философски заметил:

– Мне говорили, что здесь учатся странные дети. Но чтоб настолько…

Пристыженная Маша отступила к двери, а учитель вернулся к уроку:– Итак, берем колбу с водой . Растворяем в ней грамм роданистого аммония… А теперь добавляем кусочек хлорида железа… И вода окрашивается в красный цвет.

Клоун, приглашенный на праздник, облачался в свой наряд, когда у него зазвонил телефон.

– Ребенок заболел, праздник отменяется, – услышал он женский голос. – Но не беспокойся, мы все компенсируем. Занеси свинью в офис. До встречи.

Клоун скорчил скорбную физиономию, нажал на бутоньерку, и в зеркало брызнули бутафорские слезы. Свинка-пиньята [3] , которую он должен был принести на праздник, стояла на столе.

Дверь гримерки с громким скрипом сама собой медленно отворилась.